тарзи — мерзкие мифические обитатели поля ходьбы. К ним относят слеков, хищных птиц, оседлавших определённые промежутки времени в прошлом, или тупых нуллов, для которых дорога времени иногда становится полем сражения между собой… Все эти страсти-мордасти, упоминаемые ходоками — миф и мелочь, по сравнению с творением Пекты.

Всё слышанное прежде, и неурядицы у ходоков в том числе, теперь казались Ивану забавными, полусказочными и детскими страшилками, будто виденными во сне.

У столбов-закрытий — неровных, многократно изогнутых образований — его поджидал Хем с синей каплей, словно приклеенного к нему рюкзака. Предположение Ивана о мотивах появления закрытий было правильным. Здесь же стояла платформа с разломанной клеткой. Знакомая картина, и выглядела она так, как будто всё случилось только что.

Много лет не доходя до Хема, Иван остановился.

Хем передвигался туда-сюда на определённом расстоянии, как будто привязанный к линии движения. Наблюдение за ним показало нечто иное. И чуть позже Иван определил — это была не линия, а сильно вытянутый овал, пологие стороны которого попеременно касались то Пояса, то платформы, а крутые проходили далеко в стороне по полю ходьбы. Двигался, а точнее, летел Хем довольно медленно, как бы сносимый ленивым водоворотом. Но Иван помнил о мнимости его медлительности и насчёт того, что сможет легко убежать от него, надежд не питал и понимал крайнюю опасность не учитывать этого.

По всей видимости, Хем всё-таки поджидал именно его. Поскольку только здесь имелась хоть какая-то возможность проникнуть в будущее, в Закрытые Века, через узкую щель, рассекающую стену Пояса. История появления этой расщелины Ивана не интересовала, но озадачивала — это точно. Нависшие скалы передовых отрогов Пояса в других иных местах казались неприступными, а здесь — на тебе, входи, если есть желание. Не ловушка ли? Но если делать такие трещины для поимки каждого, на кого нацеливается Хем, то надо либо обладать маниакальной последовательностью в исполнении задуманного, либо иметь такую же простую систему изменения Пояса. Ни того, ни другого Иван, взвесив всё «за» и «против», не предполагал. Иначе, горы недоступности должны были менять свой облик постоянно, но такого не наблюдалось.

Хем заканчивал уже второй виток в ожидании жертвы. Иван морально подготовился к броску по направлению к горам Пояса.

Однако вначале, маскируясь за ненадёжным узким щитом платформы — до неё пришлось, по сути, ползти — и, соизмеряя полёт Хема, ходок сократил расстояние наполовину.

Всё время подмывало для прикрытия использовать столбообразные закрытия, но для машины, как Хем, они могли просто не существовать, поскольку подобные закрытия на дороге времени относились только к определённому ходоку. В данном случае, к Ивану. Всё дело в человеческой психологии — есть столб, значит, за него можно спрятаться.

В конце концов, он благополучно поравнялся с платформой. Хем как раз подплывал к ней с противоположной стороны. Наступал решительный миг. Если Хем не заметит его и удалиться своей дорогой к дальней точке поворота, тогда появлялся почти стопроцентный шанс избежать захвата его щупальцами. Если же заметит…

Хем его заметил. И, по всей видимости, уже давно.

В неизменном же его кружении таился расчёт хорошо запрограммированной машины или изощрённого ума какого-то существа, преуспевшего в выслеживании и в поимке жертвы. Что бы или кого бы ни представляло собой это паукообразное, но его новая траектория слегка откачнулся от намеченной линии движения. Новый путь его теперь должен был пройти как раз над Иваном.

Доли секунды решали участь ходока. Надо было за эти короткие мгновения что-то придумать и предпринять. Главное, удержать себя, не сорваться и не побежать, превратясь для Хема в зайца в чистом поле, где ни кустика, ни приямка, в которых можно было бы спрятаться и переждать охоту.

Наверное, Иван сам не понимал своих действий, поскольку поступить таким образом, а именно: вскочить на ноги — весь на виду у Хема, — схватить обломок клетки — крестовину с несколькими ячейками — и швырнуть его навстречу противнику — совершенно не собирался. Но Хем (Машина, это обыкновенная машина! — возликовал Иван) сработал стандартно по программе: упал наземь, покрутился, сграбастал щупальцами палки и стремительно понёс их куда-то в прошлое.

Иван вооружился оставшимися обломками и с этой своеобразной вязанкой кинулся по направлению к расщелине.

Хем возник не далее как в трёх метрах чуть впереди и правее, когда до гор недоступности, вернее предгорий, оставалось ещё немалое расстояние. И тут же схватил палку, подброшенную ему Иваном. На считанные мгновения исчез, давая ходоку возможность ещё на десятка два шагов приблизиться к Поясу.

Так повторилось трижды

И каждый раз Иван со страхом ожидал у Хема какого-либо аналитического прояснения в его искусственных мозгах, после чего он не станет реагировать на отвлечённые предметы, а займётся им самим. Возможно, так оно и было, если такие приёмы продолжались бы ещё некоторое время, но Иван уже ступил на пригорок и смог прижаться спиной к отвесной стене. Всего в нескольких шагах от него находился вход в расщелину.

Прямо перед его лицом — рукой подать — висел Хем, но, похоже, атаковать жертву не собирался. Он лишь покачивался из стороны в сторону, будто преодолевая встречный поток воздуха.

Постояв и переведя дыхание, Иван вновь вспомнил слова посланца Напель, из которых следовало — Хем не пойдёт в его горы недоступности, означающие Пояс Закрытых Веков. По-видимому, Хему вход в Пояс по каким-то причинам был заказан.

Иван расслабился. Хем теперь не страшен. Пусть помаячит себе, а я пойду своим путём. Хотя…

«Почему бы ни попробовать?» — пришла дерзкая мысль.

Палкой, оставшейся неиспользованной в его руке, он ткнул машину в точку, где можно было разглядеть какое-то углубление в теле. В нём просматривалась деталь, похожая на большую, плоскую консервную банку из-под шпротов. Из неё выходили суставчатые щупальца-ноги машины. Грубый тычок палкой не возымел никакого действия — Хема лишь слегка качнуло в прошлое. Он не дрогнул и тогда, когда Иван изловчился, поддел палкой лямку своего рюкзака, приподнял его и сдвинул себе в руки.

Обретение нужных ему вещей таким нехитрым способом вызвало у Ивана дикий хохот, унять который стоило большого труда. Скулы свело от напряжения. И уже проталкиваясь сквозь щель, он цыкал себе под нос, так как ощущал боль в лицевых мускулах.

Всё так удачно обошлось…

Встреча

Идти приходилось всё время в гору. Вскоре щель, узкая, как порез в громадном куске масла гигантским лезвием, постепенно обмелел и вывел Ивана на внутренний склон циклопического амфитеатра. Вокруг него громоздились высокие горы.

Открывшаяся взгляду котловина