спустились с латеритовой возвышенности и обнаружили несколько троп, ведущих к югу. Мы выбрали самую западную, чтобы возможно скорее достигнуть Кабораманды.

Около полутора часов мы шли под тенистыми мимозами, но за это время нам несколько раз пришлось отдыхать из-за боли в ногах. На одной остановке у ямы с водой, которая была очень кстати, мы наткнулись на большое стадо антилоп канна. Животные оказались очень доверчивыми, так что мои люди, которым я, естественно запретил стрелять, хотели копьями заколоть теленка. Но я не позволил и этого, ибо не следовало совершать бессмысленное убийство: необходимо было как можно быстрее двигаться вперед, а о том, чтобы жарить мясо, нельзя было и думать.

Чем дальше, тем труднее нам становилось идти, тем чаще приходилось отдыхать, тем громче звучали жалобы. Голод, усталость, боль и безразличие, вызванное лихорадочным состоянием, боролись не на жизнь, а на смерть с чувством самосохранения и нашей энергией.

Около полудня мы достигли пальмового леса, как мы полагали, каборамандского.

Сладковатая мякоть пальмовых плодов не утолила наш голод: они были еще незрелыми и принесли только вред.

Из всех резиденций правителей машукулумбе, которые мы должны были миновать на обратном пути, больше всего следовало опасаться Кабораманды. Между тем, на беду, именно в окружавшем ее пальмовом лесу моя жена, не выдержав страшной боли в израненных ногах, села на землю не в силах сдвинуться с места. Обмотки на ее ногах давно пришли в негодность, босиком же она не могла ступить и шагу. Я снова оторвал несколько лоскутков от куртки и добавил к ним рубашку, чтобы сделать обмотки для всех.

Тот миг, когда бедная жена моя опустилась полумертвой на землю, никогда не изгладится в моей памяти. Это был самый печальный эпизод и без того трагического возвращения. Я все еще слышу ее крики отчаяния.

— Не могу больше, бог мне свидетель! Не могу! Господи, сжалься надо мной!

— Роза, прошу тебя, еще только полчасика, какие-нибудь полкилометра, чтоб уйти подальше от Кабораманды. Посмотри на наши ноги, на меня и Фекете. Нам так же больно, как тебе, но у нас нет другого выхода, если мы хотим спастись. Мапани, Марума, идите сюда, вам придется нести мою жену.

— Господин, мы бы хотели, но не можем, взгляни на наши ноги!

В конце концов я обмотал ноги Розы разорванной курткой и снова заставил ее идти. Мы с Фекете поддерживали ее с обеих сторон, по сути дела несли, но она продолжала плакать и жаловаться. Боль, которую она уже целые сутки старалась подавить, наконец одолела и ее.

— Нет, дайте мне умереть здесь, ступайте вперед один и постарайтесь спастись, граница ведь близко. Не думайте обо мне. Ты, Эмиль, должен спасти себя и результаты твоих исследований. Прошу тебя, оставь меня здесь!

— Ни за что! Мы, правда, не можем нести тебя, но заставь себя пройти еще несколько сот шагов-и ты сможешь долго отдыхать.

— Нет, не могу! Уходите, спасайтесь, оставьте мне только винчестер, я знаю, как поступить, если дело дойдет до крайности.

Эти жалобные крики разрывали сердце нам, мужчинам. Никто, разумеется, не думал о том, чтобы оставить ее.

Я положил на землю несколько мягких лоскутьев одежды и снова забинтовал Розе ноги, привязав к ним кусок куртки. Все это я обмотал волокнами пальмовых листьев. Так мы несли и тащили ее, пока не спустились в долину, где росла невысокая и мягкая молодая трава. Самый тяжелый и неровный участок пути, залитый лучами палящего солнца, остался позади. Это решило все. Жена моя смогла ступать по мягкому ковру. Правда, через каждую сотню шагов приходилось останавливаться на отдых, но теперь она двигалась самостоятельно.

Солнце клонилось к закату. Вечерняя прохлада принесла всем облегчение, но зато голод стал еще мучительнее. Мы утешали себя тем, что идти до границы со страной матока, а значит до зоны безопасности, осталось недолго, и терпеливо тащились дальше на юг. но уже не сомкнутым строем. Впереди шли я, моя жена, Лееб и в качестве проводника — Мапани. Далеко позади ковылял Фекете. Остальные же рассеялись по обеим сторонам от нас. Они двигались по краям долины, разыскивая плоды и съедобные семена, чтобы приглушить голод. Каждые полкилометра мы останавливались на отдых. Тогда к нам, хромая, подходил кто-нибудь из африканцев и делился тем, что удалось собрать ему и его товарищам.

Долина, по которой мы шли, простиралась далеко. Но мы уже видели впереди заросшую пальмами котловину и, решив, что это пальмовый лес, лежащий к югу от Кабораманды, радовались тому, что избавление близко. Внезапно, при очередном повороте тропы, мы увидели над собой и слева хижины машукулумбе. К нашему ужасу, обнаружились, что мы находимся, самое большее, в 5 километрах от Кабораманды, а селение, перед которым мы стоим, — ее часть — западный форпост резиденции правителя. Из-за усталости и сильной жары пройденный путь показался нам длиннее, чем был на самом деле. Мы, правда, обошли Кабораманду, но все же находились в ее окрестностях.

Это открытие положило конец сладким мечтам о ночлеге под сенью пальм. Нам надо было идти дальше и дальше, пока нас еще держали израненные ноги. Терпя ужасающие боли, проползая наиболее опасные участки на четвереньках, мы прошли до наступления ночи еще 3 километра и наконец остановились на ночлег у густого кустарника, около мелкого водоема, заросшего тростником. Не имея топора, мы попытались руками обламывать усеянные колючками ветки, чтобы построить шалаш. Но у нас не хватило сил. Подоспевшие слуги остриями копий нарезали травы, которая должна была послужить нам и постелью и одеялом, поскольку стало холодно. Мы разожгли два небольших костра. У одного улеглись мы — четверо европейцев с двумя собаками, у другого — африканцы. Несмотря на усталость, мы не могли заснуть от отчаянного голода и холода. Чтобы согреться, я велел разложить еще костры.

Африканцы вскоре уснули. Немного согревшись, я также потерял бдительность и заснул — вот и вся охрана! Так мы отдыхали до восхода солнца, почти целых восемь часов, под защитой одного бога. Этот отдых и ночная прохлада оказали такое благотворное действие на наши ноги, что, почувствовав прилив сил, мы рано покинули лагерь. Только встать с земли было трудно. Тело настолько затекло, что пришлось обратиться к помощи африканцев. Но, сделав несколько шагов, мы почувствовали себя лучше, хотя в то утро остались без завтрака, да и весь предыдущий день провели без еды.

— Скоро перейдем границу, — сказал Мапани, — тогда сможем подстрелить какую-нибудь дичь.

Мы не сделали и нескольких шагов, как шедший впереди Марума подозвал нас и