— Очень любопытно, — заинтересованно произнес маг, подхватил княжну на руки и, шагнув к креслу, рухнул в него вместе с ней. — Только давай посидим?

— Конечно, — тотчас согласилась девушка и с состраданием погладила его по щеке. — Тебе же так досталось… спас нас и разбойника.

— Дора, — дроу поймал ее ладошку и нежно поцеловал, — все немного не так, но все равно спасибо. А теперь рассказывай свои секреты, иначе опоздаем в столовую.

И словно в подтверждение его слов коротко и деликатно звякнул колокольчик, за четверть часа предупреждающий о начале обеда.

— А нам обязательно нужно туда идти? — робко вглядываясь в глаза мага, засомневалась княжна.

— В этот раз — да. Ее величество намерена сделать важное сообщение, — виновато вздохнул Год, не желавший отказывать так внезапно обретенной невесте в подобных мелочах.

В конце концов, ему и самому намного приятнее было бы пообедать с ней вдвоем, но и жалеть, что не отложил разговор с ее величеством до вечера, он не собирался. Не в его возрасте и положении водить все больше очаровывающую его девушку по темным углам и беседкам. И ходить тайком к ней в комнату он тоже не желал.

К последнему заключению его подвиг стук в дверь и звонкий голосок Кателлы:

— Дора, мы идем в столовую.

— Я еще не одета, бегите, догоню, — тотчас отозвалась княжна, вопросительно глянула на крепко обнявшего ее мужчину и спокойно добавила: — А может, Годренс приведет, он обещал зайти.

— Везет же, — без тени зависти объявила Кати и исчезла, а маг благодарно поцеловал невесту в оголенное плечо.

— Вот про это я и думаю, — вздохнула Доренея. — Ты же знаешь про моего бывшего жениха? Так вот, когда он ушел, я больше всего жалела, что была такой строгой, неприступной…

— Как странно, — перебил ее маг и снова поцеловал белое плечико, теперь чуть ближе к шее. — А я вот, наоборот, ничуть об этом не жалею.

— Да? — не выдержав, рассмеялась Дора. — Вот и я не хочу больше никогда и ни о чем жалеть. И если завтра ты уйдешь к другой, хочу, чтобы у меня остались хотя бы воспоминания.

— Дора! — повернув к себе ее лицо так, чтобы смотреть девушке прямо в глаза, очень серьезно сообщил дроу. — Никакой другой у меня нет, не было и не будет.

— Спасибо… — светлая слезинка выкатилась из синих очей и поползла по щеке, — но ты и сам не знаешь, как повернется жизнь за три года. И все равно спасибо за такие слова.

— Дора, — маг не выдержал, прижал ее еще крепче и принялся осыпать жаркими и жадными поцелуями, — радость моя… где же были мои мозги раньше, ведь я все знаю о тебе уже три месяца, с самого Шанрега. И мог бы еще тогда прийти с тобой познакомиться…

— Боюсь, тебя не пустили бы, — всхлипнула ему в воротник княжна. — Батюшка считает всех магов шарлатанами и фокусниками. А про Шанрег все шептались, но никто ничего не знал толком.

Колокольчик звякнул во второй раз, специально для забывчивых придворных дам.

— Я потом все тебе расскажу, обещаю, — с сожалением выпустил девушку из объятий дроу. — Где там твои кружева? Объясняй, чего убирать?

— Теперь уже ничего, — снова засмеялась Дора, лукаво и чуть смущенно. — Я просто собиралась сделать вырез немного… посмелей.

— Ради меня? — догадался Годренс, расплылся в счастливой улыбке, снова прижал к себе княжну и благодарно выдохнул: — Спасибо, радость моя. Но за меня ты можешь не волноваться и насчет трех лет — тоже. Это правило относится только к тем мужчинам, которые еще не доказали свою преданность ее величеству. Но я тебе об этом не говорил! Иди одевайся.

— А как же Кати? — встревожилась через минуту Доренея, застегивая перед зеркалом пуговки блузки. — Неужели кто-то сомневается в ее бароне?

— Никто ее не обидит, — пообещал Годренс, нежно обнимая девушку за талию. — Готова? Идем.

