Никто не осмелился возразить. Наемники поспешно кинулись выполнять приказ.

– А вы? – спросил Паркер.

– Я помогу Гумбольдту собрать лошадей и мулов. Затем мы тоже направимся к мосту. За дело, Мелвин, и не советую вам медлить!

Если бы ситуация не была настолько драматичной, Макс непременно рассмеялся бы. Из Патрика вышел бы совсем неплохой предводитель. Кто бы мог подумать, что в этой кудрявой голове скрывается ум настоящего стратега. И только отчаянная ситуация позволила ему раскрыться в полной мере.

Гумбольдт уже вывел кобылу Арчера из лабиринта зеленых монолитов. Остальные животные, поняв, в чем их спасение, последовали за ними. Тем временем монолиты стали уже настолько высокими, что сквозь них едва пробивался солнечный свет. И пока бывшие пленники покидали пределы города, их то и дело настигали характерный треск и звон, а осколки делящихся надвое кристаллов летели им вслед. Теперь главным было – не терять бдительности и своевременно уворачиваться от них.

Лишь чудом им удалось невредимыми добраться до границы стеклянных джунглей.

– И что нам делать теперь? – поинтересовался Патрик.

– Перейдем через мост и вернемся к догонам, – ответил Гумбольдт. – Это наш единственный шанс. Никакой альтернативы.

Патрик нахмурился:

– Вы хотите, чтобы мы полезли прямо в логово врага?

– Догоны нам не враги. – Гумбольдт кивнул в сторону стеклянного леса: – Вот он, наш главный враг. И если еще осталась надежда на спасение и победу над ним, то только с помощью догонов. В прошлом им уже удалось справиться с этой чудовищной формой внеземной жизни. Но Уилсон не понял этого, и результат налицо.

Патрик кивнул.

– Согласен! Тогда к догонам! Будем надеяться, что они не откажутся говорить с нами и не перебьют всех без разбора…

Они уже почти добрались до условленного места, когда впереди послышались возбужденные голоса, прозвучали крики, и грохнул выстрел.

– Что там происхо… – Еще не успев договорить, Макс обнаружил, что подтягивающихся к мосту наемников окружил отряд из полусотни догонских воинов. На всех были устрашающего вида маски, в руках у каждого сверкала пара копий с длинными, хорошо отточенными наконечниками.

Наемники вскинули винтовки, готовясь обороняться.

– Остановитесь! – крикнул Гумбольдт. – Патрик, прикажите своим людям опустить оружие.

– Но…

– Делайте, что сказано, иначе всем нам конец.

– Хорошо…

О’Нил поспешно направился к вооруженным мужчинам и принялся их убеждать. В конце концов ему удалось втолковать им, насколько сложна ситуация, и те без лишних слов побросали оружие и сдались догонам. Вперед вышел старец, закутанный в коричневую накидку, с резным посохом черного дерева в руке. При виде Гумбольдта его лицо прояснилось.

– Друг!

– Убире! – Гумбольдт бросил поводья Максу и заторопился навстречу старику. – Рад видеть вас в добром здравии!

Старик искренне обрадовался.

– Мы слышали гром и опасались беды…

– Увы, мы опоздали. Все обстоит гораздо хуже, чем я предполагал. Видите? – Он указал на Запретный город. Не только над хижинами, но и над окрестными скалами уже высились верхушки зеленых монолитов. – Зло наступает, как и предрекает пророчество!

Макс хотел бы услышать, что ответит старейшина, но его отвлек шум. Из-за щитов воинов показались две женщины.

– Гляди-ка, Гарри! – он ткнул друга в бок. – Это же Шарлотта и Элиза!

Растолкав наемников, друзья бросились к женщинам.

Встреча вышла сердечной. И сам этот миг был бы прекрасен, не будь положение всех, кто здесь находился, столь отчаянным. Звон разлетающихся во все стороны кристаллов ежесекундно напоминал, как велика опасность.

– Не время радоваться, – обронил Гумбольдт. – Нам надо действовать, и действовать решительно. Патрик, переведите своих людей через мост. Необходимо также выяснить, куда девался Уилсон. Видел его кто-нибудь?

– Я видела, – кивнула Шарлотта. – Мы еще только собирались перейти через мост, когда мимо нас пронесся всадник. Он летел, словно за ним гналась вся преисподняя, и мгновенно исчез из виду. Мы не успели его остановить.

Гумбольдт сжал кулаки.

– Тогда у нас одной проблемой больше. У него находится один из осколков метеорита. Если он ухитрится добраться до Англии, все пропало.

– Предоставьте это мне, сэр, – вмешался Патрик. – Я неплохой наездник. Кроме того, я хорошо знаю сэра Уилсона и ход его мыслей. Дайте мне винтовку, и я верну его сюда вместе с осколком.

– Прихватите с собой и меня, – вызвался Гарри. – У меня с этим парнем особые счеты.

– И у меня тоже, – подхватил Макс, памятуя, как Уилсон едва не отправил его на верную гибель. – Втроем шансов у нас куда больше.

Гумбольдт кивнул.

– Так и быть. Берите лошадей, оружие и отправляйтесь. Не думаю, чтобы он успел уйти чересчур далеко. И берегите себя.

– Не беспокойтесь, – с улыбкой ответил Макс. – Мы справимся. И позаботьтесь о мальчике. Кстати, где это наш Оскар?

Гумбольдт растерянно обернулся.

Его сын исчез.

Поняв, что отец и все прочие направляются к скальному мосту, Оскар повернул обратно. Все были так заняты, что никто не заметил его исчезновения. Почему он так поступил, он и сам не сумел бы объяснить. Просто почувствовал, что так будет правильнее. Его звал голос, и он был слишком властным, чтобы от него отмахнуться.

Место, где стоял храм, было полностью покрыто зелеными кристаллическими глыбами. На их блестящих гранях поблескивали капли дождя и время от времени возникали странные узоры из мерцающего света и теней. То и дело стекловидные монолиты, обелиски и колонны трескались, раскалывались и снова начинали тянуться к небу. Всякий раз они становились выше и массивнее прежних. Земля гудела и подрагивала под ногами, воздух был полон звуков чуждой жизни.

Здесь ему и самому захотелось запеть. Тело вибрировало, как туго натянутая струна. Голова кружилась, он едва ощущал собственные руки и ноги. Ему казалось, что он превратился в белое, полное света облако, невесомо парящее в вышине. Не осталось ни обычных слов, ни страха – только звуки и образы, видения чужих миров и бескрайней пустоты между ними. Он ощущал присутствие существа, жаждущего гармонии и единства. Оно искало близости, вернее, больше, чем близости – оно стремилось полностью слиться с ним. Тысячу лет провело оно в полном уединении, одержимое только одной мыслью: никогда больше не оставаться в одиночестве. Оно прибыло из неизмеримой дали и ожидало этого мгновения бесконечно долго.

– Привет, Оскар!

Голос прозвучал гораздо отчетливее, чем раньше. Тот самый голос, который спас его от гиеновых собак.