Немного страшно, да, не без этого. Но зато она наконец-то чувствует себя живой! И хочет жить. Какой же молодец Мирек, что приехал! Страшно представить, что было бы, если бы он решил по-другому.

Лара поднялась. Справа верхняя полка была пустая, а на нижней спала, завернувшись в одеяло, какая-то женщина. Слева же на верхней полке спал её будущий муж. Сгреб, как всегда, под себя подушку, а одеяло наоборот сбросил. Ему всегда было жарко.

Лара не удержалась и легко погладила его по плечу, а потом осторожно убрала челку, упавшую ему на глаза. Мир вздохнул во сне, пробормотал её имя и снова задышал глубоко и ровно. У Лары перехватило горло от невероятной сумасшедшей нежности.

— Спи, солнце, — прошептала она, — спи, мой хороший. Я люблю тебя. Я так люблю тебя.

— Викторко! Викторко, подь сэм![60] — кричал, надрываясь, Роман, но Вика решила, что дед играет с ней в догонялки, убежала от него на другой конец сада и теперь стояла возле яблони, раздумывая, как бы туда залезть.

Лара качалась в гамаке и упорно делала вид, что это не её дочь. В конце концов, зачем нужны бабушки и дедушки, если они не могут хотя бы иногда дать родителям отдохнуть? Лара с Миром и так приезжают к ним реже, чем хотелось бы: Вика плохо переносит дорогу, в машине её ужасно укачивает, а ехать на поезде — это тащить с собой в руках целую сумку вещей, игрушек и других нужностей, а потом все равно в Брно пересаживаться на машину.

— Скучаешь? — знакомые горячие ладони скользнули по плечам и забрались под чашечки купальника. Лара вздрогнула и тут же завертела головой, пытаясь понять, не видит ли кто из родственников, как к ней муж пристает. Но никому сейчас не было до них дела. Роман добежал наконец до хохочущей Викторки и снимал её с яблони, а бабушка Тереза вместе с Войтой мыли детский бассейн, который был куплен специально для любимой внучки.

— Не скучаю, а наслаждаюсь тишиной и спокойствием, — поправила его Лара, охотно подставляясь под ласки. — Хочешь присоединиться?

— Хочу, — Мирек одарил её таким недвусмысленным взглядом, что не было никаких сомнений в том, чего именно он хочет. У Лары привычно пересохло в горле, когда она посмотрела на мужа: за последние пять лет он стал еще шире в плечах, на груди добавилось несколько новых татуировок, а на его узкие бедра и стройные мускулистые ноги она пускала слюни точно так же, как и в первый год знакомства.

Интересно, можно ли натрахаться впрок? Если да, то это точно стоило бы сделать до того, как у них появилась эта неугомонная любопытная девочка, которая днем шумным ураганом носилась по квартире, а по ночам норовила забраться в родительскую кровать и устроиться там поперек них: голова на маме, ноги на папе. Но ни Лара, ни Мир ни мгновения не жалели о том, что через год после свадьбы, когда случилась эта незапланированная беременность, они решили рожать. Хотя на тот момент все было очень сложно. Ларе месяц только как выдали вид на жительство, а до этого одиннадцать месяцев они жили на две страны, по очереди катаясь друг к другу по туристическим визам. В их представлении все было иначе, они оба почему-то думали, что вид на жительство Ларе дадут сразу же после свадьбы, но в реальности все оказалось гораздо сложнее. Оказывается, полицейские не верят на слово, что у вас настоящий брак, и обязаны по закону устраивать проверки. Чего стоил один допрос, когда Лару и Мира развели по разным кабинетам и целый час расспрашивали с пристрастием о деталях их знакомства и семейной жизни.

— Я не знаю, какой у тебя размер ноги, — растерянно сказал Мир, когда они снова встретились в коридоре. — Я сказал им, что 39.

— Вообще-то 37.

— Ты волэ, — выругался он, — теперь тебе из-за меня не дадут визу?

— Если тебя это успокоит, то я не смогла вспомнить, когда у твоей мамы день рождения. Так что если нас прокатят с визой, то и по моей вине тоже.

Но допрос им засчитали как пройденный. Позже знакомые рассказали, что какой-то процент ошибок в ответах допустим и даже необходим, это как раз говорит об их правдивости. А вот четкие, будто вызубренные ответы на все вопросы, которые у обоих от зубов отскакивают, обычно наводят на мысль о фиктивном браке.

Домой к ним полицейские тоже приходили, чтобы проверить, живут ли они вместе.

— Где ваша жена? — спросили они у Мира.

— В России, — мрачно ответил он.

— А почему она не живет с вами?

— Потому что вы ей визу уже десять месяцев сделать не можете! — сорвался Мирек. — Я так в Россию перееду, честное слово! Они, в отличие от вас, мне уже сделали документы!

Полицейские ругаться с ним не стали, молча осмотрели квартиру, кивнули при виде совместных фотографий на стенах и Лариных вещей в шкафу, а через три недели одобрили ей визу.

И вот наконец долгожданный переезд! Насовсем! Целый месяц они прожили вместе, дурея от счастья, а потом Лара помахала у Мира перед носом тестом с двумя полосками. Денег на тот момент у них практически не было, потому что все сбережения съели их поездки друг к другу, но не ездить тоже нельзя было — они бы так совсем с ума сошли. И без того было очень тяжело.

Плюс Мирек тогда только начал с Максом новый проект — магазин товаров для скейтбордистов, — и новорожденный бизнес алчно требовал вложений. И временных, и финансовых. А Лара только-только набрала себе шесть групп учеников и сняла помещение для занятий. А тут беременность.

— Справимся? — она нервно кусала губы и непроизвольно прижимала руку к еще плоскому животу.

— Справимся! Если ты… ты же хочешь, да?

— Очень хочу.

— Тогда точно справимся.

И он был прав. Они справились.

Но это вообще не было просто. Они ругались, они учились жить вместе, Лара познавала на себе чешскую медицину и не всегда была от неё в восторге. Было дико обидно, когда Мирек не смог пойти с Ларой на первое УЗИ, потому что срочно надо было принимать поставку товара. Было очень тяжело, когда молодая преподавательница, которую Лара подготовила себе как замену и уже представила ученикам, внезапно вернулась в Россию, и все пришлось начинать заново. А еще был месяц, когда пришлось занимать у родителей денег, и это было ужасно неловко. Ларе все еще казалось, что Роман с Терезой смотрят на нее косо и считают, будто она виновата в несложившейся Мировской карьере винодела. Кроме того, они были в шоке от поспешной свадьбы, ведь жениться в 21 год для чехов — это не просто рано, это очень рано! Они тут иногда годами живут как партнеры, даже детей заводят, и только потом делают свадьбу. Но у них с Миреком не было другого варианта.

А на восьмом месяце беременности, когда Лара была похожа на раздувшийся воздушный шар, Мирек улетел в Штаты. Там было важное соревнование и, кроме того, надо было переговорить с поставщиками досок, которых они выбрали для своего магазина. На какое-то ужасное мгновение Ларе показалось, что она осталась совсем одна. С огромным пузом, в чужой стране, с невероятным страхом за себя и за ребенка. И с холодным, равнодушным доктором, который осматривал ее раз в две недели и говорил так быстро, что она его с трудом понимала.