— Для начала, на шесть пальцев больше, — напомнил Джош.

Допустим… но в полевых заданиях, когда ты к тому же главная, есть своя прелесть. До пустыни она никогда не вкладывалась во что-то полностью, тем более когда смотреть было некому — да и вкладывать ей, собственно, было нечего. Неудивительно, что другие не принимали ее всерьез, и облажаться ей тоже случалось. Интересно, Квентин все еще злится, что она его соблазнила? Как будто это из-за нее у них с Элис все поломалось! Она ведь просто так, по привычке. Если у тебя в семье наркоман, не оставляй на виду таблетки. Все равно она больше двух недель бы не выдержала, учитывая, каким лохом был тогда Квентин. Странно, однако: чем больше в нем крутизны прибавлялось, тем меньше ей хотелось с ним спать.

Найдя гать, Дженет припустила по ней беглым шагом, Поппи за ней.

— Эй, постойте! — Джош, не в пример им, продвигался медленно. Жиры остались при нем даже в волшебном мире без вредной еды и телика. Чудеса, да и только.

На валуне сбоку стояли старые, покоробившиеся детские туфельки. Зачем такой маленький мальчик — туфли были мальчиковые — пришел на Северное болото и что с ним случилось? Ясно, что ничего хорошего.

Завидев вдали пирс, Дженет достала из-за спины свои топоры.

— Клевые топорики, — сказал Джош. — Где ты их…

— Твоя мама дала. За секс.

— Чего?

— Угу. Ей понравилось.

Юморок, конечно, так себе, но не рассказывать же, как все было на самом деле.

На конце пирса она остановилась и огляделась. Все вроде бы выглядело нормально, никаких признаков апокалипсиса. Если вдуматься, то болото, где вода и суша перемешаны хаотически, само по себе апокалипсис: максимум энтропии.

Из воды, подернутой легкой рябью, торчала пара деревьев, разбитых молнией. Дженет, побывавшая здесь всего неделю назад, остро ощутила цикличность и тщету жизни.

Элиот пишет, что Амбера надо искать в болоте. Иди пойми, что он имеет в виду. Не сигануть ли туда наугад, как Люк Скайуотер на Дагобе? Поппи, опередив Дженет, уже спускалась по лесенке. Это, конечно, нарушение дисциплины, но один раз можно закрыть глаза. Поппи попробовала воду носком, потом всей ступней.

— Надо же…

— Осторожно!

Где уж там. Поппи, с традиционным австралийским презрением к водоплавающим хищникам, прыгнула, и болото поглотило ее целиком.

— Поппи! — вскрикнул Джош. Жена вместе с ребенком пропала, но над поверхностью тут же показалась ее рука. Волшебного меча Поппи, в отличие от Владычицы Озера, не предлагала, но большой палец показывала весьма недвусмысленно. — Ох, слава богу.

Джош плюхнулся следом — вот тебе и скрытное проникновение. Дженет, сойдя по колено в воду, поняла, что так удивило Поппи: что-то словно выталкивало ее обратно на пирс. Нагнувшись, она опустила в болото голову… и очутилась на перевернутой куче сырой земли. Среднее ухо настойчиво отвергало показания всех прочих чувств. Дженет, полностью дезориентированная, ощущала сильную тошноту.

— Что за хрень. — Она сплюнула, чтобы предотвратить рвоту. Джош, как ни в чем не бывало, скакал на месте — ну, хоть кому-то весело.

Все трое стояли вверх ногами на обратной стороне болотной поверхности, твердой и скользкой. Внизу стоял мрак, но самое главное рассмотреть было можно. Замок, точную копию Белого Шпиля, но намного страшнее, освещали белые факелы на крепостных стенах. Небо над ним, то есть болотное дно, было черным.

— Подводный, перевернутый вверх тормашками Белый Шпиль, — констатировал Джош. — О таком я даже и не догадывался.

— Его зеркальное отражение.

— Зеркала меняют местами левую и правую стороны, а не верх с низом, — поправила дотошная Поппи. — К тому же он черный…

— Ладно, ладно. Дошло уже.

Им никто не препятствовал, но мост был поднят. Они перелетели через стену во двор, и Джош постучался в толстую парадную дверь. Ответа не было, но открылась она легко. Замок, хоть и пустой, не выглядел заброшенным: везде чисто, прибрано, на стенах горящие факелы.

— Жутковато, — сказала Поппи.

Постояв так с минуту, они разглядели в дальнем конце холла двух часовых, неподвижных, как декоративные урны.

— Эй, ребята! — окликнул их Джош. — Что это за место такое?

Они молчали. Мундиры как траурный вариант формы гвардейцев Белого Шпиля, зрачки расширены, как от наркотиков — неудивительно на такой-то работе. Шевелиться они, однако, могли: когда Джош подошел, они скрестили перед ним алебарды.

— Да бросьте вы. — Алебарды нацелились на Джоша, и он дал задний ход.

Ледяной топорик, пущенный Дженет, расколол промеж глаз череп левого стражника вместе со шлемом. Хороший бросок. Часовой с лязгом выронил алебарду и грохнулся на колени — этим дело почему-то и ограничилось, хотя темная кровь из раны хлестала вовсю.

— Может, попробуем дипломатическим путем? — предложила Поппи.

Правого они с Джошем отправили под потолок, приткнув там в угол, как забытый шарик на дне рождения. Его алебарда тоже звякнула об пол.

— Зачем же убивать, Дженет, — упрекнул Джош.

— Да они же не люди. Говорить не умеют, если заметил.

— Но кровь-то у них идет.

— У мамаши твоей пошла после…

— Ш-шш! — Поппи вперилась во мрак, который так ревностно охраняли стражники.

— …после нашей бурной ночи, — договорила шепотом Дженет.

— Глупость несусветная, — прошипел в ответ Джош.

— Ш-шш!

В тишине послышался стук копыт, будто кто-то рысью скакал по камню. Дженет, упершись ногой в расколотый череп, вытащила топорик.

Следующие полчаса они играли с богом-скакуном в прятки, пытаясь определить, откуда доносится звук. Ступали как можно тише, шепотом ругая друг друга за шум. Время от времени наряду с топотом слышался голос, говоривший чуть слышно:

— Сюда, сюда. Наверх. Да, верно. Осторожно теперь.

С кем он говорит-то? Свихнуться можно.

Голос ничем не напоминал олимпийский баритон Эмбера. Полчаса спустя они почти настигли свою добычу: на винтовой лестнице мелькнули мохнатые ляжки.

— Чуть не поймали, — посетовал голос. Следом раздался тонкий, дрожащий стон.

Трое охотников остановились в сводчатой галерее, знакомой им по Белому Шпилю. В надводном мире ее заливало бы солнце, здесь окна смотрели в непроглядную тьму. Далеко внизу мерцало перевернутое болото, и солнце болталось в нем, как желток в серебристом яйце. Мимо окон кверху брюхом мелькали рыбы.

Копыта простучали опять, совсем близко.

— Не врубаюсь я, — сказал Джош. — Он же бог, чувак этот. Захотел бы уйти, трансгрессировал бы или типа того. То ли он хочет, чтобы его поймали, то ли заманивает в ловушку.