Нашествие произошло одной холодной зимой, когда многие реки замерзли и покрылись толстою коркой льда. Псы-рыцари нагрянули внезапно со стороны Чертовых Куличков. Из какой они пришли страны и куда потом исчезли, никто на Руси не знает. Не нашего мира порождения, уж это я точно могу утверждать. Внешне вроде как и люди, но с головами собачьими и не говорят, а токмо лают хрипло, непонятно.

Основной удар вражьей силы почему-то пришелся по граду Киеву, в котором уже сиднем сидел молодой строптивый князь Богдан Шмальчук. Говорят, что были привлечены псы-рыцари к Киеву сильным запахом жареного сала. Но слухи сии непроверенные.

Храбро сражались удалые казаки Шмальчука. Краинцу ведь для боевого запала много не надо, чарку горилки да ломоть сала.

Куча псов-рыцарей полегла от их острых шабель… Хитер был Шмальчук, недаром, в гетманах краинских ходил! Приказал он казакам перед боем нажраться, окромя сала, борща с чесноком. Прибавьте сюда горилку… смесь получилась кошмарная и взрывоопасная к тому же! Поначалу, правда, гетман хотел воспользоваться военной хитростью древних греков. Но на сооружение краинской деревянной свиньи (на манер троянского коня), к сожалению, не было времени. А то бы пали псы-рыцари от хитроумного оружия, как некогда пала великая Троя.

Короче, жуткая отрыжка из казаков так и перла. Поднесет факел ко рту, рыгнет… ну прямо Змей Горыныч. Вы токмо представьте себе эту картину: псы-рыцари в латах стены града Киева осаждают, а на этих самых стенах казаки стоят и огнем на врага дышат. Говорят, многие рыцари не выдержали и умом тронулись от ентои огненно-мозговой атаки. А один казак по имени Сирко Убейпорося повернулся к атакующим задом, снял шаровары и продемонстрировал врагу покрытые оскорбительными татуировками ягодицы. Затем набрал в рот побольше горилки, поднес факел и… Рвануло дай боже! Сирко, понятное дело, погиб геройски, но сотни псов-рыцарей как не бывало. Кто сгорел, кто в дыму едком задохнулся.

С тех пор пошла по миру молва о краинском огне, коий оказался намного эффективней греческого.

Но неравными были силы. Стали сдавать свои позиции казаки. И Шмальчук решил пойти на очередную хитрость. Выбежал князь с остатками своего казацкого коша из города и с дикими воплями кинулся наутек. Псы-рыцари, ясен пень, не удержались и все до одного ушли с головою в азартное преследование.

Так отвел Шмалъчук угрозу от Киева.

Говаривают, правда, что казаки, когда бежали, ни о каком отвлекающем маневре и не помышляли… Но я там не был и потому судить не берусь

Прытко бежали краинцы в своих ярко-красных шароварах, которые дразнили псов-рыцарей аки красная тряпица бешеного быка. Добежали казаки до волшебного града Кипиша и в нем все вместе с князем Шмальчуком укрылись. Псы-рыцари рыскали-рыскали в округе, да и провалились в озеро великое, рядом с градом располагающееся.

Вот такая чудная история.

Понятно, не верится, но было, други, было, чего уж супротив правды грешить.

Не все псы-рыцари утопли: кто спасся, тот вернулся в Чертовы Кулички, где и исчез на веки вечные. А Шмальчук с казаками в Кипише остался победу праздновать да горилкой краинской всех угощать.

А мораль сей басни такова.

Краинец ты аль седорус или же русич — все одно. Пред опасностью великою все равны и все от одного народа древнего пошли, а потому мы, как ни крути, братья! Потому, наверное, и открылись врата расейского Кипиша, как только у града запыхавшиеся краинские казаки показались, и потому, наверное, повернули назад псы-рыцари, смекнув, что не одолеть им этот народ бесшабашный, с шутками да прибаутками справляющийся с любой лихой напастью…

* * *

Паньков отловили без особого труда. Те, как ревущую самоходную повозку увидали, так враз и онемели. Двое из ларца даже расстроились немного, ибо всерьез рассчитывали как следует повеселиться.

Волшебные помощнички выбрались из своего экипажа и, связав безумных царей, уложили их в особое багажное отделение.

— Скучно, блин, тут у вас, — грустно заявил Вован.

— Ни разборок, ни стрелок, ни базаров, — добавил Санек.

— Как это базаров нет? — возмутился Колупаев. — Уж чего-чего, а базаров у нас немерено. Да та же Сорочинская ярмарка, правда, Лука?!!

— Вот-вот! — подтвердил пиит.

— Да мы не о тех базарах вам грузим, — заржали двое из ларца.

После чего «охотники» сели в экипаж и покатили за сидевшим на дереве Муромцем.

Илья был уже не на дереве, а под ним. Нелепо распластавшись на земле, богатырь лежал в полной отключке. Рядом с Муромцем валялась поломавшаяся ветка.

Двое из ларца выгрузили из багажника стонущих Паньков и положили их рядом с Ильей.

— Ну все, покедова! — крикнули они несколько растерявшимся русичам, кои никак не могли привести в чувства брякнувшегося оземь богатыря.

Чудесный экипаж мигнул напоследок огромными глазищами и… исчез.

Муромец промычал что-то непонятное, заворочался и с трудом поднялся с земли.

— Фух, слава лешему, — с облегчением вздохнул Степан, опасаясь новой геройской летархии.

Что-что, а на этот подвиг богатырь был готов ежечасно.

— Ну что, поймали Паньков?!! — первым делом спросил Илья и, увидев связанных царей, лучезарно улыбнулся.

— Ты их выпустил, — раздраженно заявил кузнец, — ты их в Хмельград боярам и возвращай. А мы тебя с Лукой у города подождем.

— Отлично! — Муромец охнул и, взвалив по Паньку на каждое плечо, неуверенно двинулся к Хмельграду.

Колупаев с пиитом проводили богатыря тревожными взглядами, а затем принялись искать сбежавшего вместе с телегой Буцефала.

Буцефала обнаружили в яблоневом саду, где пугливая конячка жевала палые яблоки.

Степан для порядка отругал коня и, пригрозив ему живодерней знаменитого Мизгиря, покатил вместе с Лукой к главным вратам Хмельграда…

Прошло два часа, а Ильи все не было.

Кузнец забеспокоился, однако решил еще немного подождать, благо Лука вовсю травил свои забавные стишки.

— Читай-читай! — подбадривал Колупаев талантливого юношу. — А то не выдержу, пойду в корчму и напьюсь.

Пиит понимающе усмехнулся.

— Вот енто из старых…

Что удивительное — рядом,

Узнал я много лет назад,

Когда, идя в поход с отрядом,

Увидел голый женский зад…

Лежу в тупом недоуменье

О где ты, чудное мгновенье!..

— Ты что, и впрямь воевал?!! — удивился Колупаев. — Такой молодой, а уже в ратный поход ходил. Это же сколько тебе от роду-то было. Два года?!!

— Да нет, конечно, — рассмеялся Лука. — Эту потешную историю мне один витязь в корчме поведал. Как-то раз заночевал он на одном сеновале. Прыгнул с разбегу, а там девица обнаженная спит. Визгу было. Девица крупная попалась, решила, что это разбойник на ее девичью честь посягает. Избила несчастного до потери сознания, три ребра сломала и шлем ратный кулаком в гармошку смяла. Он только ее чудовищный зад и запомнил. В кошмарах теперь, говорит, ему этот зад является, причем безо всякой еротики. Жуть, да и только…