* * *

Весь путь на баркасе в Вестминстер, пока Ник хмурился, глядя на реку, а Райс таращил глаза на все вокруг и держал наших лошадей, я повторяла про себя то, что собиралась рассказать королеве. Я хотела сначала сообщить ей утешительные новости. Как валлийцы и англичане скорбели и как отдавали последние почести принцу Артуру. Как принцесса Екатерина глубоко скорбит и как она любит его. Возможно, потом я опишу ей похоронную службу – оставив, естественно, историю с двумя свечами с грубой резьбой напоследок. Ник вез их сейчас в седельной сумке, которую нес через плечо, чтобы показать ей. Как бы мне хотелось дать ей вместо них одну из моих ангельских резных свечей с ясными чертами Артура, но у меня не было ни времени, ни инструментов.

Мы оставили Райса с лошадьми, поскольку в данный момент он был оруженосцем Ника. Кивнув стражнику у двери, мы, как всегда, вошли черным ходом, поднялись по лестнице, прошли по узким коридорам и оказались в комнате, где я провела столько времени, вырезая четыре королевские статуи. Королева, которой доложили, что мы идем, ожидала нас там, расхаживая среди своей восковой родни. Я отлично разглядела новый большой кусок прекрасного пчелиного воска, стоявший в темном углу, но не стала ни о чем спрашивать.

Ник поклонился, я присела в реверансе. Ее Величество шагнула вперед и сделала нам знак подняться. Она была одета в усыпанный жемчугом черный атлас, шелестевший при каждом ее движении.

– Благодарю всех святых и Святую Деву за то, что вы целы. Я должна услышать все, что стало вам известно, но король собирается прийти в мою гостиную, так что вы расскажете нам обоим. Много ли вы можете рассказать о специальном задании, связанном со смертью принца, которое я дала вам?

– Много, – ответили Ник и я почти в унисон.

Я видела, как на ее лице надежда сменилась мстительностью, – клянусь, именно это я видела, когда она сжимала кулаки, а ноздри ее раздувались. Я заметила, что она похудела, побледнела, чуть заметные «птичьи лапки» в уголках голубых глаз стали виднее.

– Я так и знала, – произнесла она, скрипнув зубами. – И король должен знать тоже.

Меня ошеломила встреча с королевой полгода назад, но быть вызванной рассказывать все это королю! Колени у меня подкашивались, а Ник, казалось, был в нетерпении, пока мы следовали за Ее Величеством к ее покоям. Я попыталась успокоить себя, ведь после того, что я пережила в Уэльсе, мне нечего бояться. Бояться нужно только этого предателя и мстителя, человека, который убивает каждого, кто окажется у него на пути.

Когда мы вошли в приемную королевы, я была потрясена внешним видом короля, но и тут успокоила себя, потому что он казался искренним в своем горе. В шествиях и парадах, шел ли король или ехал верхом, он выглядел величественно и роскошно в прекрасных сияющих одеждах с широкими подкладными плечами. Сейчас он казался съежившимся, изможденным, кожа его была землистой, волосы поредели. Он должен был пережить потерю Артура не только как принца, но и как сына!

Сердцем я была с ними обоими, ведь я понимала их боль, несмотря на разницу в нашем положении. Да, если бы я узнала, что мой милый Эдмунд – или мой собственный Артур – был отравлен, я разыскала бы его убийцу хоть на краю света. Но я вздохну свободнее, когда они пошлют кого-нибудь другого преследовать отравителя их сына.

– Встаньте, – сказал Его Величество, когда мы склонились перед ним. – Королева говорила мне о вашей тайной миссии в Уэльсе, так что же можете сообщить вы? Ник?

Ник принялся рассказывать о том, что случилось в Ладлоу. Уверена, гораздо лучше, что говорил он; я бы рассказывала более эмоционально. Но он остановился, обрисовав наш первый визит к Фей и то, что мы обнаружили в кромлехе, обернулся ко мне и произнес:

– Верайна, может быть, ты расскажешь, что случилось, когда меня с тобой не было – о втором разговоре с принцессой и о том, что произошло на болоте?

Сначала мой голос дрожал, но потом я стала говорить быстрее и смелее. Я изложила все это, затем, повинуясь кивку Ника, сказала о встрече с таинственным человеком на кладбище Сент-Мэри-Абчерч в Лондоне почти полгода назад. Я поведала и о том, что случилось в крипте, не упоминая, что Фиренце и я создали статуи для королевы, заметив только, что нас с художником связывал герб гильдии свечных дел мастеров. Я присовокупила подробнейшее описание бродячего торговца, коснулась темы дикого чеснока и упомянула вскрытую тушу бычка около болота.

Король перебил меня:

– Так вот откуда этот предатель взял сердце, которое послал нам! Думаю, вся эта история становится только хуже! Артур был отравлен, разве не так? Наш принц Уэльский был отравлен, и кто-то должен ответить за это! – Он скрестил руки на груди, затем обхватил себя за плечи, словно хотел сам себя поддержать. – Почему, во имя Господа, Суррей ничего этого не подозревал? Но каков Артур – поехать из замка на поиски любовного напитка из чеснока только с двумя охранниками! Что он думал, зачем я послал с ним всю эту охрану?

– Ваше Величество, – вставила королева, – он был всего лишь молодым влюбленным человеком, который хотел, чтобы мы гордились его потомством. Во всяком случае, он был любим женой и нами тоже, он знал это, и это сделало его смелым, смелым, каким всегда были вы.

Король фыркнул и начал расхаживать по комнате. Мне чуть не стало дурно от этого. Ник продолжил повествование, изложив наш визит к травнику и объяснив, как мы установили связь между безвредным диким чесноком и смертельно опасным луговым шафраном.

– И, Ваше Величество, – добавил он, – этот бродячий торговец-отравитель знает местные обычаи и знает местность, что свидетельствует о том, что он жил в этих местах, около Ладлоу.

– Как и все эти крысы, сторонники йоркистов, которые когда-то служили Ричарду и были с ним перед сражением у Босворт-Филда, а кое-кто у Стоук-Филда! Продолжай. Еще что? Вас ждет наша благодарность и плата за ваши услуги, но есть ли что-нибудь еще?

Кивнув мне, чтобы я объяснила, Ник достал два куска черных свечей с вырезанными на них гротескными лицами. Я рассказала о том, как быстро и ловко они были унесены, грубо вырезаны и подброшены в крипту, и даже о том, как мы достали их.

– Из одной переделки в другую, да, миссис Весткотт? – сказал король. Клянусь, в голосе его был легкий оттенок восхищения.

Оба они взяли у нас по свече и принялись рассматривать. Король выругался и бросил свою в холодный пепел очага.

– Это… это хуже, чем то сердце, – прошептала королева и, словно ей жгло руку, вернула свечу мне и упала в кресло.

– Мы поймаем его! – поклялся король, стиснув кулаки. – Мы сталкивались с оппозицией прежде, но, так или иначе, не было никого настолько ловкого и так умеющего затаиться. Вместо того чтобы поднимать мятежи по поводу налогов или вести людей в сражение, этот трусливый негодяй ушел в подполье! Это Ловелл, клянусь, это он!

Он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза, затем перевел взгляд на Ника. Я даже не успела осознать, что мне следует опустить глаза.