Задумчиво съев полпирожка, Айлин вдруг встрепенулась, повернулась и уставилась на Аластора загоревшимися глазами.

— Ал, ты знаешь вольфардель?

От неожиданности Аластор сунул в рот огрызок пирожка целиком, укусил себя за пальцы и горячо возблагодарил всю Семерку Благих, что набитым ртом никак не может выпалить того, что только что пришло ему в голову!

— Нет! — выдохнул он, как только пальцы перестали ныть. — То есть… Наш кузнец Долгий Мартин иногда говорит что-то на вольфарделе, но мне кажется… это не совсем то, что принято повторять в приличном обществе.

«Особенно если вспомнить, как горят уши у сыновей кузнеца, когда батюшка переходит на родную речь!»

— Да? Жаль, — огорченно откликнулась подруга. — Значит, будешь немым.

«И, может быть, прямо сейчас!» — подумал Аластор, прикусив на этот раз язык. Но, видимо, его взгляд был достаточно выразительным, потому что Айлин смутилась и поспешно заговорила:

— Нас ведь ищут! И теперь, когда мы отбились от милорда Кастельмаро, мэтр Бастельеро… он точно приложит все усилия, чтобы нас найти! А двое молодых дворян без сопровождения, но с такой большой собакой — очень приметная компания, правда? Вот я и подумала: пусть его люди и дальше ищут пару дворян, а не купеческую дочку под охраной вольфгардского наемника! У тебя вольфгардские секиры, и ты сам очень похож на…

Она осеклась, словно сказала что-то лишнее. Но Аластор понял и оценил ее деликатность. Конечно, теперь ему известно, на кого он в действительности похож. На короля Малкольма, ведущего род от северянина Дорве!

— На вольфгардца! — выпалила Айлин. — Особенно если я заплету тебе косу! Вот только борода… У вольфгардцев принято носить короткую бороду, а ты…

— Могу пока не бриться, — мрачно буркнул Аластор. — Без горячей воды это даже удобно. Но почему немой?

— А если тебе встретятся настоящие вольфгардцы? Их же часто нанимают в охрану. А у вольфгардца может быть хоть вольфгардский волк, хоть невийский волкодав. И уж купеческую дочку я точно изображу! Я столько лет живу в одной комнате с Иоландой, а летние каникулы провожу у тетушки Элоизы. Точно! Если кто-то спросит, назовусь госпожой Арментрот. Тетушка наверняка не обиделась бы! А ты будешь…

Она задумалась, и Аластор, не дожидаясь, пока некромантская фантазия подскажет подруге что-нибудь непотребное, торопливо предложил:

— Могу быть Ульвом. У Долгого Мартина так зовут старшего сына.

— Ульв?

Айлин покатала имя на языке и решительно кивнула.

— Отлично! Главное, не забудь, что ты не разговариваешь. Ну и придется тебе держаться так, будто я — главная.

Она виновато посмотрела, словно опасаясь, что Аластор обидится, но он лишь усмехнулся и кивнул. Изобразить охранника вовсе не оскорбительно. Всем известно, что вольфгардцы — жестокие воины, но не лишены понятий о чести. Да вся старая дорвенантская знать ведет от них свой род! Ну не забавно ли? Изображать северянина, которым Аластор себя не считает, хотя на самом деле, если хорошо проследить родословную, он как раз и есть северянин.

Вздохнув, Аластор отбросил эти сложные и непонятно куда ведущие умозаключения, отцепил с пояса кошелек и протянул его Айлин, пояснив:

— Раз ты хозяйка, тебе и расплачиваться, а то странно будет выглядеть…

Знакомое шипение Пушка прервало его на середине фразы. Аластор удивленно обернулся, а за его спиной громко ойкнула Айлин. И было отчего!

Все еще белое, но с изрядно перемазанными лапами и мордой, умертвие выскочило из кустов и гордо село перед ними, а из пасти у него бессильно свисало что-то большое, длинное, непонятное! Длинная шея, как у гуся, но покрытая чешуей, кожистые крылья, птичьи лапы с огромными когтями, криво загнутыми и опасно острыми. Голова чудища заканчивалась отвратительной пастью, где торчали зубы. Даже нет, зубища! Ровные, жуткого вида клыки, ослепительно белые и треугольные.

