Леди Дэрроу глотнула чая.

– Мне очень жаль брошенного в одиночестве Мадлгейта, но он спокойный, добродушный. Он просто даст леди Сьюзен выкричаться, пропустив мимо ушей ее вопли, словно ветер.

– Знаете, я счастлива, что вы здесь, уверена, Гарриет тоже очень обрадовалась, но все не поняла, что вы думаете о желании Гарри сделать меня любовницей?

Леди Дэрроу пристально посмотрела на нее и рассмеялась:

– О моя дорогая! Я забыла о самом главном.

– О главном? – осторожно спросила Пен.

– Главное: леди Сьюзен самым оскорбительным образом, какой только можно себе представить, выпалила мне и лорду Мадлгейту слова самого Гарри. Мол, он надеется, что ты выйдешь за него замуж!

Пен уставилась на мать Гарри. Вероятно, она ослышалась.

– Гарри хочет на мне жениться?

– Да! – Леди Дэрроу со звоном поставила на блюдце чашку и встала. – Найди моего сына – и он сделает тебе предложение. Я очень хочу, чтобы ты… и моя внучка как можно скорее переехали в Дэрроу.

Гарри вылез из воды и взял полотенце. Прогулявшись с Летицией, он решил сначала искупаться в пруду у водопада, а потом одеться и пойти в приют, попытать счастья с Пен.

Он принялся энергично вытирать волосы.

Бедная Летиция.

Теперь, когда невестка не наседала на него с леди Сьюзен, он почувствовал, как будто между ними рухнула невидимая стена. Перестав опасаться невестку, Гарри услышал и понял, как она переживает за себя и дочерей.

«Мне сразу по возвращении домой следовало быть к ней повнимательнее. Я должен был тотчас заняться ее делами».

Гарри надеялся, что ему удастся все уладить сейчас.

Он вытер полотенцем спину.

Летиция не распространялась, но ему казалось, что истинный смысл ее союзничества с матушкой в деле его женитьбы состоял в том, чтобы покончить с неопределенностью. Наследование ее не волновало. Ей просто хотелось, чтобы все устроилось, ибо она понимала, что сама не в силах позаботиться о девочках.

На него она могла положиться.

Просто об этом не знала. Летиция не знала его. Из Англии он уехал почти мальчишкой. А на Уолтера положиться она не могла ни в чем.

Он обсушил ноги.

Ну что ж, время лечит все раны. Когда-нибудь Летиция поверит в себя.

«Возможно, ей пойдет на пользу, если она заставит себя помочь Пен…»

При условии, что он убедит Пен выйти за него.

«Пен».

Он усмехнулся, глядя на водопад.

От одной лишь мысли о женитьбе на Пен он впервые с той поры, как узнал о смерти Уолтера, почувствовал себя лучше. Спокойнее. Счастливее.

Словно долго блуждал в лесу и отыскал наконец дорогу домой…

Гарри задумался.

«Господи, я все время чувствовал себя заблудшим, с тех пор как мальчишкой покинул Дэрроу. С тех пор как оставил Пен».

Может быть, это те самые раны, что не лечит даже время?

Гарри закрыл глаза и унесся мыслями в прошлое…

Неужели все эти годы Пен была его якорем, его опорой и так прочно и глубоко поселилась в его голове и сердце, что до сегодняшнего дня он этого не осознавал?

«Я должен убедить ее выйти за меня. Если я не…»

Он вытер полотенцем грудь.

Гарри не мог думать об этом. Он просто обязан появиться перед Пен во всей красе, поэтому решил искупаться в пруду, выбрать одежду поприличнее – лучшую, что у него есть. Гарри ведь и не помышлял о предложении руки и сердца, когда собирал вещи в дорогу.

«А если Пен откажет?»

Он не допускал, не мог и помыслить об этом. Пен его любит. Она сама призналась. Она просто хочет, чтобы ее уговаривали.

Уговаривали, но не давили. Ему необходимо завоевать ее рассудок, так же как ее сердце и тело. У него должен быть наготове контраргумент на каждое ее возражение.

«В крайнем случае, я могу ей сказать, что ее поддержит Летиция…»

Правда, Летиция не давала согласия, но Гарри полагал, что невестка непременно встанет на его сторону. А тогда и матушка ему поможет. Из рассказа Летиции он понял, что обе они леди Сьюзен терпеть не могут.

Гарри поднял брюки, отряхнул их…

Ай! Зачем одеваться, а потом переодеваться? Гостевой домик рядом. Он обернул бедра полотенцем. Соек и белок вид его полуобнаженного тела не оскорбит.

Гарри собрал одежду и направился по тропинке к домику.

Летиция намекала – очень робко и осторожно, – что не против снова выйти замуж. Она теперь одинока, хотя он подозревал, что и при Уолторе она была одинока и мечтала найти родственную душу.

Выйдя замуж, она наверняка приведет дела в порядок. И как только Пен освоится со своими обязанностями, работы у Летиции поубавится. В особенности если она поселится вместе с матушкой в доме, полученном в качестве вдовьей доли наследства.

Если только матушка тоже не соберется замуж. Но с недавних пор мысль об этом спотыкалась о Мадлгейта. Это было бы странно, однако, с другой стороны, он не против ее счастья. Со смерти отца прошло уже несколько лет… Впрочем, и при живом муже вниманием она была не избалована.

Гарри фыркнул. Союз родителей являл собой классический пример брака по расчету. Их отношения всегда служили для него ярким отрицательным примером, но сам он готов был совершить ту же ошибку. Если только…

Он успел прикусить язык, прежде чем с него слетело бранное слово, могущее оскорбить соек и белок. Он и без того наверняка их изрядно повеселил, скача на одной ноге.

Гарри поднял желудь, на который случайно наступил, и зашвырнул в лес. Наверное, обуться все-таки следовало. Но что теперь об этом беспокоиться – он почти у цели. Просто надо быть повнимательнее.

Не поднимая взгляда от тропинки, чтобы ненароком ни на что больше не наступить, Гарри облегченно вздохнул, только когда вошел в дом, где желуди на полу не валялись. По лестнице взбежал в спальню.

«Собственно, мне и надеть-то особенно нечего».

Ну да ладно. Он просто пересмотрит всю одежду и выберет то, что поприличнее. Гарри ухмыльнулся. Он надеялся, что одежда ему понадобится ненадолго. Как только… Если… Пен согласится за него выйти, они поднимутся сюда и закончат разговор в постели.

Он наклонился, чтобы аккуратно пройти через дверной проем.

– Ба-а…

Этот тихий, неестественно низкий голос принадлежал не Пен.

Гарри резко дернул головой – и сильно ударился о косяк.

– Ух! – Схватившись за голову, он прижался к дверной раме и стиснул зубы, чтобы не разразиться проклятиями.

Кто в его комнате? Неужели… Его зрение прояснилось.