Антон, обожавший банкеты, фуршеты и шведские столы, где давали напиться задарма, всегда ходил на подобные мероприятия. И сегодня, сразу после приезда в пансионат, озабоченно объявил Инге, что номер ждать не будет, верстка на подходе, Захаров уже стоит на ушах. Поэтому пусть она его извинит, но срочно соберет материал, побеседует с людьми и едет в Москву на электричке, чтобы успеть написать отчет к завтрашнему утру. А он, несчастный и бедный, будет вынужден нести тяжкую ношу — такова его доля! — и два дня без перерыва отдуваться за двоих среди ломящихся от изобилия столов.

Инга хмыкнула (она давно привыкла к стилю работы и руководства Антона Семеновича), проворно собрала необходимые данные и сведения, взяла пресс-релиз и отправилась в Москву. До станции нужно было идти пешком, автобусы ходили здесь редко, но Ингу это устраивало.

Она медленно зашагала по асфальтовой, грязной, в выбоинах дороге, старательно обходя глубокие лужи. Солнце било прямо в глаза, ослепляя, и Инга щурилась, улыбалась и радовалась такому редкому в этой полосе теплому ясному мартовскому дню. Дорога была пустынна, только изредка над Ингиной головой пролетали непуганые птицы неизвестных ей видов, покрикивая и разбивая воздух крыльями.

Инга думала, как хорошо было бы сходить в церковь, исповедаться и причаститься, почувствовав себя хоть на мгновение кающейся Магдалиной… Представляла себя красивой, с распущенными длинными ореховыми волосами, в слезах… Такой она очень понравилась самой себе.

Вдруг из-за кустов прямо на дорогу перед ней шагнул мощный парень без шапки, в куртке нараспашку. Инга испуганно ахнула, отшатнулась и остановилась. Вокруг ни души… Бьющее в лицо солнце мешало разглядеть лицо незнакомца.

— Что, испугалась? Не бойся, не слопаю! Не Серый волк! А ты — не Красная Шапочка! — сказал парень очень знакомым голосом.

— Лешенька! — искренне обрадовалась Инга. — А я так скучаю без тебя! Как ты здесь оказался?

— Скучаешь, говоришь? Да отслеживал тут, на этом вашем вшивом совещании одного козла! Его мадам просила проследить, где поганый муженек и с кем время проводит. Увидел тебя. Пошел следом…

— А как же клиент? — кокетливо справилась Инга. — Увидел меня и обо всем на свете забыл?

— Вот гордыня непомерная! — пробурчал Леха. — Все только о себе да о себе… Хотя в твоей неизменной и беспредельной любви к себе и запрятан секрет обаяния и власти над мужиками. А с клиентом давно все ясно! Остались маленькие штришки и подробности, и можно сдавать его супруге со всеми потрохами. Потаскун вонючий! Душил бы таких своими руками!

— Ты раньше не был непримиримым и суровым обвинителем! — удивленно заметила Инга. — Но ведь ты шел за мной… Значит, что-то хотел мне сказать… Я тебя очень внимательно слушаю!

Она сразу воодушевилась и вдохновилась, вновь вспомнила Лешкины жадные руки, чуть кривоватые крепкие ноги, тугие мышцы живота и спины… И готова была лечь прямо здесь, на дороге… Ну, уж в кустах, во всяком случае…

— Ни о чем этаком даже не помышляй! — отрезал Леха, запросто угадав ее мысли, настроения и желания.

Да и кто бы их не угадал?..

— Я шел за тобой не за этим. Слушай меня внимательно и постарайся вникнуть в то, что я тебе скажу! Оказалось, я здорово в тебя втрескался. Сам не подозревал. Ты меня словно преследуешь, снишься мне часто, иногда я будто вижу тебя в метро, на улицах, в барах… Я виноват перед тобой и должен перед тобой покаяться. В церковь я уже ходил, но этого, думаю, мало. Прости меня, Инга! — и он внезапно бухнул перед ней на колени прямо в грязь и уткнулся лбом в лужу.