— Это что… демон? — растерянно спросила Айлин. — Они… такие?

«Точно, она ведь их не видела, — сообразил Аластор. — Впрочем, именно таких я и сам не видел».

Пушок, уронив добычу на землю, склонил голову и умильно вывалил язык. Теперь было видно, что пасть изнутри у него перепачкана черной кровью твари, а шея демона перекушена, как у обыкновенного гуся, до которого добралась сорвавшаяся с цепи собака.

«Ну, я же молодец? — читалось в ярко-синих глазах. — Вот, принес! Ну, похвалите же меня!»

— Хорошая собака, — согласился Аластор и почесал за белым мохнатым ухом. — Очень хорошая. Знать бы еще, сколько их там было…

Овраг вдруг перестал ему казаться таким уж тихим и безопасным, да и Айлин зябко поежилась. Нет, надо выбираться отсюда и побыстрее. Чего доброго, теперь по их следу пустят не гвардейцев, а следопытов из королевских егерей — от тех в лесу и мышь не спрячется.

— Хорошая собака, — повторил он. — Но в следующий раз лучше лови зайца или рябчика. Мы его на костре…

Он сглотнул слюну и постарался отогнать видение кролика на вертеле. С хрустящей золотистой корочкой, м-м-м… Это и без котелка можно.

— Слышал, Пушок? — серьезно сказала Айлин и брезгливо потрогала демона носком сапога. — Ищи по дороге кролика! А то от этой твари никакой пользы. Мы ведь не в Академии. Ух, там бы за него алхимики передрались!

Она подняла свой плащ и бережно свернула. Потом потянулась к Луне, но арлезийка капризно отскочила и с ужасом покосилась на дохлого демона. Искра презрительно фыркнула, и Луна, устыдившись, позволила поймать себя за недоуздок, виновато посмотрев на Айлин.

— А что, они и правда такие дорогие? — заинтересовался Аластор, собирая попоны.

Денег у них пока достаточно, да и не тащить же с собой дохлятину, но… любопытно!

— Только клыки и когти, — ответила Айлин и глянула на демона с неожиданной хозяйственностью. — Хочешь — выдерни! Если по дороге попадется лавка алхимика или артефактора, нам за них золотом заплатят. А клыки, они ведь не тяжелые.

«Да и промыть их можно в ручье, — прикинул Аластор. — Не завоняются. Зато можно будет не думать, хватит ли денег на все необходимое».

Он уже оценивающе посмотрел на оскаленную пасть демона, растопыренные лапы… Ну а что такого! Обычная охотничья добыча! Сам же собирался продать в столице тех демонов, которые сейчас лезут в поместье.

— Молодец, Пушок! — потрепал он блаженно прищурившегося пса. — Но на кроликов тоже посматривай!

* * *

— Ваши заслуги перед Дорвенантом неоспоримы, лорд Бастельеро, — уронил канцлер, когда молчание стало совершенно невыносимым. — Но вынужден признать, что умение договариваться — не ваша сильная сторона.

— Договариваться? — опешил Грегор. — Простите, милорд… о чем и с кем?

Аранвен, все время его подробного рассказа простоявший у окна и глядящий в залитый обеденным солнцем сад, повернулся и взглянул неодобрительно. Видеть его здесь, в обычном преподавательском кабинете, было странно, да Грегор на подобное и не рассчитывал. Напротив, он нарочно послал письмо с описанием своих действий, а не явился к канцлеру сам, чтобы выиграть немного времени. Последнее, что ему требовалось перед штурмом Академии демонами, это политические разговоры. Конечно, в письме Грегор обещал прибыть во дворец, как только представится возможным, искренне полагая, что немолодой и тщательно соблюдающий этикет Ангус Аранвен ни в коем случае не явится сюда сам. Зачем? Несообразно его положению и попросту опасно, ведь о грядущем прорыве Грегор ему тоже написал. И ошибся. Аранвен примчался в Академию лично и так быстро, словно бросил ради этого все дела.