– Хорош-шо, эта твоя ведьма нас в прош-шлое утянула – здесь снег ч-шшистый, – удовлетворенно вздохнув, змей разложил залеченное крыло по снегу. Покрутил головой на гибкой шее – вертикальные зрачки сузились еще больше, загораясь недобрым желтым светом. Тяжело волоча ноги, Ирка ковыляла по кладбищу – прочь! Змей захлопал крыльями, подлетел в воздух – невысоко, как курица, – и опустился перед девчонкой.

– Удрать реш-шила? – зловеще трепеща языком, прошипел он. – Думаеш-шь, ту ведьму упустил, теперь тебя с-съем?

– А ты, как Ганна Николаевна, думаешь, все на свете упирается в тебя? – хрипло огрызнулась Ирка. – Я к Таньке! К Богдану! Взлететь не получается, перекинуться тоже не могу… Наверное, потому что до сих пор внутри Ганниного заклятья… – Ирка изо всех сил старалась не заплакать – только не хватало сопли распустить перед этим гадом, даже не ползучим, а летучим! – А ведьмы, они…

– Помню, с-слышал, – изгибаясь в снегу, прошипел змей. – С-серебряный с-скорпион… – он задумчиво скосил на Ирку желтый глаз и непререкаемым тоном добавил: – Чтоб ты знала – очень многое на свете упирается именно в меня! – он медленно повернулся к Ирке боком и вдруг скомандовал: – С-садись! – и добавил, брезгливо косясь на облепленные мокрой землей подошвы ее ботинок: – Только ноги вытри, а то шкуру мне испачкаеш-шь!

Ирка поглядела на него изумленно – он что, и правда предлагает… лететь на нем? Ей – на змее?

Неподвижная физиономия рептилии вдруг странно дернулась – Ирка могла поклясться, что на ней проступила досада!

– Если ты так сильно не любишь змеев, зачем себя насиловать?! – прошипел он. – Могла меня и не звать!

– Ты что, как Ганна Николаевна, мысли читаешь? – пробормотала Ирка.

– У тебя на лице написано! – выпуская из ноздрей две струи горячего пара, фыркнул он. – Физиономия такая, будто я тебе на жабу влезть предлагаю!

Ирка невольно дернула плечом – а он видит большую разницу между собой и жабой?

– Я не люблю! То есть, я НЕ не люблю! – попыталась пояснить она и тут же вздохнула: – То есть, если совсем честно, то не очень… И ничего я тебя не звала!

– А врать зачем? – обиженно насупился змей. – Кто во дворе школы кричал: «Приходи, гад ползучий»?

– Так я ж Спиридону! – изумилась Ирка.

Змей выгнул шею и поглядел на нее озадаченно – сверху вниз:

– А этот заклятый маньяк при чем?

– Ни при чем – ругалась я так! – выпалила Ирка и тут же зажала себе рот рукой. Он ее сейчас попросту съест – и она не отобьется, сил совсем нет!

– Ясно, – сказал змей тихо-тихо. – Ты мной ругаешься.

Над старым кладбищем повисло молчание – как и положено, кладбищенское.

– Ну… Я пойду, – пробормотала Ирка. Дура, ой дура – человек… то есть змей, конечно… Короче, спас – а она его обидела! И стыдно, и Танька с Богданом пропадают! Если она с проклятого кладбища выберется, может, сумеет взлететь? А выберется ли?

– Обещал отвезти – значит, отвезу, – злобно пшикнул змей. – Нет у меня вашей ведьмовской привычки: захотела – сказала слово, захотела – взяла обратно!

– Так у нас же Слово – не обещание, а совсем другое! – возмутилась Ирка… и тут же звучно захлопнула рот. Пусть говорит – лишь бы унес отсюда!

Она неловко вцепилась в край крыла – змей заметно напрягся…

– Ой, извини! – она торопливо отдернула от раненого крыла руку, попыталась ухватиться за шкуру – пальцы скользили по гладкой чешуе. Ступила на лапу… и наконец махнула змею на шею. В ложбинку на спинном гребне, точно специально устроенную для седока.

– Змеев ты не любишь – а мне на шею села и ножки свесила. Очень характерно для людей! – со злобным удовлетворением объявил змей.

Честное слово, Ирка хотела с него спрыгнуть! Но огромные перепончатые крылья шевельнулись, гоня ветер, и, по-гусиному вытянув шею, змей взмыл в воздух.

Высокое, по-зимнему холодное небо с мелкими колючими звездами прыгнуло навстречу, точно какой-то великан притянул его к земле. Иркины волосы заполоскались, как флаг. Перегнувшись через гребень, она поглядела вниз, на старое кладбище. Оно больше не было зимним и белым – голые черные могилы и покосившиеся кресты, взбаламученная земля и начавшие замерзать потеки воды. Могила на холме, окруженная перекрученной и изломанной оградкой, наполовину выдернутой из раскисшей земли, казалось, пережила нашествие кладбищенских маньяков.

– Прости, – прошептала Ирка. – Я не хотела тебя обидеть…

На вершине точно мелькнул огонек, и холм провалился сам в себя, как детская раскладная игрушка. Земля пошла волнами. Один за другим старые кресты уходили в глубину, длинными белыми языками наползал снег и застывал, нетронутый. Срок заклятья Ганны Николаевны закончился. Если бы змей не затаился на месте встречи – вполне вероятно, что ее, Иркино, мертвое тело уходило бы сейчас под землю вместе со старым кладбищем. Очень удобно. А враз помолодевшая Ганна Николаевна усаживалась бы за руль своего «Порше», прикидывая, что бы еще такого ценного отвинтить у следующей ведьмы под следующее Рождество.

– А… А как ты узнал, куда меня ведьмы повезли?

Змей фыркнул – точно паровоз пыхнул.

– Вот сложность – твой здухач телепался над вашим автомобилем, как флаг! А уж разглядеть в этом чахлом скверике старую ведьмовскую могилку и того проще – я вас, ведьм, насквозь вижу, даже сквозь землю! Ясно же, что вы именно туда потащитесь!

Заснеженный сквер вернулся на свое законное место. Из центральной аллеи чуть не кубарем выкатилась женщина и кинулась бежать по дороге.

– Оксана Тарасовна! – процедила Ирка.

Змей развернулся в воздухе и рванул за ней.

– Не-ет! – завизжала Ирка и, обеими руками вцепившись в гребень, потянула его, как вожжи. – Некогда, там ребята умирают! Брось, плюнь!

Змей моментально послушался – плюнул. Длинная струя воды ударила вслед улепетывающей ведьме, льдом разбилась у самых каблуков. Оксана Тарасовна взвизгнула и припустила быстрее.

– Пожалуйста-а! – завопила Ирка.

Взмахи крыльев замедлились, змей глухо рыкнул:

– Вот «пожалуйста» – уже лучше! Я тебе не лошадь! – он сделал круг над сквером и полетел к Иркиному дому.

Ирка покосилась на его неуверенно работающее крыло – вдоль перепонки тянулся неровный, пульсирующий шрам.

– Тебе… не тяжело? – неловко поинтересовалась она.

– Нормально, – задыхаясь, пробурчал змей, и из ноздрей у него повалил пар – в общем, ясно, что тяжело! И вообще, спасибо сказать бы надо. И, наверное, даже извиниться.

– Я… Я просто боюсь змеев, – наконец выдавила Ирка, словно это заменяло и благодарность, и извинения. – Один из ваших пытался меня убить…

– Но убила-то его ты! – немедленно откликнулся змей. – Да я чуть из чешуи не выскочил, когда очухался и обнаружил, что попал в лапы Хортицы-убийцы!