ребёноком? Как я понимаю, собаки там искали и не нашли никого? — Роберт взволнованно задёргал левым плечом, слегка приподнимая его к уху.

— На записи с камер есть момент, когда к ребёнку подошла цыганка, взяла его, завернула в свою пуховую серую шаль и удалилась. Она вышла из вокзала, и потом, будто испарилась.

— Как испарилась? Такого не может быть! Значит, плохо смотрели! — Роберт стал злиться. Вся эта ситуация с поисками и медлительность, с какой они проходили, явно, вымотали его.

— Мы делаем всё возможное! Роберт Александрович, вы же знаете, что мы стараемся! — отчитался голос с того конца телефона.

— Старайтесь лучше! — Роберт гаркнул в трубку и резко оборвал разговор.

Парень молча ходил из стороны в сторону, будто обдумывая правильное решение.

Время тянулось медленно и словно засасывало меня в вату.

Если мой Ян не найдётся, то мне незачем жить!

— Я пошёл. Прочешем всё — на вокзале, вокруг вокзала. Василий, мой друг — мне поможет. Он работает в нужных структурах и помогал искать тебя, когда ты сбежала от меня… Он нам обязательно поможет, — пробормотал Роб, приближаясь ко мне всё ближе, подошёл вплотную и обнял. От неожиданности я вздрогнула.

— Ты вся дрожишь, что с тобой? Наш ребёнок найдётся, видишь, я рядом? — Он взял своими ладонями моё лицо, заглянул прямо в мои глаза и прошептал бархатным голосом — таким, каким он разговаривал раньше со мной — в дни нашей любви:

— Я с тобой… Я всегда буду рядом с вами — с тобой и сыновьями… Верь мне!

Где-то в глубине моего сердца сладко защемило — это предчувствие перемен — хороших перемен.

— А я? Буду сидеть и ждать? Я с вами пойду! — высказалась я несмело.

— Нет! Даже не думай! Не хватало мне ещё за тебя волноваться. В том районе полно маргиналов и лиц цыганской национальности. Поверь, лучше будет для всех, если ты будешь ждать моего звонка здесь, в полной безопасности, — приказал мне он так, что я не смела больше сомневаться и даже дёргаться.

Мне ничего не оставалось, как надеяться, ждать и молиться Богу — тому Богу, в которого я потеряла веру, но который незримо вёл меня по дороге через тернии к звёздам.

Невидимый и могущественный, Он восседает на своём троне и наблюдает за нами, простыми букашками, копошащимися и бегущими по своим мелким муравьиным делам; мы умираем, рождаемся, воюем, страдаем, пытаемся чего-то добиться в жизни, заработать денег; болеем, выздоравливаем, любим, ненавидим и вновь умираем.

А Всевышний смотрит на нас и, наверное, думает: «Какие-же они глупые и неразвитые, им ещё перерождаться тысячу раз, чтобы их сознание обрело нужный опыт и сделало правильный вывод». В чём истина? Разве не самое главное в жизни — это безусловная любовь и умение ставить себя на место другого человека или любого иного дышащего существа? Возможно, поняв суть, душа человека выйдет из колеса бесконечных перерождений, сядет рядом с Его троном и будет, как Он — сама создавать прекрасные красочные миры — лучшие, чем этот злобный мирок под названием «жизнь на Земле».

Глава 47. Цыгане

День сегодня выдался хмурый. Небо заволокли серые тучи, неяркие лучи солнца еле пробивались сквозь плотную дымку тумана, окутавшего утренний город, словно вековой непроглядной пылью.

Так и мысли Роберта пытались пробиться через пелену непонимания:

«Зачем Ангелина мне солгала? Почему не рассказала сразу, что это наши с ней дети?

Ещё до их рождения, она могла бы настоять, доказать, она должна была сделать всё, чтобы я ей поверил!

Тогда бы не было всех этих трудностей, что произошли с нами и нашим ребёнком, и, тогда, мне бы не пришлось умирать от страха за судьбу одного из моих наследников.

Мой сын! В этом крохотном тельце течёт и моя кровь, значит, по сути, ребёнок — это часть меня, моё продолжение.

Когда я впервые взял в руки малыша, то почувствовал, будто моя жизнь перевернулась. Это ни с чем несравнимое чувство, когда это крошечное сердечко бьётся в унисон с моим, когда он смотрит на меня моими же глазами.

Только я осознал, какое это счастье быть отцом, как у меня это чувство грубо отняли.

Это так больно… Будто у тебя отрезали одну руку, и ты, окровавленный, её пытаешься найти во что бы то не стало, среди всего этого хаоса».

Василий — друг Роберта, встретил его на железнодорожном вокзале, как они и договаривались.

Поприветствовали друг друга пожатием рук — по-мужски, и, незамедлительно, приступили к делам.

— Нужно внутри здания пообщаться с работниками вокзала, может кассиры что заметили? — предложил Василий, потирая свой лоб указательным пальцем правой руки. Он раздумывал о том, с чего начать поиски, чтобы как можно быстрее найти ребёнка.

Все понимали, что время идёт на часы. Младенец не протянет больше суток без заботы о нём, он крайне беспомощен.

Опрос кассиров ничего не дал. Единственное, что подтвердили пара женщин, работающих в ту смену — это то, что они видели цыганку, которая забрала свёрток с ребёнком и вышла из здания вокзала.

Роберт был в отчаянии:

— Неужели, всё бесполезно?

— Смотри, уборщица вокзала! Может она что-то знает? — вскрикнул обрадованно Василий.

— Здравствуйте! Можно с вами поговорить? Нам нужно кое-что узнать! — Василий вытащил из кармана удостоверение работника МВД, открыл его и сунул той прямо под нос.

Женщина средних лет в синем форменном халате и чёрном платке на голове гаркнула на него:

— Не знаю я ничего! Я просто полы мою и ни за кем не наблюдаю!

— Вспомните, пожалуйста! Два дня назад молодая женщина оставила ребёнка в конце тех сидений. — Он указал рукой в конец помещения — туда, где находился последний ряд пластиковых кресел.

— Молодую не видела. Видела, как ребёнка забрала цыганка средних лет. Я думала, что это её ребёнок. Издалека лицо ребёнка не разглядишь. Эти цыгане тут постоянно трутся, всё норовят поживиться за счёт пассажиров. Я и свои вещи не оставляю теперь без присмотра.

Как-то раз — выдали нам для работы новые перчатки резиновые и моющие средства. Так они и их спёрли! Эти цыгане ничем не чураются! Всё, что плохо лежит, тащат! — Уборщица сделала злобную гримасу и плюнула в сторону — в видимую только ей цыганку.

— Может вы заметили, куда эта цыганка пошла? Она украла моего ребёнка! Прошу, если вы что-то знаете, не молчите! Помогите найти сына! — Роберт умоляюще посмотрел на женщину.

— Не видела, куда она унесла ребёнка! Но, догадываюсь! Знамо дело, что к себе потащила