уезжаю, — объяснила молодая женщина, но затем ей пришло в голову, что это глупо, ведь мальчик ее все равно не понимает.

Абориген продолжал держать ее за рукав, а затем потянул за собой.

Ну что ей было делать! Нола вывела из стойла Пуговку — пони Шеннон — и без седла поскакала за мальчиком, который быстро бежал перед ней.

Молодая женщина быстро поняла, что абориген направлялся не к стаду, а туда, где племя вана-мара раскинуло свой лагерь. Из этого она сделала вывод, что Джек, вероятно, отправился туда, и, может быть, что-либо произошло не с ним. У того ребенка, которому она помогла в прошлый раз, случился новый приступ кашля? Что бы ее ни ждало, нужно быть готовой ко всему. А сейчас она просто удивлялась способностям бегуна. Удивительно — даже на пони ей едва удавалось успевать за мальчиком, а он не выказывал никаких признаков усталости.

В лагере аборигенов Нола стала высматривать Джека, но его нигде не было видно. Мальчик кивнул в сторону какой-то хижины, которую в прошлый раз она даже не заметила. Там она увидела мать того самого малыша, которому помогла справиться с кашлем. Похоже, у женщины начались роды. Без Джека — своего переводчика — Нола не могла понять, чего от нее хотят.

Женщина была очень испугана и, казалось, сильно страдала, хотя изо всех сил пыталась не показать этого. С ней явно было что-то не то. И при этом роженица смотрела на Нолу большими умоляющими глазами, как будто ожидала от нее еще одного чуда.

Англичанка встала перед ней на колени и ощупала ее живот. Господи, что делать? У нее нет никакого опыта акушерства и даже общения с беременными! Женщины племени вана-мара стояли рядом, и, хотя Нола Грейсон не понимала их язык, они всем своим видом показывали, что считают судьбу своей сестры уже решенной. Они восклицали снова и снова: «Дуби Деринго» и закатывали глаза.

И при отсутствии столь необходимых ей сейчас навыков Нола поняла, что ребенок лежит неправильно. Она даже вспомнила, как это называется: ягодичное предлежание. И что ей делать дальше в этой абсурдной ситуации? Учительница молилась о том, чтобы в голову ей пришла хоть какая-нибудь светлая мысль, и вдруг услышала топот копыт. Через минуту Нола Грейсон увидела Джека, слезавшего с лошади. Он тут же вошел к нам.

— Вы здесь, мисс. Спасибо.

— Джек, как хорошо, что ты приехал! Зачем ты отправил за мной мальчика? Я не акушерка и ничем здесь не смогу помочь.

— Меня попросила эта женщина. Товарки не помогают ей, говорят, что Деринго проклял ее.

— Они постоянно повторяют: «Дуби Деринго». Что это значит?

— Дуби — это лекарь, то есть колдун. Деринго его имя. После того как вы помогли больному ребенку этой женщины, у Мерюлы был большой скандал с дуби, потому что он разрешил вам это сделать. Теперь нерожденный младенец проклят.

— Ох, Джек! Мне что же, предстоит не только стать акушеркой, но и победить этого самого вашего дуби?

Джек философски пожал плечами. Нола вздохнула:

— Я, конечно, сделаю все, что в моих силах. А где сейчас Деринго?

— Племя думает, что он мертв. Несколько тотемов из его священной сумки мы нашли на крутом обрыве.

— Тотемов?

— Это маленькие священные вещи. Дух лекаря-колдуна сейчас витает во всей местности. Никто из племени не может пойти туда.

В хижину вошел Мерюла. Он посмотрел на женщину, и лицо его стало серьезным. Беременная разразилась слезами. Нола заметила в руках Мерюлы браслет и обратила внимание на то, что он сплетен из человеческих волос. Джек проследил за ее взглядом и счел нужным дать объяснения.

— Это волосы старого колдуна племени. Вана-мара носят браслеты из волос мертвых, чтобы отпугивать их духов. Дух приходит и забирает кого-либо с собой, обычно того, кого он любил в жизни, но на этот раз…

Он взглянул на роженицу. Она беззвучно плакала.

— Поэтому и разожгли столько костров. Они помогут отогнать дух Деринго.

Нола Грейсон вышла из себя, да что там говорить — просто взбесилась. Она выхватила у Мерюлы браслет. Тот в растерянности смотрел, как гостья положила священную безделушку рядом с роженицей. Затем Нола повернулась к Джеку. Тот расширившимися от ужаса глазами смотрел на то, что происходит, и ждал, как Мерюла прореагирует на чрезвычайно дерзкий поступок белой женщины.

— Скажи ему, что этой несчастной нужна любая помощь, может быть, даже такая, как та, о которой ты мне говоришь.

Не то чтобы молодая учительница верила в духи мертвых или в их месть живым, но в них верила роженица. Нола знала, что, если женщина почувствует себя защищенной, это ей поможет. Новый крик бедняжки вывел англичанку из ступора.

— Отошли этих женщин прочь, — приказала она. — И Мерюла пусть уйдет. Она его боится. Ситуация и так аховая… Пожалуйста, скажи ей, что я не колдунья, но постараюсь все сделать для того, чтобы она и ее ребенок остались живы.

Джек смотрел на нее с недоумением.

— Ребенок мертв. Деринго положил в женщину камни. Он убил ребенка.

— О чем ты вообще говоришь, Джек?

Джек встал на колени и хотел показать Ноле, в каком месте в женщину были положены камни.

— Ваш Деринго молол чепуху, Джек. Никакие камни он в нее не положил. Я чувствую, как малыш двигается, значит, он жив. А теперь выстави отсюда всех.

Джек медлил, и англичанка сначала сама показала жестами женщинам племени вана-мара, чтобы шли по своим делам, а потом подтолкнула к выходу безгранично возмущенного Мерюлу. Сделав все это, Нола присела рядом с роженицей, взяла ее за руку и улыбнулась.

— Все будет хорошо, — англичанка решила подбодрить молодую женщину.

Джек смотрел на них обеих и явно нервничал.

— Переведи ей, Джек, но так, чтобы она поняла, — ты в это веришь, — учительница считала, что чем увереннее она будет выглядеть, тем больше у этой несчастной шансов на то, что все закончится благополучно.

Джек перевел, причем говорил убедительно, так как верил Ноле. Женщина слабо улыбнулась.

— Если у вас тут есть какие-нибудь обезболивающие средства, Джек, — англичанке пришла наконец в голову светлая мысль, — принеси их, да побольше.

Абориген быстро вышел и буквально через пять минут вернулся. В руках у него был какой-то сосуд. Ноле он объяснил, что это отвар из трав, который вана-мара пьют, чтобы не так болели раны. Роженица выпила все, что там было, и ей, судя по всему, стало полегче.

Учительница из Лондона понимала одно — разворачивать ребенка уже слишком поздно, даже если бы она знала, как это