— Не отключай телефон, хорошо?

Харри поехал пообедать в «Лорри», но уже на лестнице почувствовал острое желание выпить пива, поэтому развернулся и ушел. Он направился в новое заведение напротив Дома литераторов. Быстро оглядел публику, покинул это место и в конце концов зашел в «Пла» и выбрал из меню тайский вариант тапас.

— Что будете пить? «Сингха»?

— Нет.

— «Тайгер»?

— У вас что, в меню только пиво?

Официант понял намек и вернулся с водой.

Харри съел королевские креветки и цыпленка, но отказался от колбасок в тайском стиле. Потом он позвонил Ракели домой и попросил ее порыться в дисках, перевезенных им в Хольменколлен и остававшихся там. Какие-то из них он сам хотел слушать, при помощи других хотел даровать спасение им. Элвис Костелло, Майлз Дэвис, «Led Zeppelin», Каунт Бейси, «Jayhawks», Мадди Уотерс. Это никого не спасло.

То, что она без явной иронии называла «музыкой Харри», стояло в конце полки с дисками.

— Я хочу, чтобы ты прочитала все названия песен, — попросил Харри.

— Ты шутишь?

— Я потом объясню.

— Хорошо. Первый диск — «Aztec Camera».

— Ты что…

— Да, я расставила их в алфавитном порядке. — Голос ее звучал озабоченно.

— Это же мальчишеская музыка.

— Это музыка Харри. И это твои диски. Можно уже читать?

Через двадцать минут они добрались до «Wog Wilco», а у Харри так и не возникло никаких ассоциаций. Ракель, тяжело вздыхая, продолжала читать:

— «When You Wake Up Feeling Old».[40]

— Ммм. Нет.

— «Summerteeth».[41]

— Ммм. Следующая.

— «In A Future Age».[42]

— Подожди!

Ракель остановилась.

Харри засмеялся.

— Что смешного? — спросила Ракель.

— Припев из «Summerteeth». Он звучит так… — Харри запел: — «Это просто мечта, она всегда с ним».

— Звучит не очень, Харри.

— Ну да! То есть оригинал-то звучит красиво. Так красиво, что я несколько раз ставил эту песню Олегу. Но он услышал в тексте: «Это просто мечта Ослимса…» — Харри снова рассмеялся. И начал напевать: — «Это просто мечта Осли…»

— Пожалуйста, Харри.

— Ладно. Ты можешь включить компьютер Олега и поискать для меня кое-что в Сети?

— Что именно?

— Набери в Google «Wilco» и найди их домашнюю страницу. Посмотри, были ли у них в этом году концерты в Осло. Если были, то где.

Ракель перезвонила через шесть минут:

— Только один.

Она назвала место.

— Спасибо, — сказал Харри.

— У тебя опять тот самый голос.

— Какой голос?

— Оживленный. Мальчишеский.

Грозные серо-стальные тучи вражеской армадой налетели на Осло-фьорд в четыре часа дня. Харри свернул из Скёйена к Фрогнер-парку и поставил машину на улице Торвальда Эриксена. Он трижды звонил на мобильный телефон Бельмана, но тот ему не ответил. Тогда он позвонил в Полицейское управление, где ему сообщили, что Бельман ушел с работы пораньше, чтобы позаниматься с сыном в Теннисном клубе Осло.

Харри взглянул на тучи. Потом зашел внутрь и осмотрел помещения Теннисного клуба.

Красивое клубное здание, грунтовые корты, корты с твердым покрытием и даже центральный корт с трибунами. А заняты были только два из двенадцати грунтовых кортов. В Норвегии ведь все играют в футбол или бегают на лыжах. Если же вслух признаться в том, что ты теннисист, на тебя косо посмотрят и начнут перешептываться.

Харри нашел Бельмана на одном из грунтовых кортов. Он доставал мячи из железной корзины на ножке и аккуратно бросал мальчику, который, видимо, отрабатывал удар слева. Определить точно было сложно, потому что мячи улетали во все стороны.

Харри вышел на корт через калитку в ограде за спиной у Бельмана и встал рядом с ним.

— Кажется, он выкладывается по полной, — произнес Харри, доставая пачку сигарет.

— Харри, — сказал Бельман, не прекращая работы и не сводя взгляда с мальчика. — Он делает успехи.

— Вижу определенное сходство. Это…

— Мой сын. Филип. Десять лет.

— Как время летит. Талант?

— Еще не догнал отца, но я в него верю. Его просто надо немного подтолкнуть.

— Не думал, что это все еще законно.

— Мы оказываем своим детям медвежьи услуги, Харри. Двигай ногами, Филип!

— Ты выяснил что-нибудь о Мартине Пране?

— Пране?

— Кривой сумасшедший из Онкологического центра.

— А, интуиция. И да, и нет. То есть да, я пробил его. И нет, у нас на него ничего нет. Абсолютно ничего.

— Ммм. Я хотел попросить и о другом.

— Сгибай колени! О чем?

— О разрешении суда на эксгумацию Густо Ханссена, чтобы проверить, осталась ли у него под ногтями кровь, и на исследование образцов этой крови.

Бельман отвел взгляд от сына, чтобы посмотреть, серьезно Харри говорит или нет.

— У нас есть очень достоверное признание, Харри. Думаю, мы получим отказ.

— Под ногтями Густо была кровь. Образец ее был испорчен прежде, чем попал к экспертам.

— Такое бывает.

— Крайне редко.

— И кому, по-твоему, должна принадлежать эта кровь?

— Не знаю.

— Ты даже не знаешь?

— Нет. Но если первый образец уничтожили, значит, для кого-то он представляет опасность.

— Например, для этого торговца спидом, который сознался. Адидас, кажется?

— Полное имя Крис Редди.

— Неважно. Разве ты не закончил с этим делом, после того как выпустили Олега Фёуке?

— Неважно. А разве мальчик не должен держать ракетку двумя руками, когда бьет слева?

— Ты разбираешься в теннисе?

— Смотрел по телевизору.

— Удар слева одной рукой укрепляет характер.

— Я даже не знаю, имеет ли кровь какое-нибудь отношение к убийству. Может быть, кто-то просто боится, что его имя свяжут с именем Густо.

— Кто, например?