— Щедрость короля Филиппа простирается только до жалования земель, Фитцджеральд, и вы должны быть благодарны ему. Что касается золота, мой наивный ирландский дурачок, у вас есть хорошая возможность заработать небольшое состояние, если вы только откроете глаза.

— Что, черт побери, вы имеете в виду? — со злостью спросил Кевен.

— Что вы намерены делать с вашей кузиной? Вы ведь не можете отпустить ее сейчас, не так ли?

— Что мне заботиться о ней, — безразлично сказал Кевен Фитцджеральд. — Задушить эту суку — вот что мне хочется. Она сейчас не представляет для меня интереса.

— Она же золото в вашем кармане, амиго!

— Что?

— Лондон — международный порт, приятель. Как, вы полагаете, мы выберемся отсюда сегодня вечером? Мы спускаемся к реке, амиго, нанимаем лодочника, чтобы он отвез нас до лондонского Пула, до корабля моего старого приятеля Рашида аль-Мансура.

— Мавр?

— Нет, он испанец, который решил, что мусульманский полумесяц гораздо доходнее христианского креста. В Испании таких считают предателями, но это никогда не умаляло нашей дружбы. Рашид привозит в Англию предметы роскоши, апельсины и товары из сафьяна. Он возвращается с оловом, английской шерстью и весьма часто с восхитительными девушками для невольничьих рынков Алжира. Светлокожие женщины со светлыми глазами там высоко ценятся. Посмотрите на вашу кузину, амиго. Светлокожая, со светлыми глазами и волосами, напоминающими начищенную медь. Она не красавица, но достаточно мила и принесет вам состояние. Это ведь лучше, чем убивать ее, а? Убийство ничего не принесет вам. Продав ее, вы сможете заработать состояние.

— Кевен, вы не посмеете! — закричала Эйден. Она неожиданно смертельно испугалась, но не только за себя, а за ребенка. — Кевен, я беременна!

— Это даже лучше! — сказал Мигель де Гуарас. — Белокурая женщина со светлой кожей и большим животом. Турки и арабы любят плодовитых женщин. Ты получишь за нее двойную цену!

— А как, черт возьми, я должен устроить это? Мне надо ехать с ней в Алжир?

— Нет, нет, амиго, в этом нет необходимости. Мой брат Антонио, который сейчас сидит в английской тюрьме, имел дело с Рашидом аль-Мансуром все время, пока он был испанским шпионом в Англии. Всякий раз, когда Рашид собирался вернуться в Алжир, Тонио находил какую-нибудь молоденькую светловолосую голубоглазую девушку, чтобы тот увез ее. Какую-нибудь лондонскую девку, которую никто не стал бы разыскивать. Когда ее продавали, Рашид брал свои десять процентов комиссионных, а остальные через банк Кира помещались на счет Тонио либо здесь, в Англии, либо на родине, в Испании. То же самое может быть сделано и для вас. На рассвете Рашид высадит нас на побережье Франции. Затем мы проберемся в Испанию. Король подарит вам земли, а когда ваша кузина будет продана в Алжире, деньги, которые получат за нее, будут переведены через банк Кира в Алжире в банк Кира в Испании. Разве это не просто?

— Как вы думаете, сколько я смогу получить за нее? Мигель де Гуарас критически осмотрел Эйден.

— Мне нужно посмотреть на нее голую, но из того, что я вижу, можно сказать, что несколько сотен фунтов стерлингов вы получите. Это, конечно, не то состояние, на которое вы рассчитывали, но, по правде говоря, вы будете обеспечены гораздо лучше, чем когда-либо в своей жизни. У вас будет состояние, земли, а с ними и возможность завести достойную жену. Жену, которая никогда не узнает грустных обстоятельств вашего рождения. Подумайте хорошенько, амиго.

Эйден до смерти напугали эти речи. Безумный замысел, цель которого — уничтожение семьи Конна. Она не понимала, зачем все это. Сейчас важно было сбежать от этих мужчин, которые так небрежно обсуждали возможность ее продажи в рабство. Она встала, и они оба повернулись к ней.

— Я не намерена стоять и дожидаться, пока вы похитите меня, — храбро заявила она. — Кевен, если вы не откроете эту дверь, я начинаю кричать. Я буду кричать так громко и сильно, что задрожат стены. Я не позволю вам обречь Конна на смерть! Я люблю твоего мужа! Как вы могли подумать, что я полюблю вас? Я презираю вас! Как мужчина вы посмешище!

Он нанес ей удар, от которого Эйден пошатнулась, прижав руку к лицу.

— Сука! Мне были нужны только твои деньги! — жестоко крикнул он.

— Амиго, — предупредил де Гуарас, — не портите ваш товар, чтобы не снизить цену.

— Она сверхсамодовольная стерва, — сказал Фитцджеральд. — Ни ее отец, ни ее красавчик муж никогда не били ее. Ей это необходимо!

— Некогда, амиго, — сказал де Гуарас. — Пусть тот, кто купит ее, приучает ее к порядку. Вы сердиты и могли поранить ее, а я обещаю вам, что вы пожалеете об этом. Она — ценный товар. — Он широко улыбнулся Эйден. — Вы не допили вино, мадонна, — сказал он ласково. — Позвольте мне налить вам свежего. — Он взял кубок со стола и не таясь высыпал в него порошок из одного из своих колец. Потом долил вина и, отдав ей кубок, приказал:

— Пейте!

Эйден с ужасом уставилась в кубок. Она ничего не видела, кроме красноватого вина. То, что он так откровенно бросил в кубок, немедленно растворилось.

— Что вы бросили сюда? — спросила она слегка дрожащим голосом.

— Это не убьет вас, — отозвался он, не отвечая на ее вопрос. — Пейте!

— Ни за что! — закричала Эйден и снова сделала попытку встать.

Мигель де Гуарас не намерен был спорить. Его интересовало только одно: уехать из Англии. С поразительной для такого хрупкого человека силой он толкнул ее обратно на стул, в то же время рявкнув Кевену:

— Не давайте ей встать, амиго.

— Я позабочусь, чтобы она выпила. — Кевен зашел ей за спину и скрутил ей руки. Мигель де Гуарас зажал ей нос двумя пальцами, а когда она наконец была вынуждена открыть рот, чтобы вдохнуть воздуха, насильно влил питье ей в горло.

Эйден подавилась и закашлялась, делая попытку выплюнуть вино до того, как проглотит его, но, освободив ее нос, де Гуарас обеими руками сжал ей челюсти, тем самым заставляя ее проглотить жидкость. Нечеловеческим усилием Эйден вырвала одну руку и с силой ударила его. Испанец хрюкнул от удивления и слегка зашатался, а в это время Эйден открыла рот и завопила во всю силу своих легких. Кевен Фитцджеральд перестал сжимать ее руки и, обойдя вокруг стула, ударил ее в подбородок. С выражением откровенного удивления на лице Эйден тяжело осела, потеряв сознание.

— Кто-нибудь слышал ее, как вы думаете? — спросил Кевен.

Мигель де Гуарас покачал головой.

— Эти комнаты находятся в задней части дома. Окно закрыто, в таверне сейчас полно народу. Никто не услышит ее сквозь этот гул голосов. Сейчас, амиго, идите и скажите кучеру дамы, что вы лично проводите свою кузину домой после того, как она отужинает с вами.

— Что, если он захочет ждать?

Кевен начал нервничать. Он неожиданно понял, во что он оказался замешанным и что его ожидает, если схватят.