— Я рада, что могу помочь, — ответила Ардания. — Не переживай, всё у тебя будет хорошо.

ГЛАВА 26. Мирись, мирись и больше не дерись

Это, наверное, первый раз, когда я не виделась с Северусом так долго, с тех пор, как предстала перед ним впервые. После разговора с королевой, который придал мне силы бороться за то, чего я хочу, я ушла в свои покои и не выходила из них. Аньянка принесла мне и обед, и ужин, так что, голодной я не осталась. У меня было достаточно времени, чтобы сесть и спокойно разобраться в себе. Подумать, что на самом деле я сейчас испытываю, как отношусь к мужу, приняла ли то, что синеглазка тоже он?

Поняла, что мне совсем не нравится с ним ссориться, я чувствую себя некомфортно от того, что между нами появилось это отрицательное напряжение. Из-за того, что не могу позволить себе увидеть мужа, ведь в этом случае он решит, что победил и продолжит вести себя так же, как и до этого, не по себе. Мне нравится ощущать его рядом, наблюдать за ним, а иногда, откровенно любоваться. Ардания была права, Северус окружающим не открывает самого себя, словно бы у самого принца есть два лица: «наследник» — строгий, суровый, справедливый, требовательный, но воспринимаемый всеми так, словно иного Северуса и быть не может, и «мужчина» — сильный, тёплый, заботливый, собственник. Он ведь нравится мне любым, а я видела его разным. Главное, что я всегда чувствую, чтобы не происходило, в какой бы ипостаси он не был — на первое место он поставит меня. Даже, если будет сильно зол или обижен на свою супругу — никогда не причинит боли намеренно. А те его слова, сказанные в запале о том, что он может найти себе ещё кого-то… Верю, что может, но не верю, что станет, слишком хорошо показал, что я теперь единственная и самая желанная.

Уснула с желанием поскорее помириться с мужем, а то у меня такое чувство, словно чего-то не хватает… Среди ночи почувствовала, как меня подхватили на руки и перенесли на другую постель. Показывать, что проснулась не стала, ведь он так старался сделать всё аккуратно, к тому же, пока не знала, что ему сказать и, как это сделать. Лишь сильнее прижалась к горячему телу и спрятала неуместную улыбку на груди у мужа. Завтра, всё завтра, а сейчас я хочу просто спать в желанных объятиях, согреваясь изнутри.

Первым, что я увидела на следующий день, оказались голубые глаза. Супруг лежал рядом и внимательно разглядывал моё лицо.

— Доброе утро, — осознав, что он не собирается что-то говорить, поздоровалась первой.

Перевернувшись на спину, со вздохом сожаления заставила себя выбраться из-под одеяла и попыталась нашарить ногами тапочки. Только после нескольких безуспешных попыток, вспомнила, как оказалась в этой спальне. Скоро начну привыкать, что меня постоянно таскают на руках. А, чёрт с ними, с этими тапочками, он во мне своим взглядом уже дырку насквозь просверлил за какую-то минуту! Дойду и босиком. Сделав пару шагов, оказалась подхвачена мужчиной, и снова посажена на постель.

С немым вопросом воззрилась на него, складывая руки на груди, чем невольно привлекла внимание к этой части своего тела. Северус не мигая уставился в район солнечного сплетения, да так и завис. А, что не говори, приятно всё-таки, когда твой муж тебя желает. Но, сейчас не о том речь.

— Северус, — с бесстрастным лицом щёлкнула пальцами перед ним, чтобы вернуть к реальности, — ты что-то хотел?

Он нахмурился, подняв взгляд выше, и ответил:

— Мы так и будем общаться?

— Знаешь, я хотела бы умыться и переодеться, а поговорить мы можем и за завтраком, — не показала облегчения от того, что он сам решил начать эту беседу.

Попытка встать и пройти мимо была прервана, и я снова вернулась на мягкое ложе. Оставалось смириться, что он не отступит, пока не выяснит всё. Или можно немного схитрить?

— Ты хочешь всё обсудить? Я тоже, — мягко заверила его. — Но у моего тела есть потребности и, мне неудобно разговаривать с тобой в постели, когда ты так надо мной нависаешь. Если хочешь что-то исправить, то дай мне вернуться к себе и распорядись подать завтрак.

Да, он не пришёл в восторг от моего требования, но позволил мне оказаться у себя, правда с некоторой поправкой. Наклонившись, подхватил меня таким образом, что мне не осталось ничего иного, кроме как обхватить его ногами за торс. При этом моя ночная рубашка задралась до такой степени, что я в полной мере ощутила, как его пальцы касаются обнажённой кожи. Чтобы не завалиться назад, пришлось обнять его за шею. Оказавшись в таком положении, остро почувствовала, что обнимаю именно мужчину. Северус с видимым наслаждением втянул мой запах, задышал часто, впиваясь в меня взглядом. Он словно ласкал меня глазами: я физически чувствовала, что там, где останавливались голубые льдинки, кожа словно вспыхивала от приятных ощущений.

В моей спальне он медленно опустил меня на пол, позволив телом почувствовать его всего, не разрывая зрительного контакта. Короткого промежутка времени ему хватило, чтобы зажечь меня, напомнить события прошлой ночи и, после этого, уйти. Вот ведь, инкуб! Хорош, зараза, но это не даст тебе преимуществ в предстоящем разговоре, одного физического влечения не хватит, чтобы заставить меня отступить.

Потребовалось время, чтобы прийти в себя и заставить своё сердечко биться в обычном ритме, а щекам вернуть нормальный цвет. Тут я пришла к мысли, что так играть может не только он. Отчего и собрала волосы наверх, а платье выбрала с самым глубоким вырезом. Он мужчина, физически сильнее меня априори, но сила — это ещё не всё и, далеко не самое главное.

Выбор моего наряда оценили. Даже посочувствовала ему на мгновение, но после, вспомнила, что на кону стоит нормальная семейная жизнь.

— Предлагаю сначала насладиться вкусом еды, а после, за чашкой чая вернуться к нашей проблеме.

Северус не возразил, хотя ещё больше напрягся. Раньше мы постоянно делили трапезу, болтая без каких-либо ограничений, а теперь я начала ставить условия, загонять в рамки, и явственно видела, насколько ему это неприятно. Понимал, что это не просто так, но ждал, что будет дальше, не спеша мне препятствовать.

— Ты закончила? — стоило только отложить вилку, как он разорвал тягостную тишину.

— Да, — я позволила себе принять расслабленную позу, грея пальцы рук кружкой травяного чая, — теперь можешь говорить, — словно дала разрешение.

— Мне совершенно не нравится то,