– Слушай, я не коммунист и даже не сочувствующий. Мне вообще партии – по барабану. И евреев я не знаю. Чего ты от меня добиваешься? – Я извернулся и посмотрел, что там с Алланой: чего это она молчит, как воды в рот набрала.

То, что я увидел, мне не понравилось. Аллана сидела, неестественно выгнув спину, и смотрела перед собой остекленевшими, ничего не видящими глазами. Похоже, умеют они заставить молчать. Это плохо.

– Я хочу вернуться в Великую Германию на Землю, где не будет ни России, ни Франции, ни Америки... – разглагольствовал фашист.

– Одна Германия, – хмыкнул я и тут же получил зуботычину.

– Да!

– Ни хрена у тебя не получится, – проворчал я. – Сибирь большая, зимы у нас суровые. И партизан в тайге – что комаров.

– Собака! – плюнул мне в лицо главный.

Все, я окончательно вышел из себя! Фашисты, инопланетяне или хрен говорящий – мне все едино, но чтобы меня так оскорбляли, а я молчал? Не бывать этому! Я вскочил, но один из синих охранников молниеносно выкинул в мою сторону правую руку. Я заметил блеснувший огненный луч, выскочивший из перчатки. И вдруг странная апатия навалилась на меня. Я осел, точно мне хорошенько врезали под дых, хватанул ртом воздух. И мне показалось, что все происходящее – только страшный сон, и ничего более. А еще я подумал, что все это сильно смахивает на сумасшедший дом. Откуда в Империи фашисты? Или Гитлер не просто был колдуном-недоучкой, а именно ставленником инопланетян? Но мы-то, русские, этих истинных арийцев в бараний рог свернули. Впрочем, кто такие арийцы, если разобраться? Что за диковинная раса? Уж не заблудшие ли граждане Империи, одичавшие, так сказать, во время крушения пилотируемого корабля, соблазнившие обезьян и населившие Землю своими потомками, то бишь людьми низкоинтеллектуальными?

– Скажи мне честно. – И главарь инопланетян пододвинулся ко мне. – Что вы находите в еврейках?

Муть плавала в голове, пошевелиться я не мог: сидел как парализованный, но мысли сновали как тараканы. Ах вон где собака порылась! Значит, Аллана – еврейка! М-да, попал я по полной программе. Вот свезло, так свезло! Если есть в Империи фашисты, то должны быть и евреи – это как таблица Менделеева. Ох, плачет по мне сумасшедший дом и сердобольные няни-сиделки или садисты-санитары, это смотря какой степени буйности я окажусь. Кажется, я запутался окончательно. Так на Земле я или в космосе? Но бандиту отвечать что-то было надо, а то еще чего-нибудь сотворят, и все – привет маме. Надо хоть геройски умереть: ну, гадость в лицо врагу сказать. Желательно интеллектуальную, чтобы проняло этого гада аж до печенок! Эх, ничего в голову не приходило, брякнул наобум:

– Дык, немки они же все фригидные!

Ох, как этот фашист взвился! Как он побледнел, точно я ему на больной да на мозоль каблучищем наступил!

От первого удара под дых мне полностью перерезало дыхание. От второго швырнуло на пол.

Я все еще не мог выдохнуть, чувствуя, что пинают меня очень профессионально.

А потом я выдохнул, и боль обожгла все тело. Видимо, это фашист чего-то мне все же сломал.

Ах, как хотелось сказать этому уроду все, что я думаю о нем! Но во рту был лишь медный привкус крови. Кажется, я позорно мычал, отзываясь охами на каждый удар. Тело совсем отказывалось подчиняться. Мне было больно и стыдно. Стыдно, что вот так на глазах у лучшей журналистки Империи какой-то подонок избивает меня, а я охаю и кричу. И все же сдержаться я не смог. И как только партизаны в фильмах молчали под раскаленными клещами, ума не приложу?

