Харри кивнул.

— Первое, что я заметил, поднявшись по лестнице, — это взломанная дверь в офисе напротив. В очередной раз. Больше я над этим не задумывался. Я прошел в нашу гостиную, там был Густо. Перед ним стоял мужик в лыжной маске. Он целился в Густо из пистолета. И я не знаю, то ли наркотик мне сказал, то ли что-то другое во мне, но я понял, что это не ограбление и что Густо сейчас убьют. Я отреагировал инстинктивно. Бросился на руку, держащую пистолет. Но слишком поздно, он успел выстрелить. Я упал на пол, а когда снова открыл глаза, то увидел, что лежу рядом с Густо, а в лоб мне упирается ствол пистолета. Мужик не сказал ни слова, и я был уверен, что сейчас умру.

Олег замолчал и сделал глубокий вдох.

— Но он, похоже, никак не мог принять решение. Потом мужик провел рукой по горлу.

Харри кивнул. «Молчи или умрешь».

— Он повторил движение, и я кивнул, подтверждая, что понял. И мужик ушел. Густо истекал кровью, как свинья, и я понял, что ему срочно требуется медицинская помощь. Но я не мог заставить себя пойти за ней, я был уверен, что мужик с пистолетом стоит прямо за дверью, потому что я не слышал, как он спускается по лестнице. Я думал, что если он меня увидит, то может передумать и застрелить.

Ноги Олега ходили ходуном.

— Я пытался прощупать пульс Густо, пытался поговорить с ним, сказал, что пойду за помощью. Но он не отвечал. А потом я перестал чувствовать его пульс. И не смог больше там находиться. Я ушел.

Олег выпрямился, как будто у него заболела спина, сложил руки в замок и заложил их на голову. Он продолжил менее внятным голосом:

— Я был под кайфом и не мог мыслить ясно. Я спустился к реке. Хотел поплыть. Вдруг мне бы повезло и я бы утонул. Потом я услышал сирены. И вот они пришли… Единственное, о чем я мог тогда думать, — это пальцы мужика и рука, чиркающая по горлу. И о том, что мне надо молчать. Потому что я знаю этих людей, я слышал, как они это делают.

— И как же они это делают?

— Они бьют по самому уязвимому месту. Сначала я боялся за маму.

— Но взять Ирену было проще, — сказал Харри. — Никто бы не забеспокоился, если бы уличная девчонка пропала на какое-то время.

Олег посмотрел на Харри. Сглотнул.

— Так ты мне веришь?

Харри пожал плечами:

— Меня легко обмануть, когда речь идет о тебе, Олег. Так обычно бывает, если ты… когда ты… ну ты понимаешь.

Глаза Олега наполнились слезами.

— Но… но это же совершенно невероятно. Все доказательства…

— Все встает на свои места, — сказал Харри. — Следы пороха на руках у тебя оттого, что ты бросился на пистолет. Его кровь — оттого, что ты щупал его пульс. Тогда же ты оставил на нем свои следы. Никто не видел, чтобы после выстрела из квартиры выходил кто-то еще, помимо тебя, потому что убийца вошел в офис, вылез в окно и спустился по пожарной лестнице со стороны реки. Поэтому ты и не слышал его шагов на лестнице.

Взгляд Олега зацепился за что-то на груди Харри.

— Но почему Густо убили? И кто?

— Этого я не знаю. Но думаю, его убил кто-то из тех, с кем ты знаком.

— Я?

— Да. Именно поэтому он общался с тобой жестами, а не словами. Чтобы ты не узнал его голос. А лыжная маска свидетельствует о том, что он боялся, как бы его не узнал кто-нибудь из вашей среды. Вполне вероятно, это человек, которого большинство из проживающих в квартире видели раньше.

— Но почему он пощадил меня?

— Этого я тоже не знаю.

— Я не понимаю. Позже они пытались убить меня в тюрьме. Несмотря на то, что я не сказал ни слова.

— Наверное, убийце не дали подробных инструкций, что делать с возможными свидетелями. Он сомневался. С одной стороны, ты мог опознать его по фигуре, языку тела, походке, особенно если ты видел его раньше. С другой стороны, ты был под таким кайфом, что почти ничего не запомнил бы.

— Наркотики спасают жизнь? — спросил Олег, осторожно улыбаясь.

— Да. Но его шеф, видимо, не согласился с такими рассуждениями, когда слушал доклад. Однако было слишком поздно. Поэтому, чтобы быть уверенными в том, что ты не заговоришь, они похитили Ирену.

— Они знали, что, пока Ирена у них, я буду молчать, так зачем же меня убивать?

— Появился я, — сказал Харри.

— Ты?

— Да. Им было известно, что я в Осло, с того момента, как мой самолет совершил посадку. Они знали, что я тот, кто может заставить тебя говорить, что Ирены недостаточно. Поэтому Дубай отдал приказ заставить тебя замолчать в тюрьме.

Олег медленно кивал.

— Расскажи мне о Дубае, — попросил Харри.

— Я никогда с ним не встречался. Но кажется, однажды был в том месте, где он живет.

— И где это?

— Не знаю. Нас с Густо взяли его помощники и отвезли в какой-то дом, но у меня на глазах была повязка.

— Ты уверен, что это был дом Дубая?

— Я так понял со слов Густо. И там пахло жильем. По звукам казалось, что это дом с мебелью, коврами и шторами, если ты…

— Я понимаю, продолжай.

— Меня отвели в подвал и только там сняли с глаз повязку. На полу лежал мертвец. Они сказали, что так будет со всеми, кто попытается их обмануть. И чтобы мы внимательно на него посмотрели, а потом рассказали, что произошло в Алнабру. Почему, когда приехала полиция, дверь была не заперта. И почему исчез Туту.

— Алнабру?

— Я вернусь к этому.

— Этот мертвец, как его убили?

— Что ты имеешь в виду?

— У него были колотые раны на лице? Или его застрелили?

— Разве я не сказал? Я не понял, отчего он умер, пока Петр не ткнул его в живот. Тогда из уголков рта у него полилась вода.

Харри облизал губы.

— Ты знаешь, кто это был?

— Да. Агент, который болтался там, где мы тусовались. Мы называли его Кепариком из-за его головного убора.

— Ммм.

— Харри…

— Да?

Ноги Олега бешено стучали по бетону.

— Мне не многое известно о Дубае. Даже Густо не хотел о нем говорить. Но я знаю, что, если ты попытаешься его поймать, ты умрешь.

Крыса нетерпеливо бегала по кухне. Человеческое сердце билось, но все слабее и слабее. Она снова остановилась у ботинка. Укусила кожу. Мягкую, но толстую и добротную кожу. Потом опять перебежала через человеческое тело. Одежда пахла сильнее, чем ботинки, — потом, едой и кровью. Человек — по запаху крыса учуяла, что это мужчина, — лежал в прежней позе, не шевелился и по-прежнему преграждал путь в нору. Она забралась на его живот. Знала, что это кратчайший путь. Слабые удары сердца. Теперь ждать ей оставалось совсем недолго.