– У меня есть съемная хата в Москве, – сказал Кривицкий. – Точнее, я снимаю две однокомнатные квартиры. Про одну из них «кураторы» знали. А вот про другую, кроме меня, не знает ни одна живая душа…

– А если… если свалить отсюда? Ну, не только из Москвы, а вообще уехать куда-нибудь за кордон?!

– А у тебя там есть крупный банковский счет?

– Шутишь?

– У тебя свой бизнес за границей? Ну или хотя бы имеется собственная «флэт» в пригороде Лондона, где можно было бы отсидеться? У тебя есть связи, контакты на том уровне, чтобы можно было перекантоваться там какое-то время? Я уже не говорю о том, чтобы получить вид на жительство.

– Слушай… откуда в тебе столько ехидства?! Ты ж совсем еще молодой! А вещаешь тут, как какой-нибудь «сорокот»! Типа весь из себя такой умудренный опытом!

– Молодой, это еще не значит – глупый. Скажи, а загранпаспорт у тебя имеется?

– Да, конечно. Но… на свою фамилию.

– А что, Макс не сделал тебе в т о р о й загранпаспорт?

– Обещал… Но… но я его в руках не держала.

– Вот видишь, Лола, не все так просто. – Тон Кривицкого заметно смягчился. – Ладно, хватит тут торчать! Конечно, немного стремно сейчас на твоей тачке через пол Москвы ехать… Но я сильно сомневаюсь, что кому-то придет в голову объявить твой транспорт в розыск. И вообще, если хочешь знать мое мнение… Нас с тобой не будет разыскивать ни милиция, ни другие «органы»…

– Так в чем тогда опасность? Ведь эти двое… «кураторы»… которые знали про нас… Они – мертвы! А значит, уже никому и ничего не расскажут.

– Так-то оно так, – Антон криво усмехнулся. – Но мы не должны забывать одну малюсенькую, но чрезвычайно важную для нас деталь: эти двое были лишь посредниками. Над ними стоял еще кто-то, о ком мы н и ч е г о не знаем. И вот этот «некто», от которого сейчас и исходит угроза, – доверься моему чутью – имеет исчерпывающую информацию касательно каждого из нас… И можно лишь догадываться, Лола, какое он примет решение в отношении нас с тобой.

Большую часть пути они проделали по «кольцевой». У Лолы сегодня выдался слишком трудный день, чтобы спорить с этим молодым, но настырным парнем. К тому же, он говорит разумные вещи. Да, он моложе ее почти на пять лет, но отнюдь не выглядит «желторотиком». Чем-то он даже напоминает ей Макса: у этого тоже имеются амбиции, он авантюристичен, циничен по отношению к другим, но умеет нравиться, он креативен, способен зажечь и увлечь за собой…

По правде говоря, она даже почувствовала облегчение, когда Тони взял на себя функции лидера в этом их странном «дуэте»: за последние две недели она устала от кромешного одиночества, устала даже от самой себя.

«Муссо» миновал станцию метро «Братиславская». Спустя несколько минут Лола припарковала джип во дворе одной из новостроек – это была крупнопанельная многоэтажка, такая же пестрая, как и соседние здания.

Тони вытащил из багажника ее вещи – чемодан и сумку «Луи Виттон». Они вошли в подъезд, поднялись лифтом на девятый этаж. Тони отомкнул дверь, пропустил ее вперед, затем внес вещи и заперся.

– Раздевайся, Лола. Будь как дома…

Она повесил дубленку на плечики, сняла сапоги. Запоздало вспомнила, что забыла положить в чемодан свои любимые тапочки с «помпонами». А, плевать… Стоит ли горевать о таких пустяках, как тапочки или оставленное на съемной хате в Реутово шмотье? Главное сейчас – как-то выкрутиться, выстоять, сохранить самое важное, что есть у человека – жизнь. Ну а остальное как-нибудь приложится.

