Тамара хохотала, услышав однажды в его суровом басовитом исполнении знаменитый "Варяг" в качестве колыбельной. Но Инге песни нового отца очень нравились, и она под них засыпала.

Анатолий привязался к девочке. Они переехали в другой район, где их никто не знал. Но когда и там стали поговаривать, что дочка у Охлыниных приемная — у слухов быстрые крылья — то срочно перебрались в Анапу, к матери Элеоноры…

— Вы зачем сюда без конца ходите? — спросила уже не в первый раз Любочка Ингу. — Что вам здесь нужно? Алексей занят, он много работает, у него заказов полно… А вы ему мешаете…

Люба возненавидела Ингу, едва увидела. Инга это прекрасно понимала.

— Это мое дело! — холодно отвечала она секретарше. — Хочу и хожу!

Выгнать ее или просто не пустить Люба не имела права, поскольку Малышев, выслушав сбивчивые объяснения Алексея, усмехнулся и распорядился эту девицу сюда пропускать. Пусть молодые разберутся сами! Правда, в тетатетном разговоре откровенно бросил Алексею:

— Тебе зачем неприятности себе на задницу? Хотя, конечно, дело хозяйское… Девка прилипчивая, судя по всему, и глаз на тебя положила. А мне что? Пусть себе ходит… С нами удобно…

Леха ничего не ответил, глядя в окно.

А Григорий нервничал день от дня все больше и жалел, что неосмотрительно велел пускать сюда незнакомую даму. Он поневоле привязывался к этой стервозной бабе, таскающейся за Лехой. И отдыхал от нее только возле Любочки — украшения офиса, как он ее называл. Она всех подкупала и забавляла наивностью, и была всеми любима. Но однажды ее чем-то достали, и она вдруг сказала громко, измученно, устало и одновременно смешливо и резко:

— Ничего я не успеваю, опять отчеты о работе сыщиков у меня не готовы! А если я начальству работу в таком виде сдам, он меня измудохает!

В офисе наступила ошарашенная тишина. Потом Никоша, главный провокатор, прокашлявшись, пробубнил, заливаясь козлиным смешком:

— Чаво-чаво? Чаво, Любаша, ты сказала? Мы не ослышались? Ну-ну… Ты уже у нас такие словечки позволяешь? Как ты дошла до такого?! Да, Люба, любовь наша общая, недосмотрели мы за тобой, отбиваешься ты от наших рук…

— Скотина! — заорал Григорий. — До чего хорошую девку довел!

— Нежнее, Гриша, еще нежнее! — посоветовал Никоша и поинтересовался: — Опять меня увольнять будешь? Шеф, я готов! И давно привык.

Малышев махнул рукой и вызвал к себе Любочку. Она вошла и робко остановилась у порога, приготовившись к страшному разносу.

— Выходи за меня замуж! — коротко буркнул шеф. — Тебе все равно ничего другого не остается делать! И мне тоже. Точка!

Любочка обомлела и подняла на Григория кроткие изумленные глаза.

— Хорошо! — прошептала она. — А что мне теперь делать?

Малышев усмехнулся:

— Работай как раньше. Заявление в загс подадим, тогда я тебя отсюда заберу. Пока подыщу тебе замену. Подружки подходящей никакой нет?

— Есть, — прошептала Любочка.

Именно эту подружку и собиралась выдать замуж за Леху практичная и сметливая Любочка. Она уже познакомила их полгода назад. Алексей не возражал. А потому Инга сильно мешала Любе и пришлась совсем некстати.

А Инга сама не знала, зачем ходит в агентство. Как-то утром она выследила путь молодого волка на работу и будто случайно столкнулась с ним у входа в офис.

Леха побелел и сжал кулаки:

— Ты как здесь оказалась?!

— Соскучилась! — заявила Инга. — Лешенька, не бросай меня! А вдруг я исправлюсь и стану тебе хорошей женой?..

— Горбатого могила исправит! — буркнул Алексей.

— Лешенька! — не обращая на его слова внимания, снова зачирикала Инга. — Ты ведь сам говорил, что не можешь без меня! И я тоже не могу! Ну, что тебе стоит попробовать?

— Попробовать что?! — взвился Алексей. — Тебя я давно попробовал! А нормальной жизни с тобой ни у кого не получится! Ты не оседлая, как цыганка! Это в крови.

— Я постараюсь! — обещала Инга. — Я ведь тоже хочу как лучше!

— Инга, — вдруг быстро заговорил Алексей, приблизившись к ней, — а ты помнишь свою юность?

Инга пожала плечами. К чему все это?

— Ты, как все мы в начале жизни, наверняка верила в нее и в себя саму, да? Ты хотела любить, а не просто трахаться, стать любимой и счастливой и не бояться за свое будущее. Чтобы ни тучки на синем небе! Но это мечты. Между ними и настоящей жизнью нет ничего общего. Просто в юности у всех неисчерпаемый запас надежд. Но они редко сбываются и потом называются разочарованиями. Позже каждый понимает, как жизнь уныла и заурядна. И пробует по-своему ее украсить и раскрасить, на свой вкус и манер.

— Ну и что? — с вызовом спросила Инга.

— Да ничего! Молчи и слушай! Раз уж сюда притопала! — рявкнул Леха. — Наша жизнь проходит, и ни одно ее мгновение не повторяется. Поэтому надо сразу твердо решать, чего от нее и от себя хочешь, или ничего не хотеть. Мы все живем сегодняшним днем. Иначе не получается. Но мы его не ценим, а его надо почитать, каждый наш новый день, не губить, не тратить его зря, не разменивать на пустяки. Даже если он сер, груб и кажется отвратительным. Все равно надо верить и ждать. Пусть тебе нынче не повезло, ничего не поделаешь, смирись, но тебе повезет завтра или послезавтра. Обязательно! А пока ты просто не в силах ничего изменить. Так зачем желать большего? Надо делать то, что можешь. И удовлетворяться достигнутым. Не рваться в заоблачные недосягаемые дали.

— Я тебя не понимаю, — сказала Инга. — И я никуда не рвусь.

— Ты все понимаешь! — гавкнул Леха. — Не самая последняя дура! И ты как раз рвешься туда, куда не следует! Там нет счастья!

— Ты снова собираешься меня наставлять на путь истинный и беседовать со мной о счастье? — проворковала Инга.

Леха сбавил тон:

— Допустим… Что ты о нем знаешь?

— А ты, Лешенька?

— Да уж больше, чем ты! — самонадеянно заявил Леха.

И Инга в который раз подивилась мужскому самомнению.

— В этом пресловутом счастье далеко не так много счастья, как все уверены, — расфилософствовался Леха. — Хотя многие по-настоящему болеют и страдают без него, выдумывая себе хворь. Им так нравится! На самом деле нам нужно не само счастье, а умение быть счастливыми. Но это две большие разницы, как говорят в Одессе. Кроме того, как ни странно и диковато звучит, для счастья требуется мужество. Как и для горя. А мы, не найдя в счастье того, чего искали, хотя часто сами не знаем, что ищем, не боремся за него и выпускаем из рук. И еще… Вокруг нас люди. Может, стоит пытаться дать им хотя бы каплю счастья, чтобы самим стать счастливыми?

Инга, скучая, переминалась с ноги на ногу. Он был раньше простой и понятный, как приказ, как сигнал светофора, а теперь она его не понимала. Впрочем, она не слишком старалась и думала о другом…