— Ты, должно быть, шутишь, дон Хуан. Кто может подтвердить то, что произошло семь тысяч лет назад?

— Все очень просто. Это один из магов древности, о которых мы только что говорили. Тот, с которым я встречался. Он и поведал мне о магах древних времен. Я надеюсь, что ты запомнишь все, что я собираюсь рассказать тебе об этом удивительном человеке. Он является для нас источником информации и авторитетом во многих отношениях, а также тем человеком, с которым тебе необходимо встретиться.

Я сказал дону Хуану, что с восторгом внимаю каждому произносимому им слову, хотя и не могу понять, как в действительности может происходить то, о чем он говорит. Он же обвинил меня в том, что я иронизирую и не верю ни одному его слову о магах древности. Я согласился, что в обычном состоянии сознания я не поверил бы в эти его непостижимые истории. Но я не смог поверить этому и во втором внимании, хотя здесь я должен был бы отнестись к ним совершенно по-иному.

— Эта история становится непостижимой только в том случае, если ты начинаешь над ней размышлять, — отметил он. — Если же ты не полагаешься на свой здравый смысл, для понимания такого рассказа необходимо лишь достаточное количество энергии.

— Почему ты говоришь, дон Хуан, что я должен встретиться с одним из магов древности?

— Потому что так будет. Очень важно, чтобы вы однажды встретились. А сейчас позволь мне рассказать тебе еще одну необычную историю об одном из Нагвалей моей линии — Нагвале Себастьяне.

Дон Хуан рассказал мне, что примерно в начале XVIII века Нагваль Себастьян был пономарем при церкви в Южной Мексике. В своем рассказе дон Хуан обратил внимание на то, что современные маги и маги прошлого ищут и находят пристанище в таких общественных организациях, как христианская Церковь. По его мнению, благодаря своей высокой организованности маги легко становятся исполнительными служащими, и поэтому таких людей с готовностью принимают на ответственную работу в различные учреждения. Дон Хуан утверждал, что до тех пор, пока никто не знает об их сопричастности магии, отсутствие у магов идеологических симпатий помогает им зарекомендовать себя идеальными работниками.

Дон Хуан продолжал свой рассказ. Он сказал, что однажды, когда Себастьян выполнял свои обязанности пономаря, в церковь вошел странный человек — старый индеец, выглядевший совсем больным. Ослабевшим голосом он сказал Себастьяну, что ему нужна помощь. Нагваль решил, что индеец хочет увидеться с приходским священником, но мужчина обратился к нему, и казалось, что ему с трудом дается каждое слово. Резко и прямо он сказал ему, что знает, что Себастьян — не просто маг, но и Нагваль.

Себастьян, крайне встревоженный таким поворотом событий, отвел индейца в сторону и потребовал извинений. Тот ответил, что он здесь не для того, чтобы извиняться, но пришел к нему за особого рода помощью. По словам индейца, ему необходимо было получить от Нагваля энергию для поддержания своей жизни, которая, как он заверил Себастьяна, длилась тысячи лет, но именно в то время чуть было не угасла.

Себастьян был очень разумным человеком и, не желая верить в такую бессмыслицу, настоятельно посоветовал индейцу прекратить дурачиться. Старик рассердился и пригрозил Себастьяну выдать его вместе с учениками церковным властям, если он не согласится выполнить его просьбу.

Дон Хуан напомнил мне, что в те времена церковные власти жестоко расправлялись с языческими культами, сохранившимися среди индейцев Нового Света. Такую угрозу нельзя было не принять всерьез: и Нагваль, и его последователи действительно оказались в смертельной опасности. Себастьян спросил индейца, как тот может получить от него энергию. Тот человек объяснил, что вследствие своей магической практики Нагвали приобретают особую энергию, которую накапливают в своем теле, и что он может безболезненно для Себастьяна взять часть ее из энергетического центра, находящегося в области пупка. В свою очередь, Себастьян, оставшись невредимым, не только получит за это возможность продолжать свою магическую деятельность, но приобретет также дар Силы.

Нагваля не слишком привлекала необходимость выполнить требование старого индейца, но тот не отступал и Себастьяну пришлось в конце концов удовлетворить его просьбу.

Дон Хуан заверил меня, что старый индеец нисколько не преувеличивал своих притязаний. Оказалось, что он является одним из магов древних времен, одним из тех, кто известен как бросившие вызов смерти. Очевидно, он дожил до современности, используя только ему известные методы воздействия на свою точку сборки.

Дон Хуан сказал, что происшедшее тогда послужило основой для заключения соглашения, к которому присоединились и все шесть Нагвалей после Себастьяна. Бросивший вызов смерти сдержал свое слово; в обмен на энергию, взятую у всех этих людей, он вознаградил каждого даром Силы. Себастьян вынужден был принять этот дар, хотя сделал это вопреки своей воле: он был поставлен в такое положение, где у него не было выбора. Однако все последующие Нагвали после Себастьяна с готовностью и гордостью принимали этот дар.

Дон Хуан завершил свою историю, добавив, что позже бросивший вызов смерти стал известен как Арендатор. И на протяжении более чем двух столетий Нагвали линии дона Хуана соблюдали условия этого договора. Созданные ими симбиотические отношения в итоге привели к изменениям в направлении и конечной цели их учения.

Дон Хуан не потрудился объяснить, что же было дальше в этой истории, но у меня осталось странное ощущение ее подлинности, которое взволновало меня больше, чем я мог себе представить.

— Как ему удалось прожить так долго? — спросил я.

— Этого никто не знает, — ответил дон Хуан. — Все, что мы знаем о нем с тех пор, — это то, что он сам нам рассказывал. Именно бросившего вызов смерти я и расспросил о старых магах, и он сказал мне, что наиболее плодотворным был период их деятельности три тысячи лет назад.

— Откуда ты знаешь, что он говорил правду? — спросил я.

Дон Хуан покачал головой как-то удивленно, почти с отвращением.

— После того как где-то там столкнешься лицом к лицу с непостижимым неизвестным, — сказал он, показывая вокруг себя, — перестаешь носиться с мелочной ложью. Мелочная ложь — это удел тех, кто никогда не заглядывал в потустороннее, которое ожидает нас.

— Что ждет нас там, дон Хуан?

Кажущийся безобидным, его ответ привел меня в такой ужас, какого не вызвали бы во мне даже его слова о чем-то действительно ужасающем.

— Нечто абсолютно безличностное, — сказал он.

Он, должно