Жюв молча опорожнял корзину, вытаскивая оттуда книги, старое белье, обломки дощечек, тяжелые тетради, пыльные скатерти, рулоны бумаги, короче, все, что можно впихнуть в старую добрую корзину, предназначенную пылиться на чердаке дома, в котором прожил уже больше четырнадцати лет.

После того как корзина опустела, Жюв окинул взглядом Фандора с ног до головы.

— Какой у тебя рост? — спросил он.

У Фандора от удивления округлились глаза, он на секунду наморщил лоб:

— Насколько я помню, ростомер показывал мне метр семьдесят пять.

Жюв достал из кармана метр и измерил длину корзины.

— Отлично, — тихо произнес он, — ты будешь здесь как король, мне было бы неприятно, если бы ты провел ночь скрюченный в неудобной позе.

— О, хорошее гостеприимство с вашей стороны, Жюв; отныне вы запираете своих гостей в клетку!

— Да, да, в клетку, малыш!

Продолжая болтать, Жюв бросил на дно корзины матрац, положил на него пару покрывал и поверх всего водрузил подушку. Взбив напоследок постель, Жюв, смеясь, заверил Фандора:

— Ты отлично выспался бы в этой постели, но этой ночью я не советую тебе делать этого, разве что похрапеть для виду!

Журналист, глядя на свое ложе, качал головой, хотя и привык к самым невероятным выдумкам своего друга.

Жюв объяснил:

— Я не могу тебя оставить просто так, без укрытия, если бы я знал о твоих намерениях, я приготовил бы для тебя такой же защитный костюм, какой есть у меня, взгляни лучше сам.

Жюв, сняв пиджак и жилет и натянув ночную рубашку, вытащил из шкафа три пояса с шипами, шириной примерно сантиметров пятьдесят каждый.

— Видишь, Фандор, — заявил Жюв, показывая эти современные латы своему другу, — я буду в полной безопасности, когда надену это на себя… Ах, да, я забыл еще свои поножи!

Жюв вернулся к шкафу, взял два других пояса, также усеянных шипами. Фандор остолбенело разглядывал снаряжение, которое напяливал на себя Жюв. Полицейский, облачившись в эту странную нелепую амуницию, игривым тоном заметил:

— Это испортит мне, правда, пару моих покрывал.

— Что это все означает, Жюв, вы совсем потеряли голову?

— Наоборот, я стараюсь ее уберечь и именно для этого наряжаюсь под средневекового рыцаря в полном смысле этого слова.

— Это не новое изобретение: ты помнишь знаменитого Лябефа, который знал о привычке полиции хватать задерживаемых за руки и которому поэтому пришла в голову гениальная мысль носить под пиджаком нарукавные повязки, усыпанные гвоздями. Когда полицейские пытались его схватить, они тут же ранили себе руки…

— Я знаю, но…

Полицейский вдруг приложил палец к губам журналиста:

— Все, Фандор, хватит; на часах уже двадцать минут двенадцатого, а у меня привычка ложиться в половине двенадцатого, и Фантомасу это известно. Валяй в свою корзину и тщательно закрой ее крышкой. Я думаю, тебе не будет слишком жарко, к тому же я оставил окно открытым.

— Черт! Окно, это уже опасно!

— Это одна из моих привычек, и, чтобы не вспугнуть Фантомаса, я ни в чем не изменю своим привычкам.

— Итак, будь осторожен, Фандор, не будем смыкать глаз этой ночью, не издавай ни звука, что бы ни случилось, слышишь меня, старайся не двигаться. Но, когда я тебя позову, сразу зажигай свет и беги ко мне…

— Зажигай свет, Фандор! — завопил Жюв.

Шум борьбы, глухой стук рухнувшего на пол тела привел Фандора в полную растерянность… В темноте он слышал, как стонал Жюв и царапал пол своим снаряжением, упираясь, сражаясь с нападавшим, которого Фандор не мог рассмотреть…

— О, боже, давай скорее!

Фандор сделал шаг, почувствовав, что наступил на стекло разбившейся лампы. Он споткнулся, ударился об угол шкафа, отлетел назад и неожиданно крикнул от ужаса.

Его руки, вытянутые вперед, чтобы ощупывать возможное препятствие на пути, коснулись чьего-то холодного шероховатого тела, скользнувшего под его ладонями.

— Фандор… Ко мне… Фандор!

— Ах, черт возьми!

— Ко мне… быстрее!

Решив не искать больше наощупь выключатель, журналист бросился к письменному столу, нашел там другую лампу, быстро зажег ее, и поднял вверх, чтобы осветить комнату.

Жюв, стоя на полу на коленях, был весь залит кровью.

— Жюв! — заорал Фандор…

— Все отлично! — крикнул тот победным голосом. — Фандор, кому-то пустили кровь, но не мне. Ты слышишь? Такой тихий свист?

— Да, но я и до этого его слышал.

— Это было, когда «палач» приходил, а сейчас «палач» убегает!

Полицейский подошел к окну спальни, закрыл его, задернул занавески и устроился на стуле, чтобы снять последовательно свои поножи, пояса и нарукавники.

Очень осторожно Жюв разложил свое грозное снаряжение на столе, шипами вверх.

Он с любопытством рассматривал пятна крови и крошечные обрывки кожи, торчавшие на острие шипов.

— Все, опасность миновала, — сказал он вновь спокойным голосом, — попытка убийства была, но она не удалась…

Инспектор опять погрузился во внимательное изучение окрашенных кровью остатков загадочного существа.

— Жюв, Жюв, ради Бога, объясните мне, что случилось, что это такое?

Полицейский, удивленно округлив глаза, посмотрел на журналиста:

— Ты что, разве не понял, малыш?

— Нет, нет и нет!

— Послушай, Фандор, кто мог раздробить тело, найденное в квартале Фрошо, попытаться задушить Диксона, вылезть из чемодана Шалека и подтолкнуть Жозефину выброситься из окна?..

Таинственным, безымянным, грозным и могучим сподвижником Фантомаса могло быть только животное… змея!

Обученная змея, точнее змея, которую заклинают, которая по приказанию хозяина направляется туда, куда он велит, сжимает в объятиях того, кого нужно тому устранить, и возвращается затем к своему повелителю, который ее гипнотизирует; вот как все было!

— Я уже давно начал подозревать о существовании этого сподручного, но стал в этом уверенным, когда обнаружил в гостиной особняка в Нейи кусочек, похожий на пленку, который был не чем иным, как чешуей змеи. Вот почему, поджидая сегодня гостей, я закопался в броню, словно доблестный рыцарь.

— Жюв, — вскрикнул Фандор, — если бы я не был таким бестолковым и не опрокинул эту лампу, нам наверняка удалось бы схватить эту ужасную тварь…

— Наверное… но что бы мы с ней делали? Пусть уж лучше возвращается к Фантомасу; я представляю, как тот будет ломать себе голову, думая над тем, что случилось, когда он будет залечивать раны своему необычному сообщнику!