– Знаю! – перебил я его, хотя не имел ни малейшего понятия, что он имел в виду. А выслушивать местные легенды и спорить о правомочности своих действий совершенно не было желания. На спине у меня дракон уже есть, огнем жечь я теперь могу не хуже настоящего дракона. И пусть кто-нибудь попробует вякнуть, что я не имею права на обычный флажок! Стараясь не сорваться, я повторил: – Знаю. Можешь считать это прихотью, можешь – последним желанием. Я так хочу.

Пеко покорно вздохнул.

– И нечего вздыхать! Дел куча, иди командуй людьми. Да, и проследи, чтобы у тех, кто поедет со мной, одежда была поприличней. Все-таки милорда сопровождают.

Вымпел получился смешным – на треугольном куске лучшей ткани, которая нашлась в отряде, за ночь умудрились вышить разноцветными нитками нечто среднее между вставшим на задние лапы медведем и драконом с острова Комодо. И крылышки были, маленькие, чуть заметные. Я уже хотел убрать это убожество с глаз долой, но вовремя заметил, как солдаты смотрели на эту тряпку. Не было восторженности, не было усмешек. Просто на лицах, в осанке появилась какая-то уверенность, что ли, и я мысленно махнул рукой.

Честно говоря, ехать было страшновато, особенно учитывая число погибших горожан. Мало ли что мужик говорил о покорности и готовности принести присягу. К Вероне тоже приезжали, только вот домой вернулись далеко не все – сам к этому руку приложил. А я с десятком солдат в разозленном городе – это вообще один раз чихнуть. Но ехать придется, иначе смерть людей в этой никому не нужной разборке будет напрасной. Хорошо бы надеть кольчуги, а то и рыцарские латы, но, если нас захотят убить, все это бесполезно и только покажет наш страх. Перед поездкой я специально прошелся перед строем солдат, отобранных Пеко. Для меня теперь важнее было, чтобы на лицах не было следов страха или пренебрежения. Должно быть только спокойствие. Но мужики были как на подбор. У стоящего справа на копье надет мой вымпел, и на него периодически посматривали все солдаты. Ну что ж, теперь бы и мне не опозориться, оказавшись в сдающемся городе.

Мы снова неторопливо ехали по улице, но на этот раз веселых лиц вокруг нас не было. Смотрели молча, многие с ненавистью, но задержать или оскорбить никто не пытался.

Когда проезжали через то место, где раньше стояла центральная башня, я даже удивился результатам своей работы. След от моего шара был в виде широкого желоба с каменными стенками. Это ж какая у него была сила, что он вот так утрамбовал в землю каменную башню? Огромный пролом уже пытались перекрыть, наскоро соорудив из обломков некое подобие каменной стенки в человеческий рост, но в сравнении с возвышающейся рядом основной стеной это выглядело откровенно жалко.

Все так же неспешно, провожаемые мрачными взглядами, добрались и до местной администрации. Там нас уже ждали. Проводили на второй этаж небольшого здания, и в большой комнате уже знакомый мужчина, который приезжал на переговоры, сразу встал передо мной на колено.

– Я, глава города Тирик, и горожане Сундура присягаем тебе, милорд Гордан, и клянемся в верности, пока смерть не разорвет эту клятву, – торжественно произнес он.

Я постарался поточнее вспомнить текст, который говорила Верона. Положив руку Тирику на плечо, начал говорить торжественно:

– Я, милорд Гордан, от имени леди Вероны принимаю верность твою, Тирик, и горожан Сундура. Клянусь заботиться о вас, пока я жив и имею для этого силы.

Может, мне показалось, но по комнате пронесся облегченный вздох. Чему они радуются? Хомуту на шею? Или мне не все рассказали и есть еще какие-то причины?

В комнате стояла тишина. Я подошел к столу, на котором стояли три довольно объемных мешка. Раскрыл один – серебро. В том, что поменьше, – золото.

– Пеко, отсчитай, сколько нужно для отряда. За прошедшее время и на месяц вперед. На еду, амуницию, содержание, жалованье и прочее. Ну сам знаешь.

Пока Пеко сноровисто считал, я прошелся перед строем мальчишек, которые жались у стенки. Чистенькие, аккуратно подстриженные и напуганные. Только у троих в глазах плещется ненависть. С этими ясно: скорее всего, погиб кто-то из близких. Нужны ли такие Вероне? Ладно, если они будут жить мечтой отомстить мне, а если Вероне? Уж она-то этого точно не заслужила, и незачем ей отвечать за мои поступки.

Я снова прошелся перед строем, пытаясь разобраться в своих ощущениях, потом жестом показал этой троице отойти в сторону. Напряжение в комнате резко возросло.

– Эти ребята поедут на учебу, а эти… только если сами очень захотят.

– А… почему? – Тирик стоял рядом, очень напряженный.

– Потому что там будут хорошие учителя, придется много заниматься, стараться и слушаться старших. Со временем это окупится сторицей, они займут высокое положение. А если человек сразу настроен на подлости, то это пустая трата времени.

Я повернулся к главе:

– Можете отправлять.

– А разве вы не… – Тирик в недоумении показал рукой на мешки с деньгами.

– Я вам что, носильщик для денег или нянька для детей? Соберете обоз, отвезете детей, деньги, обговорите все вопросы с леди Вероной. Товары отправите, в конце концов. А у меня своих дел еще много.

Отказавшись от «праздничного» обеда, мы все так же неторопливо вернулись в свой лагерь, и только там, оказавшись в своей палатке, я понял, чего мне стоила эта поездка. Рубашка была мокрой насквозь, как будто я побывал под дождем. Читал где-то, что, когда человек чувствует или подозревает опасность, нервная система требует или драться, или бежать. А если это делать нельзя, то вспышка внутренней энергии ищет выход хотя бы в таком виде, как пот. Судя по рубашке, нервничал я сегодня много. А чего добился? Нескольких слов от человека, назвавшегося главой города? Документы я не видел, и если это проходимец, то от всего этого представления толку – ноль. Никаких договоров не подписал, денег не взял, дети тоже поедут сами (если поедут). Короче, развели, как лоха. На мгновение вспыхнула ярость, но я постарался успокоиться. Бумажка – это просто бумажка, тем более что я ничего не смыслю в местной экономике. А если обманут, то я ведь могу и вернуться. И тогда точно от городских стен ничего не останется.

Мы с Пеко немного обмыли удачные переговоры, солдатам тоже выдали усиленную «норму», кроме часовых. Присяга присягой, но и бдительность терять не стоило. Но ночь прошла спокойно, и утром, убрав «ежи» с дороги, убедились, что со стороны Сундура проехало несколько обозов, и сами тронулись в обратный путь. Забрали десяток, который страховал нас, и неспешно поехали домой. Вернее, солдаты думали, что домой. На одном из перекрестков, сверившись с картой, увидел, что осталось только два варианта. Направо – к замку Вероны. Налево – к границе со степью. К Вероне я точно не поеду. Клятвы верности от Сундура я нечаянно добился, но что Верона скажет по поводу моих методов? Что я послан ей богами и все делаю правильно, потому что не могу сделать по-другому? Я сам в это не верю и выслушивать подобную ахинею не намерен. Пусть уж потомки разбираются что и как.