Попали выстрелы в цель или нет, Хьюстон не знал. Его рефлексы просто отключились, не в силах справиться со столь стремительным потоком событий.

Хьюстона подкидывало на волнах. Он судорожно хватался за чахлый обломок какого-то ящика, стараясь не глотать соленую светящуюся жижу. Каждый раз «сползая» с очередного гребня, Хэнс проваливался под воду. Останки ящика выскальзывали из рук, но Хьюстон понимал, что моментально пойдет ко дну, стоит ему разжать пальцы: он был слишком слаб, чтобы всплыть самостоятельно. Все его тело ныло от боли и усталости. Голова «трещала по швам».

Обычно в таком состоянии человек борется с собой, пытаясь не отключиться, но сознание Хэнса было ясным, он вполне соображал и понимал, что с ним происходит. У него была четкая цель – добраться до берега, темная полоса которого маячила на фоне зеленого свечения Гайганских вод не так далеко впереди.

Нет, Хьюстон не мог позволить себе утонуть в самый последний момент. Суша была близко, и это обстоятельство придавало сил. Более того, он был уверен в собственной способности догрести до берега, вот только бы не потерять «ящик».

Вдруг сознание стало давать сбои. Пелена опустилась на глаза, звуки отдалились, появилась невнятная боль в грудной клетке. Хэнс встряхнул головой в надежде на прояснение, но его не последовало. Он потерял берег из виду. Подоспевшая волна подхватила его и понесла вперед. Окунувшись с головой в очередной раз, Хьюстон выпустил обломки. Отчаянно барахтаясь, он пытался всплыть на поверхность, и в этот момент его тело пропахало в мокром песке широкую борозду и остановилось.

Хэнса вынесло на берег.

Вскочив на ноги, он быстро, насколько мог, стал удаляться от воды из опасений, что его смоет обратно в океан. Голова жутко кружилась, перед глазами стоял туман, сквозь который Хэнс ни черта не видел, но все же сумел разглядеть силуэты людей в глубине острова.

Одинаковые силуэты. Он знал это, знал, кто они. Он уже видел их раньше: и во сне, и наяву. Это были его копии. Его двойники. Федерация где-то допустила ошибку, и теперь фабрики клонирования штампуют одинаковых клонов. Так он думал. Вот только что репликанты делают здесь, вдали от боевых действий?

Потерев ладонями лицо в попытке избавиться от тумана в голове, Хьюстон вдруг увидел себя со стороны. Очень четко, без пелены, головокружения и боли во всем теле, если она, конечно, могла как-то повлиять на зрение. Причем он не мог понять, чьими глазами смотрит. Казалось, глазами всех клонов сразу.

Его едва стоявшая на ногах фигура резко выделялась на фоне светящегося океана. Он направил клонов навстречу ей, не в силах удержаться от желания рассмотреть себя поближе.

Внезапно наваждение пропало. Он снова был «в себе». Хьюстон увидел отряд собственных копий, идущих прямо на него. Растерявшись и подавшись назад, Хэнс споткнулся. Вскочив на ноги, он уже, было, собрался бежать, но вдруг обнаружил, что стоит на берегу один. Силуэты исчезли. Шторм внезапно стих. Океан успокоился.

Хьюстон выругался вполголоса. В этот момент из легких полилась вода. Он закашлялся, боль в груди стала невыносимой. Поняв, что не может дышать, он изо всех сил пытался выдохнуть зеленую жижу. В глазах потемнело, он стал бить себя кулаком по грудной клетке…

– Отлично, – послышался голос Эткинсона. – Пошла водичка.

Он еще раз, со всей силы вмазал Хьюстону сцепленными в замок руками по груди. Хэнс скрючился от боли и, перевернувшись на бок, свалился с разложенного кресла. Сознание возвращалось. Он был в челноке. Все, что происходило ранее, оказалось всего лишь сном, бредом или галлюцинацией, а может, и всем вместе.

В салоне было темно, если не считать тусклой лампочки над дверью в кабину пилотов, через которую было слышно, как те тихо переговариваются между собой. За обшивкой мерно гудели двигатели. Транспорт, слегка покачиваясь, уверенно пер сквозь ветер.

Хьюстон, лежа на полу, путем неимоверных усилий вытолкнул из себя еще одну порцию светящейся в темноте жидкости. Потом начался приступ кашля, сопровождающийся рвотными позывами.

Немного успокоившись, он попытался подняться, но смог встать лишь на четвереньки. Джим помог ему сесть.

– Ты как, Хэнс? – он хлопнул его по плечу.

– Кажется, – поморщился тот в ответ, – что-то сломано.

– Не переживай, мы тебя подлатаем. Будешь как новенький.

– Мне, наверное, лучше лечь.

– Давай, – сказал Эткинсон, помогая ему принять горизонтальное положение.

– Это точно он? – голос принадлежал второму человеку, сидевшему немного впереди.

Скорее всего, это был лейтенант Эдисон, хотя Хьюстон даже не пытался его разглядеть. Сейчас его мучил другой вопрос: Хэнс убедился на собственном опыте, что маскировка сохранялась, даже когда он был без сознания. И неважно, сколько времени он провалялся в отключке. Порой ему казалось, что позаимствованный образ сохранится даже в случае его смерти, и был недалек от истины.

Каким образом тогда Эткинсон узнал его в облике неизвестного солдата?

– Как ты меня нашел? – спросил он Джима.

– По пеленгу, – не задумываясь, ответил тот.

– Это понятно, – Хэнс почувствовал, что начинает терять терпение, хотя сил на это совсем не было. – Как ты узнал меня?

– Повторить еще раз?

Сейчас спокойствие Эткинсона покачнулось и приняло несколько натянутый вид.

– Но пеленг не дает точных координат, – не унимался Хьюстон.

– Дает. Ты просто отстал от жизни, Хэнс, – отмахнулся Эткинсон. – В наше время возможно и не такое.

Хьюстон не верил ему. Он представил переживший цунами, полузатопленный остров, заваленный телами, обломками и еще черт знает чем.

Джим не мог определить точное местоположение Хэнса без специального оборудования. Даже если он и обладал подобной техникой, зачем тогда делал из всего этого секрет? Эта мысль впилась в подкорку головного мозга и не хотела отпускать. Появилось желание вскочить, схватить его за грудки и трясти до тех пор, пока ответы на все вопросы сами не высыплются из него.

– Чертов вулкан, – сетовал тем временем Джим, выглядывая в иллюминатор. – Нехило рванул. Никогда не знаешь, в какой момент природа повернется к тебе задом.

– Это все Паркер, – произнес Хьюстон слабым голосом. – …Это все он…

– Да… – Эткинсон, не отрываясь, смотрел на разбушевавшуюся стихию. – Это он…

Хьюстон проснулся от легкого прикосновения к своему, перенесшему несколько штопок и недавно «запаянному» наглухо, боку.

Это была Дарна. Ее руки.

Лежа на животе, Хэнс не мог ее видеть, но чувствовал, что это она. Эта девушка не так давно появилась в его жизни, но уже прочно сидела в голове, занимая все его мысли.

– Хэнс? – спросила Дарна тихо. – Где ты был, Хэнс?