И уверенно крутнул камни браслета.

Оранжерея, где имела обыкновение обедать ее величество, встретила их заманчивыми ароматами и веселой россыпью разноцветных узоров, украсивших белоснежную скатерть, снаружи властвовал ясный летний день, и солнце щедро лилось вниз через яркие витражи. Однако стулья, чинно выстроившиеся вокруг стола, пока еще пустовали, и Годренс, бегло оглядев устроившихся неподалеку фрейлин, с огорчением осознал, как зря торопился. Ни королевы, ни принцев пока не было, а садиться к столу полагалось после них. Да и Олифания еще не появилась, значит, либо снова утешает свою госпожу, либо помогает ей скрыть следы недавних слез.

— Дора! — окликнула княжну одна из сестер Сарнских. — Идите к нам. У Бет серьезный разговор.

— Уже идем, — отозвался так и не отпустивший девушку маг, уверенно направляясь в сторону кадеток. — А что стряслось у нашей бравой старшины? И не смотрите так настороженно, я и раньше врагом вам никогда не был, а теперь и вовсе намерен вступить в семью. Вы же говорили, что теперь считаете себя сестрами? Ну так старший и умный брат еще не повредил ни одной девушке.

— Ну, если он не особенно самоуверенный, — задумчиво согласилась Октябрина.

— И не очень любит командовать, — добавила Кателла.

— Не начнет выдавать наши тайны вражескому племени, — вздохнула хмурая Августа.

— Самое главное, чтобы не вступал с ними в сговор, — уверенно произнесла Бетрисса. — Насколько я сумела изучить знатных господ, все они просто обожают плести интриги вокруг неприступных девушек. Особенно если не имеют возможности действовать прямо из-за недостаточного состояния или разницы в положении.

— У тебя просто чудовищное представление о мужчинах, — откровенно возмутился Год, пользуясь тем, что в оранжерее, кроме них, никого не было.

Горничные, прислуживающие за столом, обычно ожидали появления ее величества на лестнице.

— И оно полностью построено на подлинных событиях, — категорично заявила герцогиня Лаверно и привела пример: — Могу рассказать одну историю, пока нет ее величества. Лет десять назад начала появляться на балах юная маркиза Вельсье, очень хорошенькая шатенка с фиалковыми глазами, веселая, светлая, как добрый дух. Даже женщины любовались ее нежным личиком. Ну а уж мужчины вились вокруг, как осы над вареньем. Но тут появился барон Росслен, белокурый красавец с огромными, как у эльва, зелеными глазами. Думаю, у него был кто-то в роду из полукровок. Нет, он не клялся ей в любви, просто развлекал смешными байками, дарил на виду у всех крошечные веточки ландышей, уверяя, что это единственные подходящие маркизе цветы, прыгал в фонтан, чтобы спасти ее котенка. Думаю, все поняли, что через месяц девушка влюбилась без памяти. Разогнала всех ухажеров, перестала посещать балы, ожидая его приезда в своем саду. Я не сказала, что барон всюду появлялся с лучшим другом, маркизом Жорсано? Тот был довольно богат, сухощав и остронос, скучен и язвителен. И приходился барону, ко всему прочему, сводным братом. Ну, все закончилось очень печально, в один прекрасный день маркиза призналась барону в любви, но он очень изумился и заявил, что об этом и речи быть не может, он помолвлен и обожает свою невесту, воспитывающуюся в монастыре. А к Вельсье приезжает ради брата, якобы не чаявшего в ней души. Она их выгнала, но Жорсано не оставил девушку в покое. Завалил письмами, которые сочиняли лучшие придворные поэты, цветами, подарками, клятвами, и однажды его все же пустили во дворец. Я точно знаю, она хотела попросить, чтобы маркиз оставил ее в покое, но он упал ей в ноги, каялся, взял всю вину за неосмотрительность брата на себя и вымолил разрешение приезжать, чтобы поддержать девушку в этот нелегкий момент. А через три месяца они отправились в храм Элторны и теперь законные супруги. Но маркиза с тех пор не смеется и не танцует, безучастно сидит у окна с толстыми романами, не интересуясь даже собственными детьми.