Сознание я не потерял. Главарь выдохся раньше. Вытер свою гнусную физиономию платочком и отошел в сторону.

– Но пассаран! – прошептал я кровавыми губами, но боюсь, что фашист даже не услышал меня.

К главарю подъехало кресло. Инопланетянин сел. Охранники не двигались. Да и Аллана ничего не предпринимала. В глазах журналистки застыли жалость, презрение и ужас. Что, она никогда не видела картину, «Допрос партизана»? Похоже, что в Империи все-таки хреновая, но демократия. А фашисты позорные на службе у Шеллеша. Что ж, такой расклад меня устраивал.

Так, и что он, этот фюрер недоделанный, собирается делать дальше? Меня четвертовать, а Аллану – на потеху роте своих синих солдат? Как все по-скотски и тривиально... Меня мутило. Я едва сдерживался, чтобы не облевать все вокруг. Враг не должен видеть, что мне плохо и больно! А еще, больше всего на свете мне хотелось немедленно убить эту падаль, которая переводила дыхание в кресле. Бедняжка, как он устал! Ну да, нынче фашисты не те пошли, слабые совсем. Им бы в Германии сидеть и пиво дуть в кабаках, а не по Империи шляться.

– Ты как, сука, на Веррев попал? Отвечай, красный прихвостень! – снова взвыл бандит.

Я сглотнул. Очень интересный вопрос. Что это, великий Шеллеш не знает, что к нему люди приходят прямиком через компьютерную игру «Summer House»? Или фашисты на самом деле работают на кого-то третьего? Да что же здесь творится, черт возьми?

– На какой такой Веррев? – Потянем время, посмотрим, что нацистам уже известно, и я скроил физиономию Ивана-дурачка.

– Откройте ротик Аллане, – усмехнулся главарь. – Может быть, она чего видела или слышала.

Я вздрогнул. Шуточки кончились. Какого им хрена вообще нужно?

Один из синих подошел к журналистке. Взгляд Алланы стал осмысленным:

– Вы не посмеете. Я под личной охраной императора!

– Да положил я на твоего императора, – хрипло рассмеялся фашист. – Начинайте.

– Нет!!! – закричал я. – Я скажу. Не трогайте ее!

Мой палач удовлетворенно хмыкнул и отвалился в кресле:

– Погоди, – это главарь сказал солдату, но головой кивнул мне. – А ты не вздумай врать.

Эх, еще бы понять, какая им польза от моих показаний. А то бы подтасовал факты. Обидно, когда не знаешь, о чем можно умолчать, а что врагам и так уже известно.

– Так как ты оказался на Веррев?

– Я играл в игру. Тихо-мирно. Никого не трогал. Мочил только юнитов позорных. И вдруг оба-на – провалился черт знает куда.

– Это уже интересно. – Главарь вдруг подался вперед. – Как игра называлась?

– Не помню. – Я решил немного поюлить.

– «Summer House». – Фашист не спрашивал, он просто констатировал факт.

Вот гаденыш! Интересно, что еще ему известно? Может быть, весь этот допрос – лишь фарс?

– Как звали женщину, которая к вам приходила до перемещения и подсунула игру?

Это он застал меня врасплох. Ну, я не то чтобы святой, ко мне разные женщины ходят, не только одна Наташка. Ну, там, чаю попить, холодильник переставить. Чего он привязался? Диск мне Славка дал, шеф мой. Но Позднева я им, уркам, не сдам. Не на такого напали!

– Я жду. – Главарь нахмурил брови.

Так: нужно сконцентрироваться. Фашисты – они все немцы. Еще итальянцы были. Значит, от меня ждут, что я им сейчас связную выдам. Что ж, флаг вам в руки. Поиграем в кошки-мышки. Женское немецкое имя, но не Кэт. Еще количество бы букв подсказали. Прямо «Поле Чудес» какое-то в Стране Дураков!