— Клер, проснись.

И снова в груди кольнуло болью, когда он прижался губами к ее потрескавшимся приоткрытым губам. Она была такой слабой… словно умирала от голода. Андреас догадался, в его крови отозвалось ее состояние — она действительно испытывала страшнейший голод.

«Сколько же я спал?» — повторил он тот же вопрос, что и во сне. И вспомнил, как Орден отправился к логову Драгоша. Вспомнил, как он испепелил Вильгельма Рота. Как взлетел на воздух бункер Драгоша. Вспомнил ужас на лице Клер, когда он вышел из пламени, сам пылая огненным коконом. Вспомнил ее смелость, с которой она рванулась к нему, не давая ему умереть.

Он пытался вспомнить, что было дальше, — и не мог.

Он пролежал в забытьи несколько дней? Неделю? Сколько?

Сколько времени Клер провела вместе с ним в пространстве бессознательного сна, жертвуя собой ради него?

— Клер, пожалуйста, открой глаза. Скажи, ты слышишь меня. — Андреас гладил ее по лицу, голове, прижал к себе, слушая слабые удары сердца. — Скажи, что ты со мной. Я не хочу тебя терять.

Но Клер не отвечала. Ее тело было холодным, дыхание трепетало слабой прерывистой нитью.

Райхен уловил звук приближающихся шагов за открытой дверью комнаты, но все его внимание сейчас сосредоточилось на Клер. Ее нужно было привести в чувство. Он услышал тихий удивленный возглас у себя за спиной и еще голоса — мужские, женские.

— Черт возьми, — произнес Тиган, его возглас нестройным хором подхватили остальные мужчины.

Андреас не знал, чертыхнулся Тиган по поводу его пробуждения, или погасшего пирокинетического огня, или по поводу состояния Клер, чье обмякшее тело он держал в объятиях. Райхен повернул голову и увидел стоявших у двери Лукана, Тигана и еще нескольких воинов и их подруг. Тесс и Саванна держали в руках трубки и пластиковые мешочки с физраствором, за ними маячил Гидеон с каталкой, привезенной из лазарета.

— С Клер что-то не так, — хрипло пробормотал Андреас, чувствуя, как холодеет от ужаса.

— Позволь нам помочь ей, — мягко сказала Тесс, показывая ему трубки.

— Слишком поздно, — возразил Райхен, отчетливо понимая, что реанимировать Клер медицинскими средствами уже нельзя.

Ей нужна кровь.

И если раньше Андреас боялся причинить ей зло, боялся, что его любовь недостаточно сильна, чтобы защитить ее от бушевавшего в нем огня, сейчас он был абсолютно уверен: он единственный, кто может спасти Клер. Он зарычал, когда воины сделали попытку переступить порог комнаты, словно они собирались отнять у него Клер.

Она принадлежит ему. Только ему и навсегда.

— Вернись ко мне, — прошептал он, затем поднес ко рту запястье и вонзил клыки глубоко в плоть.

Кровь текла по руке, когда он поднес прокушенное запястье к безвольным губам возлюбленной.

— Пей, Клер, — прошептал Андреас, приподнимая ее голову. Его не смущало, что он должен был упрашивать Клер, что при сакральном акте присутствует много посторонних, наблюдающих за ними в напряженном молчании. — Пей. Клер. Пожалуйста, ты должна…

Слабое движение ее языка вызвало у Райхена сильнейшее содрогание. Клер сделала первый неуверенный глоток, губы плотнее прижались к ранкам, втягивая теплую силу жизни. Его кровь даст ей силы и неувядающую молодость.

Его кровь сделает Клер его парой навечно.

— Андре, — едва слышно пробормотала Клер, с трудом приподнимая веки. — Я так за тебя боялась. Думала, потеряла тебя навсегда.

— Этого никогда не будет, — тихо сказал Андреас. — Никогда.

Ее губы дернулись в слабой улыбке и снова припали к ранкам.

— Бери все, что тебе нужно, любовь моя, — нежно шептал Андреас. От переполнявших чувств у него сдавило горло, дрожал голос и руки, но его это не смущало. Он не стыдился своей любви к этой женщине.

Его женщине.

Его Подруги по Крови.

Отныне и до конца дней она будет принадлежать только ему.

Райхен поднял голову и посмотрел в сторону двери, но там уже никого не было — воины и их подруги разошлись. Дверь была закрыта, их оставили наедине, уважая сакральность кровных уз.

Андреас не торопил Клер, позволяя ей пить столько, сколько ей требуется. Он был счастлив уже оттого, что держал ее в своих объятиях и наблюдал, как его кровь живительным эликсиром наполняет ее ослабленное тело и окрашивает румянцем бледные щеки.

А потом, когда Клер окончательно вернулась к жизни, они сидели на кровати, крепко обнявшись, и Андреас осыпал ее обещаниями, которые с радостью готов был выполнять всю свою жизнь. Он обещал любить ее с нежностью и силой мужчины, который прошел сквозь ад и понял, что в награду ему достались небеса.

Ньюпорт, Род-Айленд. Неделю спустя

В тусклом лунном свете, глубоко сосредоточившись, Райхен стоял один на берегу залива Наррагансетг. Это стало его еженощным ритуалом после того, как они с Клер вернулись из Бостона. Из распахнутых окон дома лились тихие звуки рояля. Они не отвлекали Андреаса. Вся его ментальная энергия была сфокусирована на светящемся огненном шаре, застывшем в пространстве между ладонями.

Райхен начал сдвигать ладони, заставляя шар вращаться. Оранжевое свечение сменилось на голубовато-белое. Андреас продолжал сдвигать ладони, максимально сжимая огненную силу, полностью находившуюся под его контролем.

Пирокинетический огонь, который несколько недель назад спонтанно вспыхивал и поглощал его тело, сейчас подчинялся его воле и послушно выполнял команды.

И хотя тренировки изматывали Андреаса, результаты того стоили. Сегодня он удерживал огненный шар в течение десяти минут, в два раза дольше по сравнению с предыдущей ночью. Он поставил перед собой задачу превратить свои способности в совершенный талант и был благодарен Клер за поддержку в его тренировках.

Она стала его надежным земным якорем. Ее кровь удерживала его в равновесии, любовь давала ощущение цельности. Он наконец-то принял себя таким, какой есть, примирился со своим даром, который так долго отрицал. Три десятка лет он не жил, а существовал, не позволял себе испытывать глубоких эмоций, боялся, что это будет проявлением слабости. Сейчас он дал полную волю всем чувствам и эмоциям и получал от этого наслаждение. С Клер он понял, что значит быть по-настоящему живым.

Сжав огненный шар в крошечный светящийся шарик, Андреас на периферии сознания отметил, что музыка в доме стихла. Но он продолжал работать, заставляя шарик вращаться между ладонями. Он был настолько поглощен, что не слышал шагов. И только когда за спиной чертыхнулись, он понял, что не один.

— Все в порядке, Тиган, — сказала Клер, когда Андреас медленно повернулся к ним. Ее лицо светилось любовью и гордостью. — С каждым днем у него получается все лучше. В прошлый раз удалось сжать шар только до размера апельсина.