Вега вскарабкался на клотик мачты, где в вороньем гнезде боролся за жизнь юнга Каспер. «Мальстрем» сильно качало, юнга в любую секунду рисковал вылететь из своего бочонка. Но Каспер держался молодцом, не трусил, и Вега приветливо улыбнулся, заметив это. Улыбка капитана придала юнге уверенности, он сразу повеселел.

– Ну, что, сынок? – крикнул Вега, цепляясь за стеньги мачты, которая раскачивалась над бушующим морем. Юнга указал пальцем, и Вега увидел корабль, за которым они гнались: тот пытался повернуть, чтобы лечь на новый курс. Вега прокричал, перекрывая рев ветра:

– Он пытается уйти от нас, парень, но мы не дадим ему этого сделать! Мы настигнем его, и тогда конец разговорам о дурных приметах!

Прежде чем Вега собрался спуститься по вантам назад на палубу, юнга схватил его за рукав и наклонился, чтобы крикнуть капитану прямо в ухо. Вега неспроста отправил в воронье гнездо именно Каспера – у юнги были самые острые глаза на всем «Мальстреме».

– Капитан, не один черный флаг! Другие!

Вега замер и всмотрелся в даль. Сквозь дождь он увидел на горизонте другие корабли. Их было много, не меньше сотни. И это были не переделанные, как у Веги, купеческие суда, а настоящие боевые корабли и галеоны. На мачте каждого – черный флаг. Такой армады Вега еще не видел никогда. И тут словно пелена спала с глаз Веги, он вспомнил.

– Черный флаг, – прошептал Вега, и ветер унес прочь его слова. – Оникс…

Сопротивляясь заливающему их дождю, костры шипели, заволакивая ночное небо клубами черного дыма. У костров оставались только самые стойкие к непогоде солдаты из Стормдейла, остальные укрылись в палатках. Граф Микель стоял у полога своей палатки и, недовольно морщась, смотрел на дождевые струи. Хлопнул откинутый ветром полог. Граф Микель вздохнул и вернулся в штабную палатку, где его ожидал капитан.

– Есть какие-нибудь сообщения от разведчиков?

– Пока никаких, милорд, – ответил приземистый капитан Гарриман.

Микель был огорчен тем, что не поступает никаких известий от посланных вперед разведчиков. Его маленький отряд в двести человек остановился лагерем к северу от Большой Западной дороги, проходившей по границе территории, занятой разбойниками. Будь отряд Микеля меньше, ему пришлось бы опасаться шерифа Мюллера и его головорезов, но двести человек – это небольшая, но все же армия, ей бандиты не страшны. Полдюжины всадников Микель разослал оповестить близлежащие города Дейлиленда о недавних событиях в Вестланде и безвыходном положении Леопольда. Двоих гонцов в Бейрбонс, одного в свой родной Хайуотер, остальных – еще дальше, в семейную цитадель лордов-оленей, Стормдейл.

– Странно, – пробормотал Микель. – Я ожидал, что сегодня, по меньшей мере, вернутся разведчики, посланные в Хеджмур и Редмайр.

– Быть может, их задержала непогода?

– Забавное предположение, Гарриман, – улыбнулся Микель. Уроженцы Бейрбона, которых он послал, славились как самые выносливые во всей Лиссии. Нет, какой-то дождичек им не помеха.

Над лагерем прокатился низкий рокот, перекрывший даже свист ветра и дождь, продолжавший барабанить по крыше палатки.

– Вы слышали, милорд? Ураган становится все сильнее. Слава Бренну, у нас есть палатки, иначе мы все просто утонули бы.

Микель кивнул, глядя на разложенную на походном сундуке карту. Интересно, где сейчас может быть Дрю и удалось ли ему освободить Гретхен. Лорда-оленя раздражало, что он до сих пор не сумел рассчитаться с Ванкасканом. Ему оставалось лишь надеяться, что Дрю сам сможет отомстить за смерть Коля и увечья Манфреда.

Граф продолжал изучать карту. Пять дней пути от Хайуотера, и он окажется в объятиях своей ненаглядной Шоны. Микель улыбнулся. Как же он соскучился по семье и чистому горному воздуху! Рокот не прекращался, теперь он стал еще громче, от него даже задрожали булыжники, прижимавшие к земле нижний край палатки. Микель положил руку на сундук, почувствовал, как тот тоже дрожит вместе с камнями. Грай посмотрел на Гарримана.

– Это не гром, – выкрикнул он, выхватывая из ножен меч.

Из палатки Микель выглянул как раз в ту секунду, когда первый из всадников ворвался в лагерь, выпуская из своей руки копье. Пролетев в воздухе метров шесть, копье поразило свою цель – одного из солдат Микеля – и отбросило его на стенку палатки. Разъяренный граф выскочил под дождь и помчался вперед, трансформируясь на бегу в Оленя. Грудная клетка Микеля раздулась как бочонок, мощные мышцы выступили над его плечами и шеей, он грозно фыркнул. Лицо графа вытянулось, кожа на нем потемнела, из головы полезли рога – могучие, острые, испачканные вытекшей из разорванных бровей кровью. В руках Микель с бешеной скоростью вращал свой огромный двуручный меч, а рядом с графом неслась ставшая совсем маленькой фигурка капитана Гарримана.

Загремели копыта – это сотни всадников ворвались в лагерь. Копья, стрелы, горящие факелы – все это обрушилось на солдат из Стормдейла словно цунами. Запылали подожженные палатки, хлынул град смертельных ударов. Микель лягнул ногами одного рискнувшего оказаться слишком близко к нему всадника, взмахнул мечом и рассек противника надвое. Затем пронзил грудь другого всадника своими острыми рогами, выхватил его из седла и швырнул в воздух – тот пролетел несколько метров и врезался в еще одного всадника.

– За Стормдейл! – ревел Микель, подбадривая своих начавших приходить в себя солдат. Гарриман бежал рядом с Микелем, отбивая на бегу удары своим мечом. Всадники были вооружены кривыми саблями – ятаганами, которыми разили солдат лорда-оленя. Нападавших было намного больше, и они успешно теснили солдат графа.

Микель оказался в окружении всадников, его быстро отрезали от остальных. Стоило Микелю поразить одного противника, на его месте возникал новый. Разя рогами или мечом врагов, Микель чувствовал, что сзади на него градом сыплются удары. Ятаганы прорывали кожу на спине Микеля, проникали все глубже, каждый новый удар был болезненнее предыдущего – теперь даже трансформировавшемуся лорду-оленю все труднее становилось удержаться на ногах.

Краем глаза Микель заметил упавшее в грязь тело Гарримана, а всадники тем временем продолжали свою кровавую резню. Ятаганы терзали спину Микеля, его глаза начала застилать пелена. Меч, который Микель держал в руках, с каждой секундой становился все тяжелее. Еще немного – и все будет кончено…

Раздался громкий голос, прокричавший что-то на незнакомом Микелю языке. В ту же секунду нападавшие на графа всадники перестали наносить удары, отступили назад, и обессилевший Микель опустился на колени в лужу, где вода была перемешана с кровью. Граф захрипел, пытаясь восстановить дыхание, его голова упала на грудь. «Всемогущий Бренн, – подумал лорд-олень, – помилуй меня».

Затем Микель вновь поднял свою отяжелевшую голову и увидел отделившегося от остальных и направляющегося к нему всадника. Не в силах удерживать вес рогов, Микель запрокинул голову назад, выпустил из рук меч, поднял к лицу свои израненные руки, стер ими кровь и дождевую воду, чтобы лучше рассмотреть подъезжающего улыбающегося всадника.