Марина, стараясь не упустить ни одной детали, пересказала ему случившуюся историю. «Блин», — вздохнул про себя Александр. «Этого только не хватало. И так ситуация не самая понятная, ещё этот деятель. Неймётся всё ему».

— Насколько это может быть опасно? — с тревогой спросила девушка.

— Не знаю, — честно ответил специалист по неизведанному. — Всё будет зависеть от того, что он предпримет. Но в любом случае ты молодец, всё правильно сделала, демон очень опасен. Так что вам, можно сказать, повезло, — подбодрил Александр Марину. — А Павлуха выкрутится, мы ему поможем.

____________________________________________________________

[1]Геенна огненная — место страшных мучений в преисподней.

Глава 24

Российская империя, окрестности г. Вильно, 1863 г.

В Вильно прибыли ещё засветло. По приезде в город их встретил курьер от генерал-губернатора с наказом сразу же явиться к нему. Павел весь в волнении в сопровождении Орешкина направился в резиденцию Муравьёва. «Сука», — нервничал он. — «Как бы не раскусили», — переживал так, словно был иностранным резидентом на задании в чужой, враждебной стране. «Как себя правильно вести перед таким высоким чином, что говорить?» — маялся он по пути к непосредственному начальству.

Нужно сказать, что в силу своих природных талантов и быстрой ориентации в сложных жизненных условиях, он, в целом, почти вжился в нынешнюю роль. Стараясь обращать внимание на сложившуюся ситуацию как интересный, временами чересчур сложный квест, которые в своём времени периодически любил проходить. Он копировал поведение других дворян и всё больше молчал, следуя старой поговорке: «Молчишь, за умного сойдёшь». С другой стороны, его простой человеческий пофигизм помогал не зацикливаться на происходящем, ища и положительные моменты во всей этой истории. «Не только прошлое, но и заграницу посмотрю, когда ещё такой случай представится», — не унывал он. Хотя, честно говоря, предстоящие боевые действия его напрягали. Он не был трусом по жизни, всегда старался постоять за себя, даже в случае столкновения с более сильным противником, но война, блин, настоящая война, его сильно вымораживала. Однако, «назвавшись груздём, приходилось лезть в кузов». Других вариантов пока не вырисовывалось. Мыслей, как благополучно выбраться из этой передряги, тоже пока не было.

Так, в своих думах, добрался до резиденции. Большое двухэтажное каменное здание полностью занимала администрация губернатора. Орешкин показал куда идти, так как ему случалось быть здесь раньше, и остался поболтать со знакомым майором из драгунского полка. Павлуха, набрав побольше воздуха в грудь, шагнул в апартаменты Муравьёва. Хозяин здания и всей губернии уже беседовал с каким-то офицером, чином не ниже полковника, как определил Павел. Он уже научился читать различия на погонах офицеров и бегло ориентировался в званиях.

— Знакомьтесь, Петр Сергеевич, Павел Евгеньевич Староглядов — полковник Смоленского уланского, — представил Павлуху Муравьёв, как будто уже был с ним знаком.

Павлик напрягся ещё больше, ожидая подвоха.

— А это Пётр Сергеевич Глухов — полковник третьего драгунского, — в свою очередь представил он командира драгунов.

Глухов сдержанно кивнул головой, Павел повторил его действия.

— Господа полковники, диспозиция несколько поменялась. Вам следует двигаться к Ковно и зачищать от бунтовщиков прилегающие деревни. Мятежников не щадить, зачинщиков вешать прилюдно в назидание другим. Особенное пристальное внимание уделить католическому священничеству. Это они, в большинстве своём, будоражат народ и сеют смуту. С ними тоже не церемониться, чуть что, сразу на осину. Теперь по дислокации, драгуны встают восточнее Свенцян, уланы западнее. Место для квартир выберете сами исходя из ситуации.

В Свенцянском лесу засел бандит Ладомирский. У него свыше пятисот человек в подчинении и много сочувствующих в окрестных деревнях. Надо выкурить эту шайку оттуда. Это ваша задача Староглядов.

Павел отдал честь в знак согласия. Такой момент он запомнил ещё в детстве, когда смотрел фильмы про «Неуловимых мстителей», разумно полагая, что так и положено среди царских офицеров. Муравьёв пристально посмотрел на него. Синие глаза стального оттенка, казалось, пробурили его насквозь и выяснили всю подноготную уланского полковника. Павлик уж, было, подумал, не сморозил ли он какую глупость. Но нет, командующий войсками Виленской губернии так посмотрел, видимо, по своим соображениям, оценивая, потянет ли улан выполнить то, что он ему поручил.

Драгуну было поручено выбить из Бельбежского леса банду ксендза Пиотровского. У того было около трёхсот человек, но четыре пушки старого образца. Глухов также отдал честь, принимая распоряжение генерал-губернатора

— После того как зачистите леса от мятежников, вам следует проводитьпатрулирование каждому в своей части губернии.

Муравьёв показал на карте обоим полковникам вверенные им местности.

— Всем всё ясно? — строго, но как-то по-отечески спросил наместник Литвы.

— Так точно, — выпалил Глухов, Павлуха лишь сдержанно кивнул головой.

— Ну, тогда с Богом, ребята! — перекрестил генерал-губернатор обоих. — Более не смею вас задерживать.

Павел первым вышел из дверей и бесшумно выдохнул, переводя дух. «Повезёт ведь так», — он был всё ещё в некотором изумлении от своего неожиданного попадания в действующую армию, прямо в гущу событий XIX века. «Хорошо хоть Крымская война[1] закончилась, а то совсем бы хлебнул счастья», — подумал он. Забрал Орешкина и направился к себе в полк.

На месте собрал своих офицеров и объяснил им новую задачу. Затем поручил своему заму майору Остроумову проложить дорогу на новые квартиры. После этого снова посетил полкового лекаря, оправдывая свою легенду о больной спине. Взял у него новую порцию чудодейственной мази. Потом, чуть поразмыслив, ангажировал Сотникова и с его подстраховкой стал тренироваться лихо вскакивать на лошадь и пробовать скакать верхом, исходя опять из той же легенды. Детский страх снова загреметь под фанфары с коня оказался очень живуч в мозгах и сильно осложнял занятия. Но, в целом, Павлуха показал себя способным учеником. Его вороной полковой жеребец уже полностью привык к нему. А Павлик каждый раз брал с собой мочёное яблоко и угощал животное. Поэтому коняга, как только видел своего наездника, то ненавязчиво тыкался мордой в его ладони или в грудь и был спокоен и понятлив. А Пашка, со своей стороны, с детства всегда относящийся с лаской к братьям нашим меньшим, тоже успел привязаться к животному. Коня звали Ворон. Орешкин как-то сказал, что Павел сам дал имя жеребцу, увидев его