Фейлан шел медленно, чуть ли не через силу, и с каждым шагом его настроение все больше портилось. При других обстоятельствах он бы без малейших колебаний прикончил Лаврайна аб Брогана, которого считал циничным и лицемерным подонком; но ему становилось гадко при мысли, что этим он окажет большую услугу поборникам, дав им в руки могущественное оружие против короля Имара…

«А как бы поступил на моем месте Ярлах? – размышлял Фейлан, покинув пределы Ивронаха и ступив на территорию Гвыдонеда. – Отказался бы от этого позорного задания? Возможно. Он всегда был смелым, независимым и принципиальным. Самое меньшее – стал бы требовать объяснений, не удовольствовавшись надменными заявлениями демонов, что ограниченный человеческий разум не в состоянии постичь глубину и величие замыслов Властелина… Как раз поэтому Ярлах, даже если бы был жив, ни за что не получил бы этого задания. Возможно, Темный Властелин и не всевидящий, но он хорошо знает, кто из его слуг на что способен…»

Добравшись до западного лахлинского побережья, Фейлан убедился, что ни на йоту не отклонился от верного направления. Прямо над ним раскинулся город, полукругом охватывающий бухту шириной в несколько миль. Это был Таркаррай – второй по величине порт на острове. Отсюда он снова отправился на северо-восток и через две сотни шагов очутился под Бланахом.

На Лахлине уже наступила ранняя зимняя ночь, однако темнота нисколько не мешала колдовскому зрению Фейлана. Он достаточно быстро разыскал главную площадь города и от нее подвинулся немного на юг, вдоль широкой улицы, противоположным концом упиравшейся во дворец местного князя, где, по утверждению демона, поселился Лаврайн. Это была единственная полезная информация, полученная Фейланом вместе с новым заданием, но даже этих скудных сведений было больше, чем в прошлый раз, когда ему пришлось выяснять все самому. Он по-прежнему не мог понять – то ли его испытывают, то ли в Ан Нувине и сами не знают, что делается на Лахлине. В последнее верилось с трудом, потому что лахлинские колдуны охотнее всего шли на службу к Темному Властелину, а значит, их должно быть достаточно, чтобы исправно информировать Ан Нувин обо всех важных событиях на острове. Конечно, при условии, что они и дальше там остаются – а это совсем не факт. Все черные с Лахлина, о которых Фейлан знал, после своего обращения не замедлили переселиться на Абрад. Собственно, этим демоны и искушали их, особенно молодежь. Мол, не хватает денег для переезда? Так не беда – с Темной Энергией вы станете значительно сильнее и ушлее, легко соберете нужную сумму, безнаказанно ограбив какую-нибудь лавку или, скажем, ростовщическую контору. Так что, возможно, в Ханговане вообще не было черных, а в Бланахе и его окрестностях нашелся лишь один, которому удалось выяснить только местонахождение принца Лаврайна. А к самому заданию по каким-то причинам его решили вообще не привлекать.

Фейлан этого не понимал. Ему бы очень пригодилась помощь любого, даже самого неумелого из местных колдунов. Однако он не отваживался спорить с демоном, не посмел спросить хотя бы о причинах такого решения и послушно взялся за работу в одиночку. Его план был прост: прежде всего захватить в плен кого-нибудь из слуг, выпытать все, что тот знает, а дальше уже действовать по обстоятельствам. Если во дворце как раз проходит одно из тех пиршеств, до которых так охочи вельможи, он может внезапно пожаловать туда, бросить в Лаврайна огненный шар (выкрикнув при этом что-то вроде «Да здравствует король!») и немедленно исчезнуть, пока не опомнилась охрана. Или же переждать ночь и совершить покушение уже завтра, во время какого-нибудь утреннего мероприятия при участии принца. Хотя Фейлан предпочел бы справиться с этим делом побыстрее, не откладывая его на следующий день.

Пристально осмотрев дворец, он отыскал в нем скопление небольших комнат, скорее даже каморок, где, вне всяких сомнений, обитала прислуга, и сосредоточился на одной из них. Зачерпнул порцию Темной Энергии для перехода на поверхность – и тогда понял, что вляпался в крупную неприятность. Если бы Фейлан был более внимательным, он, без сомнения, заметил бы замаскированный магический узор, который должен был сработать при попытке выйти на поверхность. Однако ему и в голову не приходило, что здесь, в Тындаяре, его ждет ловушка, поэтому он был совершенно не готов к такому развитию событий и не успел вовремя отреагировать на парализующие чары, взорвавшиеся под ногами и быстро разбежавшиеся по всему телу. А в следующий момент в каком-то десятке шагов от него внезапно забурлили потоки Темной Энергии, открыв присутствие человека, прежде прятавшегося за своей неподвижностью. В Фейлана попал мощный магический импульс, его разум затуманился, и он из тьмы Тындаяра нырнул во мрак беспамятства…

За свои пятьдесят с лишним лет Фейлан еще ни разу не терял сознания и знал об ощущениях, которыми сопровождается приход в себя, только со слов других людей. А их оценки очень отличались – от небрежных утверждений, что это похоже на обычное пробуждение после крепкого сна, до рассказов о невыносимой головной боли, спутанности мыслей и частичных расстройствах слуха и зрения.

Фейлану так и не представилось возможности проверить, чьи впечатления были ближе к истине. Ему не дали очнуться естественным образом, а резко выдернули из забытья при помощи чар. Причем сделали это без малейшей деликатности, нисколько не заботясь о том, что от такого надругательства над его естеством у Фейлана чуть не вывернуло все внутренности, в голове словно забил набат, каждую мышцу выкручивали судороги, а каждая косточка пронзительно болела.

Немного оправившись, Фейлан обнаружил, что лежит на полу в углу небольшой комнаты, которую освещал магический фонарь на столе у затемненного чарами окна. Неподалеку в кресле сидела юная девушка с длинными русыми волосами, одетая в изысканное, даром что простенькое платье василькового цвета. Ее большие серые глаза смотрели на Фейлана пристально, с некоторой опаской, но без тени страха. И у нее были весомые основания не бояться его: как свидетельствовало магическое зрение Фейлана, девушка была очень сильной колдуньей, а хитрая ловушка, в которую он попал под Бланахом, указывала на искусное владение черными чарами.

Безусловно, Фейлан был ее пленником, но его не сдерживали никакие оковы – ни обычные, ни магические. Он располагал свободным доступом к своей колдовской силе и в любой момент мог призвать к себе Темную Энергию. Кто-нибудь другой на его месте, скажем, Киннан аб Мадог, немедленно воспользовался бы такой небрежностью, чтобы напасть на девушку, однако Фейлан не стал этого делать. Он всегда был крайне осмотрительным, привык сперва думать, а уже потом действовать, поэтому быстро сообразил, что девушка оставила его свободным вовсе не по неосторожности. Похоже, она только и ждала от него нападения или попытки сбежать и готова была дать ему решительный отпор. А Фейлан сомневался, что в своем нынешнем состоянии сможет противостоять ей. Да и не видел в этом необходимости – кем бы ни была эта девушка, как бы ни получила доступ в Тындаяр и что бы ни делала на Лахлине, главное, что она принадлежала к слугам Темного Властелина, а значит, должна была подчиняться определенным правилам. В данный момент эти правила были полностью на стороне Фейлана и требовали от нее абсолютного послушания.