Он накрыл плечи Дэни полотняным кухонным полотенцем и принялся подрезать ее волосы перед зеркалом. Дэни следила за каждым его движением, слушая его непрекращающуюся болтовню.

– Мистер Трой намеревался подняться наверх, чтобы посмотреть, как вы здесь устроились, но я сказал ему, что вы принимаете ванну и что он сможет увидеть вас за обедом. В ответ он пробормотал с недовольным видом: «Еще одного сторожевого пса только мне не хватало!» Теперь я, кажется, понимаю, почему он был недоволен. Наверное, он думает, что вы собираетесь появиться на обеде в кожаных штанах, и хотел отговорить вас. Я полагаю, при виде этого платья миз Лэйаль вполне может хватить удар, но было бы еще хуже, если бы вы предстали перед ней в этих штанах.

– Чем вам не нравится это платье? – спросила Дэни. – Оно сделано из лучшей дубленой оленьей кожи, которую я когда-либо видела. Эта вышивка великолепна. – Она дотронулась пальцами до разноцветных бусинок узора, изображающего наконечники стрел. – И оно закрывает меня от шеи до пят.

– С этим я не могу спорить. – Геркулес отступил назад, чтобы лучше рассмотреть свою законченную работу. – Но это еще не все.

– Хорошо бы еще туфли.

– Боже мой, девочка, у вас даже туфель нет?

Нету, – легко призналась Дэни, ничуть не смущенная его встревоженным видом. Она уже начала привыкать к его манерам. – У меня есть вот эти сапоги. – Она указала на высокие коричневые сапоги для верховой езды, которые мужчины купили для нее в Сент-Луисе. – Еще есть отделанные мехом мокасины, которые Грейди забрал из салуна.

– Из салуна? – Глаза его расширились.

– Это другая история.

– Я сейчас вернусь.

Верный своему слову, Геркулес вернулся довольно скоро. Дэни слышала его шаги прямо над своей головой и весьма удивилась, так как не подозревала, что в доме есть еще какие-то комнаты. Когда он вернулся, она спросила его где он был.

Он указал пальцем вверх.

– Все вещи матери Троя лежат в сундуке, а сундук тот стоит в мансарде. Попробуйте надеть эти туфли. Женщины называют их savates.[12]

Он протянул ей мягкие белые шелковые туфли. Дэни оторвалась от зеркала, надела туфли и завязала их длинными широкими лентами. Туфли были несколько тесноваты, но она решила, что они подойдут.

– Я принес вам ночную рубашку, халат и вот этот гребень. Можете ими пользоваться, если хотите. Судя по размеру платьев в том сундуке, вы значительно больше Джанетт Фонтейн.

Джанетт Фонтейн. Мать Троя. Дэни пообещала себе, что в другой раз, когда у нее будет свободное время, она попросит Геркулеса рассказать ей все, что он знает о Джанетт Фонтейн.

Она подняла глаза и увидела, что он внимательно смотрит на ее волосы. Смутившись, Дэни пригладила их.

– Что-нибудь не так?

Он сделал шаг назад, прошелся возле нее полукругом, продолжая рассматривать ее волосы, и затем лицо его расплылось в довольной улыбке.

– У вас есть еще эти fanfreluche?[13]Какие-нибудь еще бусы или украшения?

– Зачем они вам?

Геркулес уперся рукой в бок и сделал шаг назад.

– Пусть этот вопрос вас не беспокоит, миз Дэни. Так есть они у вас или нет?

– Думаю, есть.

Дэни подошла к шкафу, куда сложила свои вещи, открыла дверцу, достала небольшой пакет с бусами, колокольчиками и перьями, которые обычно использовала для обмена, и протянула его Геркулесу.

– Садитесь обратно. У вас есть еще десять минут до обеда, и я сделаю так, что вы предстанете на нем в лучшем виде!

Перед ней зловеще темнел лестничный пролет. Снизу доносились приглушенные голоса. Дэни не могла различить слов, так как несколько человек, как ей казалось, говорили одновременно. Прохладный ночной воздух доносил до нее приятные, но незнакомые запахи, и когда желудок ее заурчал в ответ, она надавила на него рукой.

Дэни начала медленно спускаться по лестнице, и голоса, раздающиеся внизу, сделались более отчетливыми. Она хотела расслышать голос Троя, но не смогла отличить его от других. Что ты делаешь? – спросила она себя, спускаясь по лестнице.

Ты делаешь то, что хочешь делать: ты преследуешь самую крупную в своей жизни добычу.

Задолго до того как Трой поцеловал ее сегодня на причале, задолго до поцелуя, которым они обменялись в гостинице, еще до того, как они пытались облегчить страдания друг друга в прерии, уже в ту ночь, когда Трой впервые обучал ее искусству любви, Дэни знала точно и определенно, что он будет ей принадлежать. Все, что ей нужно было теперь сделать, это убедить его в том, что он хочет ей принадлежать, что он хочет остаться с ней навсегда.

Спустившись вниз, она повернулась и пошла в сторону гостиной, откуда доносились голоса. Геркулес сказал ей, что гостиная находится в конце коридора. Дверь комнаты была приоткрыта, из нее в тусклый, продуваемый сквозняком коридор, лился свет. Дэни на мгновение остановилась, и шуршание длинной бахромы, покачивающейся на ее плечах, постепенно стихло. Бусины и колокольчики, которые Геркулес вплел в ее волосы возле лица, стучали и позвякивали так тихо, что Дэни почти не слышала их. Лоб ее охватывала шелковая лента, не дававшая волосам упасть на лицо, длинные концы ее свисали на спину. Эта лента была идеей Геркулеса, «вдохновляющей идеей», как он выразился. Он вытащил эту ленту из декольте на ночной рубашке Джанетт Фонтейн. Замечательного цвета слоновой кости, лента эта гармонировала не только с экзотическим платьем Дэни, но и с золотистым цветом ее лица.

В этот момент среди других голосов выделился голос Грейди.

– Интересно, что ее задерживает?

Дэни сделала глубокий вдох и вошла в комнату.

– Ничто меня не задерживает. Я уже здесь.

Неожиданно слабое позвякивание колокольчиков и тихий стук деревянных бусин в ее волосах показались ей оглушительным громом. Собравшиеся в гостиной люди разом смолкли, и наступила мертвая тишина. Дэни застыла на пороге и быстро оглядела комнату. Джейк часто говорил, что всегда полезно знать, что тебя ожидает.

Дэни сразу заметила Троя, но не решилась посмотреть ему в глаза, потому что не знала, как он отреагирует на ее внешность. Вместо этого она стала смотреть на стоящего рядом с ним у камина такого же высокого мужчину. Это был Леверет Деверо. Они оба держали в руках невысокие толстые бокалы, наполовину заполненные коричневой жидкостью. Леверет был в хорошо скроенном синем костюме и блестящем, как и у других мужчин, жилете, надетом поверх белой льняной рубашки и галстука. Его темно-каштановые волосы были зачесаны на лоб и нависали тяжелой массой над густыми прямыми бровями. У него были маленькие, но быстрые и колючие глаза. Дэни заметила, как они оглядели ее сверху донизу. Деверо скрыл улыбку, подняв бокал к губам, но глаза его не могли лгать: он смотрел на нее с нескрываемым изумлением и восторгом.