Колдун тоже увидел пожар и захохотал:

— Эй, барон! Теперь ты не будешь укладывать своих гостей на конюшне?

По приказу своего мага трокмуа обрушили на крепостную стену град стрел, заставляя ее защитников пригнуть головы. Несколько элабонцев все же выстрелили в ответ. Две стрелы пронзили демона. Он взвыл и заскрежетал зубами, но не остановился.

И тут Нордрик помчался к нему, держа в каждой руке по мечу. Его проклятия заглушили даже вой чудища. Все варвары, с какими он дрался, бросились врассыпную. Барон же в слепой ярости ничего уже не замечал. Теперь для него существовал только один противник. Который остановился, когда барон ринулся на него. Демон явно растерялся, завидев бегущего к нему человека.

Но растерянное посапывание его быстро сменилось громовым воплем боли и ярости. Первым ударом Нордрик рассек монстру бедро. Из раны потекла багрово-красная сукровица. Джерин и элабонцы восторженно закричали. Их поддержали и многие трокмуа, которым очень не понравился жуткий союзник, навязанный им Баламунгом.

Однако демон оказался гораздо проворнее, чем можно было предположить, и увернулся от нового выпада элабонца. Рука, длиннее самого атакующего, потянулась к врагу. Громадный кулак сжал Нордрика в удушающем страшном объятии. Не успел барон выругаться на прощание, как оба меча выскользнули из его онемевших рук. Демон поднес только что добытое лакомство к пасти. Жуткие челюсти сомкнулись. Затем чудище отбросило останки изувеченного тела и продолжило свой путь к крепостной стене.

Дойдя до заделанной бреши, демон ухватился за верхушку обуглившегося, вбитого в землю бревна. Было хорошо видно, как под безволосой кожей чудовища вздуваются огромные мышцы. Бревно заскрипело, затрещало и с хрустом выскочило из лунки. Демон отбросил его в сторону, схватил следующее и тоже вытащил. Потом еще и еще.

Стрелы продолжали вонзаться в бугристую плоть, однако мускулы монстра были настолько плотными, что защищали его внутренние органы не хуже любой кольчуги. Трокмуа радостно закричали, увидев, что преграда скоро падет.

Когда демон уже почти завершил свою работу, один из элабонцев, чья храбрость возобладала над голосом разума, напал на него с копьем. Тяжелая рука выхватила у него оружие, а широкая плоская ступня пнула беднягу. Тело элабонца, почти переломленное страшным пинком пополам, взлетело в воздух и приземлилось где-то во внутреннем дворе замка.

Баламунг снова что-то крикнул на том свирепом языке, что был внятен созданному им чудищу. Монстр повернулся к крепости спиной и двинулся к Джерину и его товарищам, выстроившимся в шеренгу. Дым от горящих конюшен становился все гуще: воинам, пытавшимся погасить пламя, пришлось бросить это занятие, чтобы дать отпор рвавшимся сквозь пролом трокмуа.

Лесные разбойники, более напуганные своим жутким союзником, чем противостоявшими им врагами, при приближении демона расступились. Краем глаза Джерин заметил, что Вэн внимательно следит за гигантом. Сначала широкая ухмылка, застывшая на лице чужеземца, немало его озадачила. Но потом он понял, что тот действительно рад. Ведь наконец-то к нему приближался по-настоящему достойный противник.

Неожиданно крики, донесшиеся с башни, заставили всех обернуться. Демон, до предела расправив уши нетопыря, медленно повернулся навстречу тому, кто осмелился бросить ему очередной вызов. Дуин Смельчак верхом на лошади прорвался сквозь строй трокмуа, держа в руках самое большое копье, которое ему удалось отыскать в арсенале поместья. Он с громкими криками мчался на монстра, пытаясь отвлечь его внимание от своего лорда и остальных своих друзей, попавших в беду.