Инга оцепенела от изумления.

— Прости! — глухо повторил он. — Нам всем приходится на этом свете незаслуженно страдать от человеческой злобы, ненависти и несправедливости. И мы учимся причинять такие же незаслуженные страдания другим, словно мстим за свои. А это неправильно!

— Нет, ты все-таки заболел головой… — наконец, с трудом придя в себя, прошептала Инга. — Как говорит один мой знакомый, прикрой форточку в голове, а то сквозит! Что за мыльные бразильские сериалы на российской дороге?

Леха глянул на нее, и Инга вновь отшатнулась: она никогда в жизни не видела столько настоящей муки в человеческих глазах.

— И это все, что ты способна мне сказать? — тихо спросил Леха.

— А чего ты ждал? — хамовато заговорила Инга. — Ишь, спохватился! Раньше надо было думать! Забыл, как ты меня преследовал в Анапе?! Как угрожал, ходил за мной по пятам?! Что говорил?! А теперь вымаливаешь прощение?! Разыгрываешь мелодраму?

— Да если бы я забыл, разве я бы здесь оказался, дура?! — крикнул он. — Да еще перед тобой на коленях?! Форточка в голове как раз у тебя, а не у меня! И открыта настежь! Сифонит здорово! Прямо продувает!

Инга вспомнила их последнюю встречу…

— Лешенька, — ласково зачирикала она, присев рядом с ним на корточки, — милый мой волчишка, плюнь ты на все мысли о спасении и совести! Я вообще все давно забыла, но я помню о тебе! Я тоже, как и ты, не могу, как ни стараюсь, тебя забыть! Хоть меня стреляй! По-моему, я не способна любить ни больше, ни лучше, чем люблю тебя. Будто вспыхнула спичка, поднесенная к огню… Давай попробуем жить вместе! У нас обязательно получится! Твоя невеста тебе все равно по фигу. И ты прав: лучше быть одному, чем с кем попало! Хочешь, снимем квартиру за городом? Смотри, как здесь хорошо! Ничто не нагоняет усталости. Ветер, ветки, чистое небо — это особая энергия! Она снимает утомление и берет на себя все плохое. Из сельских домов уходят невзгоды. А весной всегда на всех наваливается тоска… Вот как сейчас…

Инга повторяла слова Вадима, обожающего рассуждать о пользе жизни в родном Переделкине.

Леха пристально смотрел ей в глаза.

— Ты совсем идиотка или притворяешься? — спросил он грубо.

— Лешенька, — снова начала ворковать Инга, но он резко встал с колен, грязный, как бомж, и схватил ее за воротник куртки.

— Ты — мой самый страшный грех на Земле! — отчеканил он. — Ты не даешь мне жить спокойно! Любовь к тебе и отвращение к себе никогда не дадут мне покоя! Или я искуплю свой грех, или убью тебя! Чтобы не мучиться! Запомни это!

— Ты обезумел! — закричала Инга. — Что ты несешь?! Как это можно — убить и не мучиться?!

Но Леха безнадежно махнул рукой и, сгорбившись, понуро побрел по дороге назад, к пансионату…

— Лешенька! — в отчаянии закричала Инга. — Лешка, вернись! Ты будешь жалеть об этом всю жизнь!

Но он уходил от нее все дальше и дальше…

…Стародавний вернулся из пансионата в отличном настроении, хотя отсыпался после перепоя суток трое. Явившись, наконец, на работу, он похвалил Ингу за хорошую самостоятельную работу и дал ей немного поправить свежим глазом, как он выразился, свой репортаж о совещании.

Инга прочитала и жестоко высмеяла главного редактора. Она психовала после встречи с Лехой и сорвала свою взвинченность на Антоне. Да и простить ему издевательства над собой Инга тоже не могла. Любая женщина ненавидит тех, перед кем ей пришлось краснеть и унижаться, пусть даже ее позора не видел никто другой.