— Адам? — удивилась она. — Адам!

Он остановился и обернулся на оклик.

— Вот кто мне нужен!

Адам прошел на террасу, отодвинул стул и присел за их столик.

— Доброе утро, Ким! Очень рад вас видеть.

Ким сразу расцвела от оказанного ей внимания, и Джемма невольно заметила, как выпятился и раздался вширь ее бюст, как отчаянно захлопали ресницы.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой об одном деле, Джемма. У меня есть для тебя новость.

Джемма взглянула на мать в надежде, не вспомнит ли она, что ей нужно срочно куда-нибудь отлучиться.

— О, обо мне не волнуйтесь, — успокоила Адама Ким. — У нас с дочерью нет друг от друга секретов, правда, Джемма?

— Конечно, — вежливо подтвердила Джемма, подавив вздох.

Адам откашлялся:

— Я говорил с одним человеком. Из Голливуда. Он мой приятель и тоже продюсер, мы вместе работали над парой проектов. В общем, он ищет актрису — хорошую актрису. Обязательно англичанку, и такую, чтобы вся карьера у нее была впереди.

— О! Это же наша Джемма! — ввернула Ким.

— А как его зовут? — поинтересовалась Джемма.

— Тони Гласс.

Джемма кивнула: это имя было ей знакомо.

— Думаю, проект затевается грандиозный — мегахит на лето, — пояснил Адам. — И он откроет тебе, Джемма, кое-какие двери. Попасть в Голливуд — не пара пустяков, и фильм, о котором идет речь, может стать для тебя хорошим началом.

Ким приоткрыла рот от изумления, но у Джеммы даже губы не дрогнули.

— Пробы запланированы на следующий месяц в Лос-Анджелесе. К тому времени ты уже закончишь «Доводы рассудка» и сможешь вылететь не откладывая. Тони сгорает от нетерпения на тебя посмотреть. Я спел тебе дифирамбы — надеюсь, ты не возражаешь?

Адам лукаво улыбнулся. Джемма молчала.

— Черт возьми, Адам, я даже не знаю, что сказать…

— Скажи «да», и все дела! — подбодрил он.

— Но я не ожидала…

— А зря! На этих съемках ты произвела фурор, а слухи распространяются быстро, сама знаешь!

— Ты так любезен, что предлагаешь эту роль мне…

— Никакая это не любезность, — парировал Адам. — Если мне встречается настоящий талант, я обязательно воздаю ему по заслугам. Ну, что скажешь?

Джемма вздохнула:

— Что скажу? Черт…

— Ну, это само собой. А после «черта»?

— А после «черта» скажу… извини.

— Как тебя понимать? — спросил Адам, разом помрачнев. — Опять кризис, да? Но если дело только в этом, я помогу тебе его преодолеть.

— Нет, не в этом.

— А в чем?

— Я решила уйти, — выговорила Джемма и сразу почувствовала несказанное облегчение. — Уйти из кино.

— Ты что, серьезно?

— Я никогда еще не говорила серьезнее.

Ким Рейли разинула рот и, выпучив глаза, в неподдельном ужасе уставилась на дочь.

— Ты рехнулась! — брякнула она, забыв о манерах.

— Нет, — возразила Джемма. — Я в своем уме — может быть, впервые за всю жизнь. Я больше не буду играть. Кончено, и точка. — Она усмехнулась. — Здорово! И как легко! Не понимаю, почему я раньше этого не сделала.

— Что значит «раньше»? Когда — раньше? У тебя за плечами всего-то два фильма! — взъярилась Ким.

— Мама, я на сцене с четырех лет, когда ты впервые отвела меня в балетный класс! Я притворялась, что мне там нравится, лишь бы тебе угодить, и с тех пор я все время играла — сначала в театральной студии, потом в кино!

— Еще бы ты не играла в театральной студии! — вскричала Ким. — Тебя там этому и учили!

— Но я вынуждена была притворяться, что делаю это с радостью, а мне было невмоготу!

Джемма взглянула на убитое выражение на лице матери и на мгновение прониклась к ней жалостью.

— Пожалуйста, постарайся меня понять, — умоляюще сказала она. — Актерство было больше твоей мечтой, а не моей. Я мирилась с ним ради твоего удовольствия.

— Что за чушь!

Ким все больше теряла над собой контроль, но Джемма лишь спокойно покачала головой:

— Нет. Я просто не знала, какие у меня еще есть возможности.

— А теперь будто бы знаешь!

— Нет, но непременно узнаю.

— Ты совершаешь колоссальную ошибку, — предупредила Ким. — И не надейся, что я стану утирать тебе сопли, когда ты поймешь, что натворила!

— Я и не прошу тебя вытирать ничьи сопли. Я сама могу о себе позаботиться. Ты, наверное, еще не заметила, но я уже вполне взрослая женщина, у меня своя голова на плечах, и я больше не допущу, чтобы ты меня терроризировала!

— Терроризировала?!

Злобно прищуренные глаза Ким сузились в щелки.

— Да! Ты самая настоящая террористка!

— Джемма! Да как ты сме…

— Ты всю жизнь стращала меня, но больше я этого терпеть не собираюсь! Прекращай, мама, и сейчас же!

Ким вскочила, с грохотом отодвинув стул.

— Я не собираюсь оставаться и слушать весь этот вздор! Ты оскорбляешь собственную мать и отвергаешь такое предложение! Тебе, может быть, за всю твою актерскую карьеру лучшего не видать! Ты точно чокнулась, но к вечеру наверняка передумаешь. У тебя же семь пятниц на неделе!

Джемма даже ахнула от такой вопиющей напраслины, а мать тем временем сорвалась с места и устремилась в сторону Кобба. Джемма посмотрела на Адама — на его лице был написан откровенный ужас.

— Ушам своим не верю! — вырвалось у него.

— И тем не менее…

— Ты ли та девушка, которая всего несколько дней назад тряслась перед съемкой?

— Просто время пришло, — сказала Джемма. — Давно пора было дать матери отпор, а мне самой понять наконец, чего я все-таки хочу от жизни.

Адам не выдержал и улыбнулся, а потом взял руки Джеммы в свои:

— Я рад за тебя. Хотя, знаешь, я буду скучать по тебе: в нашем деле таких, как ты, по пальцам пересчитать.

Она улыбнулась в ответ и вдруг почувствовала, что сзади кто-то стоит. Джемма обернулась — это был Роб.

— Роб! — позвала она.

Он ничего не ответил, просто молча посмотрел на нее, и Джемма только теперь сообразила, что Адам все еще держит ее руки в своих.

После того как она выпроводила Адама, Кей сделалось невыносимо мерзко на душе. Он не заслужил подобного обращения, и она даже выбежала на улицу, чтобы остановить его. Но напрасно она звала — Адам ее не услышал.