Глядя в темноту невидящими глазами, Алекс желала только одного: чтобы слезы облегчили ее страдания. Но она не могла плакать – слишком сильное горе обрушилось на нее. Только один человек способен сейчас утешить Алекс. Тот, кого она ранила едва ли не сильнее всех других.

Алекс потянулась к телефону, набрала номер бывшего мужа и тут же вспомнила, что сейчас глубокая ночь. Да и Джим, возможно, не один.

Она хотела положить трубку, но что-то удержало ее. После третьего гудка в трубке раздался сонный голос Джима:

– Алло.

– Джим, это я. Ты один?

Повисла долгая пауза. Алекс представила, как он поправляет подушки, устраиваясь поудобнее. Затем в трубке послышался смех.

– Что называется, прямо к делу. А ты не намерена извиниться за то, что разбудила меня среди ночи?

– Прости. Я забыла, который час.

Джим не ответил на ее вопрос. Неужели он не один? Джим пробормотал:

– Мне снилось, будто я на пляже Сент-Джон, а вокруг ни души.

– А я думала, твои мечты о земном рае включают в себя девушек в купальниках-бикини, – съязвила Алекс.

– Значит, ты плохо знаешь меня. – Джим зевнул. – Надеюсь, ты позвонила мне в час ночи не для того, чтобы меня оскорблять?

– Нет. Извини, я не хотела тебя обидеть.

Он тихо присвистнул.

– Два извинения подряд. Неожиданная удача.

– Ты ни при чем, Джим. Это я виновата во всем. Мне было очень плохо.

– Да, я что-то читал в газетах, – пошутил Джим. Либо он не воспринимает бывшую жену всерьез, либо не хочет возиться с ее проблемами. Зря она решила излить ему душу. Но Джим вдруг добавил: – Алекс, после всего, что произошло с твоей семьей, ты наверняка совсем разбита.

– Я слишком поздно поняла, что для меня главное в жизни. Какая же я дрянь!

– Идеальных людей не бывает, – осторожно заметил он.

– Стремление к идеалу и погубило меня, – вздохнула Алекс. – Знаешь, может быть, наш развод произошел вовсе не по твоей вине.

– Я слушаю тебя.

И она рассказала ему все – и про Лианн, и про отца, и про разговор с сестрами.

– Ты прав, – горько заключила Алекс. – Я была нужна отцу… но не дорога. Я позволяла ему выглядеть более пристойно в собственных глазах. И отмывала его совесть… как грязные деньги.

Помолчав, Джим спросил:

– Как ты думаешь, твоя мать сказала правду? Лианн – дочь твоего отца?

Алекс хотелось крикнуть ему: «Не будь идиотом!» Но она ответила:

– Конечно, нет! Лианн было пять лет, когда ее родители развелись. Если так, Берил и мой отец находились в тайной связи несколько лет. Но почему муж Берил ничего об этом не знал?

– А почему об этом не знала твоя мать?

Алекс готова была снова кинуться на защиту отца, несмотря ни на что.

– Нет, отец, конечно, эгоист, но не чудовище! Если бы Лианн была его дочерью, он никогда…

– А если твой отец не знал об этом?

– Исключено! Берил непременно сказала бы ему. Женщины не умеют хранить тайны.

– К тебе это, по-моему, не относится.

Алекс потерла виски.

– Сделай милость, оставь свои намеки. Я и так сама не своя.

Прислушиваясь к мерному дыханию Джима, она немного успокоилась. Он тихо спросил:

– Хочешь, я приеду? – И эти слова прозвучали вполне естественно.

Да, сейчас Алекс хотелось этого больше всего на свете, но сказав «да», она согласится начать все сначала. А вдруг Джим предложил это из жалости? Алекс скорее умрет, чем примет от него подачку.

– Я оставлю боковую дверь незапертой, – быстро отозвалась она, боясь передумать.

Положив трубку, Алекс почувствовала неимоверную усталость. Надо бы сменить фланелевую рубашку на что-нибудь более соблазнительное, почистить зубы, отпереть дверь…

Алекс снилось, будто она тоже идет по пляжу, но вместе с отцом – они гуляют, как в детстве, когда он поверял ей свои тайны. Сквозь сон ей почудилось, что кто-то лег к ней в постель и тихо позвал ее:

– Алекс!

Она застонала и протянула руку навстречу этому голосу. Рядом с ней лежал Джим. Призраки прошлого отступили, и желание растопило лед.

Когда Джим поцеловал Алекс, ей показалось, что двух лет разлуки не было. Горечь развода, взаимные обиды – все растаяло как сон. Не открывая глаз, она прижалась к нему всем телом. Ей не хотелось сейчас думать о тех женщинах, с которыми Джим был после их развода, но мысли об этом не покидали Алекс и возбуждали еще больше.

Стянув ночную рубашку, она принимала его ласки. «Как я могла лишить себя этого?» Все эти бесчисленные одинокие ночи теперь казались такими далекими.

– Ты не забыл, – прошептала она.

– Тебя не так-то просто забыть.

Волны наслаждения подхватили ее, унося все выше и выше. Им некуда спешить – впереди целая ночь…

В темноте Алекс слышала неровное дыхание Джима. Наконец он повернулся на бок и взглянул ей в лицо.

– Я должен сделать одно признание, – шепнул он. – Точнее, два. Во-первых, я ждал этой минуты полтора года.

Ока улыбнулась.

– А во-вторых?

– Вот. – Джим взял что-то с ночного столика и протянул ей. – Ключ от твоей двери. Его дала мне Лори.

– Зачем?

– Не знаю. На случай пожара или наводнения. Или… если ты вдруг захочешь видеть меня.

Алекс вспомнила, что заснула, так и не открыв дверь.

– Наверное, мне следует рассердиться, – рассмеялась она. – Но как бы ты сюда попал без ключа?

– Вышибив дверь. Ты же знаешь, меня не остановят никакие преграды.

– Я заметила.

– Есть возражения?

– Одно.

– Да ну? – Джим скользнул губами по ее шее.

– Одного раза явно недостаточно.

– Прими мои соболезнования.

– Ты спешишь на самолет? – усмехнулась она.

– Теперь я никуда отсюда не уйду.

Его поцелуй досказал остальное лучше всяких слов.

Несколько часов спустя Алекс сидела на кухне и пила чай. «Он тут и вправду как дома», – думала она про Джима. Кажется, он жил тут всегда.

– Помнишь то время, когда у нас родились двойняшки? – спросил Джим. – Мы могли побыть наедине только рано утром.

Алекс улыбнулась.

– Мы и говорили лишь шепотом, чтобы не разбудить их.