Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На другом конце камеры Эрасциус, поднявшись на ноги, поспешил вытащить из ножен свой меч. Звук трения металла о кожу повторился, когда оставшиеся Ангелы тоже обнажили свое оружие.
– Ты маленькая… – Зимний маг прошипел слово, которое, как Лань знала, было самым унизительным из оскорблений на его языке. Он шагнул к ней, подняв оружие. – Теперь, когда я собственными глазами видел карты, ведущие к Богам-Демонам, ты мне больше не нужна. Пришло время встретить судьбу, которая ожидала тебя еще двенадцать циклов назад.
Его меч описал дугу, обещающую смерть, но так и не коснулся Лань.
Взрыв ци рванулся вверх, выбив оружие из рук Эрасциуса и снова отбросив мага и его стражников назад. Колени Лань подогнулись, и она рухнула на пол… оказавшись лицом к лицу с Цзэнем.
Он, упершись одной рукой в пол, а другой схватившись за грудь, с трудом встал на четвереньки. Кровь, струящаяся из его раны, потемнела и теперь поднималась вверх, как дым.
– Лань, – выдавил он. Девушка едва узнала его голос. Волосы, мокрые от пота и крови, прилипли к лицу Цзэня. – Лань, беги.
– Что? Нет. – Она потянулась к нему, но он отпрянул. – Цзэнь, что ты…
– Беги, – прорычал он. Все больше черного дыма вырывалось из его груди, отчего энергия вокруг них пульсировала. – Что бы ни случилось дальше… Я не могу… не смогу контролировать…
– О чем ты говоришь? – воскликнула она. Ци вокруг Цзэня стало таким густым и пропитанным зловонием чего-то ужасного, что Лань чуть не стошнило. Сжимая свою окарину, она потянулась к практику и вцепилась пальцами в ткань его халата. – Посмотри на меня, Цзэнь.
Когда он наклонил голову, завеса черных волос раздвинулась, открывая его лицо. Лань отшатнулась, таким диким было выражение его лица: скривившиеся губы, демонстрирующие оскал. Глаза… Однажды она видела эти глаза в Хаак Гуне, черные, от радужной оболочки к склере, только с намеком на белое.
– Потому что, – сумел выдохнуть Цзэнь, когда чернота заполнила его глаза, – внутри меня был заключен демон, и Эрасциус только что его освободил.
22
Человек, который во всем придерживается середины, стоит на пути долга и никогда не должен с него сходить.
Тринадцать циклов назад, династия Цин императора Светящегося Дракона (Шо Луна), Северные степи
Под бесконечным голубым небом раскинулись плоскогорья, среди которых потерялся мальчик. Он стоял по колено в снегу, оглядывая сверкающий белизной пейзаж, нетронутый, если не считать обнаженных серебристых берез, походивших на скелеты. Время года сменилось, а с ним исчез и целый клан, целая родословная была стерта со страниц истории.
Снег толстым слоем лежал на лугах, которые он когда-то называл домом, похоронив то, что осталось от его семьи. Всего цикл назад здесь стояли юрты с развевающимися черными знаменами, на которых изображалось пылающее красное пламя, пышная зелень лугов была усыпана стадами похожих на облака овец, а вереницы верблюдов отбрасывали длинные тени, когда торговцы направлялись к Нефритовой тропе и возвращались с нее. Он почти мог видеть мелькающие фигуры, слышать призрачные крики детей, танцующих в бесконечных зарослях ковыля.
Они были последними из своего клана. После падения Ночного убийцы оставшиеся представители кланов либо присягнули на верность Императорскому двору, либо были массово казнены. И все же оставались и те, что ушли в подполье, спасаясь от преследования имперской армии. Отец мальчика возглавлял одну из таких фракций – последнюю из их рода. Они скрывались в глубоких неумолимых степях в попытке исчезнуть из поля зрения Императорского двора.
Но этого было недостаточно.
Императорская армия поступила умно, атаковав в разгар лета. Зима в степях была слишком холодной даже для северных хинских народов. Так что теперь мальчик, дрожа, ковылял вперед в хлопчатобумажной одежде, слишком тонкой для далекого севера, и в сапогах из овчины на полразмера меньше.
Пошел снег. Раньше он любил снегопады. Рожденный в разгар зимы, на пороге нового цикла, каждый свой день рождения он проводил, наблюдая за тем, как падают снежинки, похожие на гусиные перья.
Теперь он думал только о пронзенном золотым мечом отце, о теле матери, которым воспользовались императорские солдаты, о двоюродных братьях, тетях и дядях, которые лежали в тлеющей куче. Пламя лизало их тела, пока они не исчезли в столбе густого, удушливого дыма.
По какой-то причине воздух изменился, когда он приблизился к месту их рождения и смерти. Что-то обвивало его грудь, мешало дышать, будто камень, давящий на сердце. Чем ближе мальчик подходил, тем сильнее становилось это чувство, пока не стало казаться, что он может задохнуться от горя и ярости.
Затем он увидел верх юрты, торчащий, как могильный камень. Черное шелковое знамя с изображением огня было наполовину занесено снегом. Символ лидера клана.
Знамя его отца.
Ветер завыл, а снег закружился вокруг мальчика, когда тот опустился на землю прямо там, где когда-то стояла юрта его семьи, и издал протяжный, полный муки крик.
Что-то ответило ему в усиливающейся метели.
Ярость в крови застыла, превратившись в страх. Мальчик поднял глаза. Что-то двигалось между струями его дыхания и колышущейся завесой снега. Что-то среднее между силуэтом и тенью. Нечто, не имеющее формы, только смутные очертания, сотканные из гнилой ауры крови, костей и разрушенных вещей.
Существо наблюдало за мальчиком, а он смотрел в ответ. Первоначальный испуг прошел. Теперь мальчиком овладело любопытство и наивная вера в то, что ничто не сможет причинить ему большую боль, чем уже пережитое.
Как же он ошибался.
– Что ты такое? – сказал он на языке своих предков, а не на стандартном хинском, установленном Императорским двором. Из-за того, что он долго ни с кем не разговаривал, его голос был скрипучим и хриплым.
Ветер усилился, и до мальчика донесся голос, идущий отовсюду и в то же время ниоткуда.
– Я – гнев. Я – горе. Я рожден из смерти, разрушения и невыполненной воли.
Мальчик все понял. Он читал запрещенные книги своих предков, которые отец прятал в сундуке из березового дерева и слышал о том, на что когда-то были способны древние. Произнося следующие слова, он обнаружил, что тянется к голенищу сапога, где хранился маленький кинжал, способный рассекать звезды.
– Ты демон. Знай, что этот кинжал может пронзить твое ядро и лишить тебя энергии.
– Разве ты не звал меня? – пробормотал бестелесный голос. – Разве ты не думал о желании стать сильным? Чтобы отомстить? Чтобы сделать с ними то, что