Иванович сегодня после совета так его расхваливал, что я решил не дожидаться воскресенья. Да и ты же знаешь мою службу, как случится что где-нибудь в соседней станице — и всё, накроется наш воскресный обед медным тазом. Так что давай, что есть в печи — на стол мечи.

— Конечно, батюшка, сейчас, сейчас. Проходите, присаживайтесь, я мигом, — засуетилась матушка и кинулась было в глубину дома, на кухню.

А Никита Силыч, никуда не торопясь, прошёл в комнату и сразу сел за стол. Окинул взглядом комнату, потом посмотрел на Тихона и с улыбкой сказал:

— Ну, присаживайся, внучок. Поговорим, пока дочка на стол накрывает.

Вот же жук седовласый! Интересно, Горислав Иванович ему рассказал о том, что матушка уже непраздная или ещё нет? Понимает ли дед, что Тихон не обо всём расскажет, если рядом будет его дочь? И вообще, садиться за стол в чекмене и шароварах, в которых бегал по тренировочной площадке… Кафтан-то Тихон ещё в прихожей… в сенях, то есть, снял. Как и колпак. А вот переобуться и переодеться надо было уже в своей комнате. Всё же шаровары и чекмень — это типа школьной формы, а вот для дома у Тихона были широкие прямые штаны. Ну и хватало одной рубахи, без всяких полукафтанов или чекменей. Просто, удобно и без всякого пафоса. Но бросить гостя одного…

Да с чего Тихону вообще об этом думать! Гость этот сам в дом заявился, да ещё и напугал Тихона своим появлением до перехода в полубоевой режим. Так что сначала Тихон позаботиться о своём комфорте, а уж потом можно будет и ответить на вопросы деда. Да и после тренировки хотелось хотя бы ополоснуться, пусть и обычной прохладной водой из бочки во дворе.

— Не, деда, я сначала во двор, помыться после тренировки надобно, — сказал Тихон, намереваясь закинуть портфель и переодеться в комнате, а потом воспользоваться входом во двор из кухни.

— Куда во двор? Простыть захотел? — возмутилась Василиса Никитишна, вернувшись в комнату с миской медовых пряников. — Глаша! Налей в ушат теплой воды! А Иван пусть принесёт ушат в комнату Тихона. Кстати, сынок, не забудь надеть чистую рубаху. А эту оставь рядом с ушатом, Глаша её постирает.

О, кстати, да. Это будет вообще идеально. По-правильному, менять рубаху надо было бы после баньки в субботу вечером. Но не Тихону переживать о том, что во время смены рубахи к нему прицепиться какая-нибудь нечисть. Да от него нечисть бежать будет, как от любого священника. Потому что сила духа такая, что им становиться неуютно находиться рядом с подобными сотворёнными.

— А, ну и то верно, — согласился с доводами внука и дочки Никита Силыч. — Ополоснуться после хорошей тренировки — самое то.

— Хорошо, матушка, — признал правоту Василисы Никитишны Тихон. А потом, обернувшись к деду по материнской линии, сказал: — Я мигом, деда.

После чего отправился в свою комнату быстрым шагом.

* * *

— Вот, ваше благородие, водица, мыльце и полотенце, — сказал Иван, поставив посреди комнаты Тихона табуретку с ушатом воды. — Глаша сказала, чтоб вы рубаху старую кинули прямо в ушат потом, после того, как покупаетесь. Что так она лучше отстирается.

Горшок с мылом и мочалкой стоял рядом с ушатом, а вот отрез белёной ткани с обережной вышивкой по обоим краям дядь Вань снял со своего плеча и положил на сундук. Вообще-то, в комнате Тихона умывальник стоял. И можно было бы просто туда… А, нет, медный тазик оттуда всё же поменьше объёмом будет, чем этот ушат. И ополаскиваться будет удобнее именно из ушата. Правда, мочалкой Тихон ещё не пользовался. Что оттирать-то?

— Благодарю, дядь Вань, — ответил Тихон, развязывая тонкий ремешок и стягивая с себя рубаху.

— Ну, ваше благородие, я пошёл. Если что — зовите.

Тихон лишь кивнул на это, скинув рубаху на сундук. Вообще, ему хотелось просто ополоснуться, смыть пот и частички песка с кожи, а не разводить полноценное купание с мылом, мочалкой и прочим. Но раз уж матушка подсуетилась — придётся мыться по-нормальному. С применением мочалки из лыка и жидкого, вязкого мыла на отварах трав. Да и новую рубаху приятнее надевать на чистое тело.

А ведь в княжьем дворце он мылся уже твёрдым мылом, а не таким вот… Раствором. С другой стороны, хорошо, что не золой с песком. Было дело, особенно в походах, когда до ближайшего города пару недель пути, а сумки с вещами остались на упавшей в ущелье лошади. Брр. С ног до головы в крови тролля — а рядом лишь ледяное горное озеро и ученик-ребёнок, который смотрит на тебя восторженными глазами. Естественно, он делал вид, что абсолютно наплевать на температуру воды. Естественно, отмыть кровь тролля с себя и одежды быстро не получается. А магию в то время Руби знал лишь боевую, поскольку времени на всё сразу не хватало.

Улыбаясь воспоминаниям, Тихон быстро закончил с водными процедурами и, как и говорил дядь Вань, закинул в ушат с мыльной водой старую рубаху. Ну как, закинул. Вывернул, расправил и сложил стопочкой, а потом уже опустил в воду. Синий шёлк вышитых нитей по тонкому белёному льну в обычной деревянной кадке смотрелся словно перламутровое ожерелье на пляжном песке. Вроде бы и ничего такого, но какой-то диссонанс присутствует в этой картине.

Интересно, как там ма… Гм… Как там Великая княгиня? По идее, ещё не родила. Вторая неделя сентября только, а целители обещали, что роды наступят не раньше конца октября. Кстати, да. Сентябрь. Лада уже в Академию пошла. Интересно, как она там, нашла общий язык с девчонками из класса? Да и Добрыня теперь старшекурсник. Уже считается полноценным воином и может участвовать в походах вместе с остальными князьями. Мало того, по программе у них обязательно будет практика на границе. Справится ли? Всё ли будет с ним в порядке?

— Род, сохрани их, искренне прошу, — прошептал сказал Тихон, погладив вышивку на рубахе.

А потом полез в сундук за новой рубахой, расшитой красными льняными нитями, по традиции южных воеводств Великого княжества его нынешней, названной матушкой. Кстати, да. На один вопрос у въедливого и нетерпеливого деда будет меньше. Нет, понятно, что ему-то могли и доложить, в какой рубахе внук щеголял на тренировке, но как бы… Нет повода — и не спросишь, правда ведь?

* * *

Глаша поставила на стол последнее блюдо со сладким пирогом и тут же убежала обратно на кухню. Василиса же, налив отцу заварку из пузатого чайника, по традиции