Гаунт принял меч, позволив Отте торжественно застегнуть перевязь.

Интендант Бейнфейл из Администратума, окруженный процессией сервиторов и клерков, вошел в баптистерий, когда Отте проводил церемонию. Он мрачно кивнул Гаунту и без вопросов принял его руководство.

— Мое министерство в вашем распоряжении, командир. Я мобилизовал трудовые команды, чтобы они тушили пожары и расчищали дороги. Мы… ошеломлены происходящим. Большая часть населения пытается бежать за реку, все военные части запрашивают боеприпасы и продовольствие, главный…

Гаунт поднял руку.

— Я не сомневаюсь, что Администратум предоставит все необходимое, если оно есть. Полагаю, астропаты поддерживали связь с магистром войны?

— Разумеется.

— Я не буду просить Макарота о помощи, но хочу, чтобы он ясно представлял ситуацию здесь. Если он сочтет ее достойной своего внимания, он поможет нам.

Зазвучали трубы, жалкая имитация помпезности, и мастер-законодатель Анофий скользнул в баптистерий в сопровождении свиты: длинная процессия детей-рабов, сервиторов и стражников, некоторые несли знамена. Стяги и мантии были украшены рунами, а кое-где запачканы, у рабов влажно сияли перепуганные глаза. Представители гильдий и благородных домов толпились позади процессии законодателя, крича и препираясь.

Гаунт повернулся к Бейнфейлу.

— Вы можете прямо сейчас помочь мне, если не допустите до меня этих достойных господ. Выслушайте их претензии и запишите их. Я просмотрю позднее, если представится возможность.

— Будет сделано, — сказал Бейнфейл. — Да поможет вам в эти часы Император Человечества.

Когда люди Администратума под руководством Бейнфейла занялись толпой озлобленных вельмож, Гаунт вернулся к просмотру данных с фронта. Первая вокс-линия была только что установлена, и Даур принес ему динамик.

Гаунт выбрал канал.

— Командование улья Вервун — Гризмунду. Сигнал «Дядюшка Дерций».

— «Дядюшка Дерций» принято, — проскрипел приемник.

— Мне нужно, чтобы вы остановили продвижение противника через врата Кроу и Онтаби. Насколько я понял, основное механизированное наступление ведется оттуда.

— Слушаюсь. Но от Сондарских врат также идут танковые дивизионы.

— Принял. Я разберусь с этим. Да направит вас Бог-Император, генерал.

— И да хранит Он вас, комиссар-полковник.

Изменив настройки канала, Гаунт связался с командиром Севгруппских танков, растерянно колесящих к югу от Коммерции. Он направил их к Сондарским вратам. Затем начал поочередно связываться со всеми разрозненными обрывками пехоты и Гвардии.

Он пробился и к Корбеку в Сельскохозяйственную гильдию Гитран.

— Фес, комиссар! Я думал, вы погибли!

— А я думал то же о тебе, Колм. Как ты?

— Херовее некуда. Мы еле держимся, а они все сыплют. Мне б не помешала поддержка бронетанковых.

— Они уже направляются к вам, пока мы говорим. Колм, нужно больше, чем держаться, — их нужно отбросить. Щит будет работать на нас, только если мы сможем выкинуть их из-под него.

— А ты не слишком много требуешь, а?

— В самый раз.

— Ты мне за это персональную планету будешь должен, ты понимаешь?

— Я тебе ее уже должен, Корбек. Мысли шире.

Сервитор принес Гаунту новые данные от перезагруженных кодификаторов, установленных в баптистерии. Гаунт просмотрел их, и доклад Варла приковал его взгляд.

— Даур?

— Сэр!

— Мне нужен список гильдий, контролирующих топливные поставки, и от каждого из этих уродов — заверенное подтверждение того, что они перекрыли трубы.

— Так точно, сэр.

Гаунт провел следующие десять минут, воксируя тактические инструкции десяткам разрозненных отрядов по всему улью. Он не смог связаться с Варлом — да и вообще ни с одной частью к северу от Главного хребта. Пока он работал, сервиторы и работники находили и отмечали на гололитической карте города конкретные пункты его диспозиции, присоединяя к ней все данные, которые получали с полей.

Какое-то время Гаунт возился с настройками вокса, рыская по частотам, чтобы вычислить частоты, захваченные зойканцами. Он все еще надеялся, что им удастся перехватить и контролировать зойканские передачи, чтобы проникнуть в тактические планы их командования. Но тщетно. Зойканские каналы кишели передачами, но все — на неразборчивом щебете, который не поддавался переводу даже лингво-когитаторами, сплошной бессмысленный поток мерзкого механического шума, не содержащего никаких секретов. Или шум, или скандируемые повторения имени Наследника на частотах пропаганды. Гаунт достаточно долго боролся с Хаосом, чтобы не просить ученых или астропатов пытаться расшифровать щебет. Он не мог позволить скверне развратить ни одного сознания в улье Вервун.

Шум в дверях отвлек Гаунта от работы. Отряд солдат Вервунского Главного вел генерала Штурма в баптистерий.

— Мы поймали его, когда он пытался присоединиться к группе беженцев, погружающихся на лодку, сэр, — сообщил командир группы.

Гаунт смерил Штурма взглядом.

— Дезертирство? — мягко спросил он.

Штурм поправил фуражку, ощетинившись.

— Здесь старший по званию — я, Гаунт! Не ты! Улей Вервун потерян! Я подал сигнал к отступлению и эвакуации! Я мог бы всех вас расстрелять за неподчинение!

— Ты… дал сигнал к эвакуации? А почему же тогда все имперские силы и планетарные войска продолжают сражаться? Даже твои собственные вольпонцы? Ты, должно быть, подал сигнал очень тихо.

— Не смей говорить со мной в таком тоне, ты, сраный выскочка! — проквакал Штурм. В комнате повисло гробовое молчание, и все взгляды устремились на них. — Я старший генерал Вольпонского Королевского! Я старший уполномоченный офицер в улье Вервун! Ты подчинишься мне! Ты будешь меня уважать!

— Что тут уважать? — Гаунт обошел Штурма, с любопытством оглянувшись на лица наблюдавших. Никто почему-то и не думал бросаться на защиту генерала. — Ты бежал с Сондарских врат. Ты бежал из Главного хребта к реке. Ты предал весь улей Вервун.

— Я старший офицер!

Грубым рывком Гаунт сорвал погоны с кителя Штурма.

— Уже нет. Ты позорище. Трус и убийца. Ты прекрасно знаешь, что это твои распоряжения погубили пять сотен моих танитцев на Вольтеманде. Ты убил их потому, что они справились с тем, чего не смогли твои Аристократы, — Гаунт смотрел прямо в глаза Штурму, а тот часто мигал. — Не возьму в толк, как ты вообще пробился в генералы.

Штурм, похоже, скис.

— Оружие… — слабо сказал он.

— Что?

Штурм поднял горящий взгляд.

— Дай мне гребаное оружие, комиссар-полковник! Меня не будет отчитывать безродное дерьмо вроде тебя! Или казнить! Дай мне оружие и дай, ради всего святого, упокоить себя собственноручно!