Краем сознания, которое не переставало отмечать мельчайшие детали происходящего, несмотря на царившую вокруг суматоху, Лис отметил, что Дуин сидит не на голой спине лошади. Под ним было мягкое треугольное седло, крепко притянутое подпругой к конскому брюху. С обеих сторон седла свисали кожаные петли, куда Дуин всунул ноги.

Он скакал прямо на демона, а тот готовился его встретить. Но не успел. Копье, утяжеленное массой и скоростью мчавшейся лошади, глубоко вошло в живот монстра. Уперев ноги в импровизированные поддержки для них и привстав, всадник сумел придать удару еще большую силу. Миг — и из спины демона высунулся окровавленный бронзовый наконечник копья.

Воздух наполнило безумное рычание монстра. Кровь уже пузырилась на его губах, но все же демон сорвал Дуина с лошади и с силой швырнул на землю. Тот так и остался лежать там. Вопли демона смолкли, теперь он издавал только бульканье. Покачавшись из стороны в сторону, монстр упал. Когтистые лапы разжались, потом сжались, так ничего и не захватив, и больше уже не шелохнулись.

Но, несмотря на поражение демона, Баламунг велел своим людям продолжить атаку.

— Не бойтесь, ребята, — кричал он им. — Я создам новых демонов, которых будет непросто остановить. Смотрите: стена разрушена, а на внутреннем дворе пожар. Осталось последнее усилие, и все будет нашим.

Маг в очередной раз раскрыл книгу Шабет-Шири и снова принялся творить вызывавшее жутких демонов заклинание.

Джерин перевел взгляд с дыма, появившегося от колдовства, на дым, струившийся из конюшен. Тех самых, где Баламунг ночевал несколько лет назад и о которых дух его брата сказал, что они до сих пор не вычищены, как надо.

Неожиданно его пронзила безумная догадка. Если в старой сухой соломе пылающего здания сохранился хоть один волосок Баламунга и если в его собственной памяти сохранилось то заклинание, которое он прочел в книге Райвина и выучил просто так, мало надеясь, что оно когда-либо пригодится, то…

— А что я, собственно, теряю? — пробормотал он себе под нос и приступил к делу.

Один из лесных разбойников, увидев, что Лис отложил меч и щит, накинулся на него, но Вэн быстро расправился с нападавшим. Хотя чужеземец понятия не имел, что задумал его приятель, и вообще не был уверен, что тот в своем уме, но собирался охранять его до последнего вздоха.

Произнося нараспев текст заклятия на грубом наречии кидзуватна и прилежно водя в воздухе левой рукой, Лис совершил первое коленопреклонение из тех трех, что требовала от него процедура. Поднявшись, он вспомнил слова Сивиллы из Айкоса, которые показались ему тогда приговором. И ощутил, как жилы его наполняет уверенность, теплая и бодрящая, как вино. Он дико усмехнулся. Йо, он и вправду кланяется северному магу, однако Баламунгу вряд ли понравится то, что из этого поклонения выйдет.

Эта вновь обретенная уверенность едва не лишила его бдительности. На одном из наиболее сложных пассажей заклятия он споткнулся. На мгновение его обдало жаркой волной страха. Но Джерин взял себя в руки и стал читать дальше, спеша закончить свою работу прежде, чем Баламунг завершит собственное колдовство и заметит грозящую ему опасность. Он склонил колени в последний раз, выкрикнул последнее проклятие на кидзуватна и встал. Если ошибка все же допущена, то он вскоре погибнет. Либо от собственного неверно сотворенного заклинания, либо от рук своего могущественного врага.

Он не зря торопился. Баламунг все еще колдовал, хотя демон начинал уже появляться. Впрочем, в последующую половину минуты этот процесс сильно замедлился. Джерин жадно смотрел на охваченного ужасом и отчаянием врага. Видимо, огонь на конюшнях достиг наконец той охапки соломы, на какой некогда ночевал обиженный маг, и стал пожирать волоски, застрявшие в ней после того ночлега.