что они хотели оставить в твоем уме память об их формах. А сейчас пришло время этим воспользоваться.

Дон Хуан жестко приказал мне закрыть глаза и не открывать их. Затем подвел к каким-то камням и усадил на них. Они были твердыми, холодными и лежали под углом, так что трудно было удерживать равновесие.

— Сиди здесь и визуализируй их формы до тех пор, пока они не сделаются в точности такими, какими были во сне, — сказал дон Хуан мне на ухо. — Дашь мне знать, когда они будут в фокусе.

Очень быстро и почти без усилий мне удалось воспроизвести в уме образ их формы, такой же, как тот, что я сновидел. То, что мне удалось это сделать, ничуть меня не удивило. Поразило меня совсем другое. Хотя я отчаянно пытался подать дону Хуану знак, что уже представил их себе, мне не удавалось ни открыть глаза, ни выдавить из себя хотя бы слово. Я определенно не спал. И все слышал.

Я слышал, как дон Хуан произнес:

— Теперь можешь открыть глаза.

Я открыл их без труда. Я сидел, скрестив ноги, на каких-то камнях. Это были не те камни, на которые дон Хуан усадил меня вначале. Сам он находился где-то позади и чуть справа от меня. Я попытался обернуться, чтобы взглянуть на него, но он не позволил, задержав мою голову в прямом положении. А потом я увидел две темные фигуры, похожие на два тонких древесных ствола. Они были прямо передо мной.

Раскрыв от удивления рот, я уставился на них. Они были совсем не такими высокими, как во сне. Они сжались до половины своих исходных размеров. Вместо двух форм тусклой светимости передо мной были две плотные, темные, почти черные, угрожающие палки.

— Встань и схвати одного из них, — велел мне дон Хуан, — и не отпускай, как бы тебя ни трясло.

Мне явно не хотелось проделывать что-либо в этом роде, но некое неведомое побуждение заставило меня вскочить против моей воли. В тот же миг я ясно осознал: закончится тем, что я выполню все, хотя сознательного намерения подчиняться приказу дона Хуана я не испытывал.

Я механически приблизился к двум фигурам. Сердце едва не выскакивало из грудной клетки. Я схватил того, который был справа. То, что я почувствовал, напоминало электрический разряд, который едва не заставил меня отпустить темную фигуру.

Тут до меня донесся голос дона Хуана, словно он кричал откуда-то издалека:

— Если ты бросишь его, тебе конец!

Я продолжал держать фигуру. Она изгибалась и тряслась, но не так, как массивное животное, а как нечто пушистое, легкое и словно наэлектризованное. Мы возились на песчаном дне лощины и катались по нему довольно долго. Один за другим меня пронизывали тошнотворные импульсы электрического тока. Я подумал, что это воспринимается столь болезненным из-за того, что отличается от той энергии, с которой мне приходилось иметь дело в мире повседневности. Когда «это» било меня током, я дергался, орал и рычал, как зверь. Не от боли, а от какой-то странной злости.

Наконец оно замерло подо мной — неподвижное, почти твердое. Инертное. Я спросил у дона Хуана, не умерло ли оно, но голоса своего не услышал.

— Ни в коем случае, — со смехом сказал кто-то, кто не был доном Хуаном. — Просто ты исчерпал заряд его энергии. Но не вставай еще. Полежи немного.

Я вопросительно взглянул на дона Хуана. Он изучал меня с огромным любопытством. Потом помог мне подняться. Темная фигура осталась лежать на земле. Я хотел спросить дона Хуана, все ли с этой фигурой в порядке. И снова не сумел выговорить ни слова. И тут я совершил нечто необычайное. Я согласился с тем, что все это — реально. До этого момента в уме оставалось нечто, оберегавшее мой рационализм, помогая считать происходящее сном, навеянным манипуляциями дона Хуана.

Я подошел к распростертой на земле фигуре и попытался ее поднять. Это мне не удалось — ее невозможно было обхватить, поскольку она не имела массы. Я был сбит с толку. Тот же голос, не принадлежавший дону Хуану, велел мне лечь сверху на неорганическое существо. Я так и поступил, а когда поднялся на ноги, оно поднялось вместе со мной, словно прилипшая к моему телу тень. Потом оно мягко отделилось от меня и исчезло, оставив мне какое-то исключительно приятное ощущение полноты.

На то, чтобы полностью восстановить контроль над собой, мне потребовалось более суток. Большую часть времени я проспал. Время от времени дон Хуан проверял мое состояние, задавая один и тот же вопрос:

— На что была похожа энергия неорганического существа — на огонь или на воду?

Глотка моя была словно обожжена. И я не мог ответить ему, что импульсы энергии, которые я ощущал, напоминали струи наэлектризованной воды. Я представления не имею о том, что такое струи наэлектризованной воды, поскольку никогда в жизни ничего подобного не ощущал. Я вообще не уверен, что такое явление можно воспроизвести или почувствовать. Но именно такой образ всплывал в моем уме всякий раз, когда дон Хуан задавал мне свой ключевой вопрос.

Когда я наконец понял, что полностью пришел в себя, дон Хуан спал. Зная, что вопрос его имеет очень большое значение, я разбудил его и все ему рассказал.

— Среди неорганических существ у тебя не будет друзей, которые бы тебе помогали. С ними у тебя может возникнуть только раздражающая связь по типу обременительной взаимозависимости, — заключил он. — Будь чрезвычайно осторожен. Водяные неорганические существа наиболее склонны к излишествам. Древние маги считали, что они сильнее любят, лучше притворяются и даже, возможно, обладают эмоциями. В противоположность неорганическим существам огненного свойства, которых древние маги считали серьезными, более сдержанными, но также и более напыщенными.

— А какое все это имеет значение для меня, дон Хуан?

— Слишком большое, чтобы говорить об этом сейчас. Советую тебе преодолеть все страхи, которые присутствуют в твоих снах и в твоей жизни. Тогда ты сможешь сохранить собственное единство. Неорганическое существо, которое ты лишил энергии, а затем снова зарядил, было вне себя от этого приключения. И явится, чтобы его повторить.

— Но почему ты меня не остановил, дон Хуан?

— Ты не дал мне времени это сделать. Кроме того, ты вообще не слышал, как я кричал, чтобы ты оставил его на земле.

— Нужно было подробно проинструктировать меня заранее, как ты обычно это делаешь, относительно