Однокомнатная квартира, которую снимал Тони, оказалась очень даже ничего. Главное, что она полностью обставлена, меблирована. В ванной положен кафель, чистенький туалет, на полу шведский утепленный линолеум. На просторной и светлой кухне одна стена также выложена кафелем. Стол с «мраморной» столешницей, навесные шкафчики, электрическая плита, СВЧ печка – все в комплекте. В комнате раздвижной диван, низкий журнальный столик, на котором она увидела такой же ноутбук, что и у нее. Кресло, оббитое тем же гобеленом, что и диван, шкаф для одежды и белья, телевизор на подставке и DVD-приставка к нему…

«Это, конечно, не жилье класса «люкс»… – подумала она, закончив осмотр. – Но и не «хрущеба», в которой снимает угол Тереза. Даже с учетом отдаленности от центра, в месяц такая «хата» с мебелью потянет баксов где-то на семьсот. Похоже, Тони – вопреки его агитации «супротив богатых» – сам не прочь пожить в комфорте. Во всяком случае, как для молодого парня, обстановка вполне приличная. Откуда у него деньги? Да оттуда же, – по-видимому – откуда они были и у Макса»…

– Неплохо тут у тебя, – Лола, закончив осмотр, вернулась на кухню. – А я то думала, что ты ютишься в вашей универовской общаге. Извини, запамятовала… Ты продолжаешь учиться, или…

– Или, – сказал Антон. – Обстоятельства так сложились, что пришлось взять «академку». Ну а теперь, полагаю, мне вообще не судьба на нашем соцфаке учиться. Ладно, фигня… Сейчас главное – выкарабкаться.

– У тебя найдется что-нибудь выпить? Желательно, покрепче. А то меня всю трясет и колотит.

– Найдется, конечно, – он открыл дверцу шкафа и извлек оттуда бутылку виски «Chivas Regal» емкостью 0.7. – Вот только со льдом напряг: надо обождать, пока холодильник наморозит.

– Плесни мне чистого, неразбавленного.

Он достал из шкафчика толстостенный стакан. Придирчиво посмотрел на свет – чистый ли. Протер его салфеткой, поставил на стол, открыл виски и наполнил стакан примерно на треть.

– Обожди, не пей… я сейчас закуску устрою. В холодильнике, правда, не густо, но кое-что найдется. – Он открыл дверцу и прошелся взглядом по полкам. – Ну вот… например, сыр «рокфор»…

– Меня стошнит от него…

– Мда… на любителя. Есть две банки консервированного тунца… Банка маринованных огурчиков…

– Огурцы – на стол!

– Ага… вот еще лайм… киви…

– Тоже мечи на стол! – Она спохватилась. – Извини… что-то я раскомандовалась.

– Нормалек, – Антон сполоснул пару лаймов и киви под струей крана. Очистил, порезал дольками, после чего выложил их на блюдце перед «комиссаршей». – Я ж говорю – не стесняйся, будь как дома! Хочешь – ешь, хочешь – пей. А если чувствуешь себя уставшей, то можешь принять душ и лечь отдыхать. Могу постелить тебе хоть прямо сейчас.

– Нет, нет, спасибо. Я сейчас не усну. Нервы, блин, как натянутые провода. Да и поговорить нам с тобой, кажется, есть о чем…

– Я тебя прекрасно понимаю. Сам на взводе… А может… может… того?

Глядя на нее, он коснулся пальцем кончика носа.

– Может, «сифанем»? А то у меня, если честно, от вискаря наутро репа трещит…

Лола вспомнила, что у нее имеется заначка с «коксом». Но Тони, прежде, чем она успела хоть что-то сказать, поднялся со стула и ушел в комнату.

Прошел примерно час времени. Оба слегка раскраснелись, глаза заблестели, речь потекла живенько, гладко, свободно – как воды в весеннее половодье, когда река выходит из берегов.