Он не договорил, потому что я иступленно закричала:

— Сволочь ты, а не врач! Подонок и сволочь! Встречала я сволочей, но таких!..

Айболит продолжал усмехаться.

— Я заявлю на тебя! — продолжала я. — Заявлю, слышишь! В полицию заявлю! И тебя закроют, подонок!

— Заявляй! — вяло откликнулся Герман. — Да только кто тебе поверит, дура? У тебя что, есть свидетели? А я отвечу, что надо проверить тебя! Кто ты? Откуда взялась? Втерлась в доверие к известной, богатой старухе. И ждешь ее смерти! Все просто, банально, знакомо. Тебя тут никто не знает. А у меня — ре-пу-та-ция! Слышишь, дурища? Я здесь уже столько лет… И тихо, как мышь! Ни одного нарекания! Больные меня обожают. Коллеги ценят. А ты… кто такая? Кассирша?

— Дверь открой, гад! — твердо сказала я.

Айболит пожал плечами, неспешно встал и повернул ключ в замке:

— Да вали!..

Я выскочила в коридор и бросилась к входной двери. Долго возилась с древним замком. А этот стоял у своей двери своей комнаты и усмехался. Рот его, как червяк, застыл в кривой усмешке.

Наконец я вырвалась на лестничную клетку и, не дожидаясь лифта, бросилась вниз.

На улице остановилась, перевела дух и медленно, словно пьяная, пошла, куда глаза глядят.

На душе было погано. Так погано мне не было уже очень давно. Я дошла до какого-то сквера, стрельнула сигарету и села на лавочку. Только там я стала постепенно приходить в себя.

И вдруг поймала себя на мысли: что же я так возмущаюсь его словами? Он ведь прав! По сути, он прав! Я приехала сюда для того, чтобы…

Я втерлась в доверие. Я стала своим человеком. Я жду ее смерти. Но для начала — ее завещания! Так что же так возмутило меня? То, что он предлагал свою помощь? То, что он хотел поделиться? Как он сказал? «Я могу тебе помочь!» То есть? Ускорить? Ускорить ее уход? Я понимаю: он врач и он знает, что… Что и как надо делать. То есть он предлагал мне пойти на убийство. Он предлагал мне стать с ним сообщником.

Я, конечно, та еще сволочь… Но чтобы так! Такими вот методами? Значит, он раскусил меня и считал, что я на это способна?

А если по-честному? Да, я жду ее смерти! Я ненавижу ее. Но… пойти на убийство?

А может, я просто… боюсь? Вот если бы я точно знала: мы это сделаем и нам за это ничего не грозит? Смерть старухи — это так естественно!.. Я бы смогла?

Нет!.. Нет!!! Или… смогла бы? Разве я не думала о том, что она может прожить еще много лет? В моем случае даже пять — это много! И все эти годы я буду рядом? Буду слушать ее, слышать ее запахи, звуки? Общаться с ней? Мыть ее волосы, тело, стричь ей ногти? Менять ее постель? Пять лет!.. А если больше? У нее нет тяжелых болезней — обычная старость. Слегка давление, слегка поджелудочная, слегка цистит… Все слегка!.. А от «слегка» не умирают. За ней ведь прекрасный уход — прогулки, питание. Я выполняю все ее прихоти! Чего ж ей не жить? Душа у нее ни за кого не болит — детей нет, родни тоже.

Я очень стараюсь… Для чего — все понятно. Но это может и не получиться! Кто знает, что у нее в голове? Кто знает, сколько отпущено ей? Кто знает, насколько хватит меня? Хотя… вариантов у меня совсем мало. Точнее, их практически нет. И терпение мое не безгранично…

Я приехала к этой Королеве с одной целью. Я цинично все выстроила у себя в голове. Я не жалею ее ни минуты. Так что же, я — дрянь? Расчетливая и циничная дрянь? Но при этом я — прекрасная няня, сиделка и домработница! Меня не в чем упрекнуть! Я делаю все на совесть.

Значит, она у меня есть?

Да, я прагматична, недоверчива, цинична и лжива.

Но я не убийца! С меня хватит и тех грехов, которые есть…

Я старалась не думать о том злополучном вечере. Но отвратительное «послевкусие» преследовало меня еще долго.

А спустя пару недель приключилась еще одна забавная история. Куда более забавная, чем предыдущая!

На работе ко мне подошла директриса Раиса Анатольевна. Раньше мы с ней почти не сталкивались — так, лишь на каких-то пятиминутках.

Раиса была женщиной хмурой и властной. Возраст — слегка за пятьдесят. Высокая, полная, с красивым и гладким лицом, с шикарной косой, уложенной на затылке.

В ушах дрожали крупные бриллиантовые капли — особенно ярко они играли при электрическом свете.

Раису не любили и побаивались. Все знали, что живет она с сыном, без мужа. Сын, великовозрастный балбес, нигде не работал. Ходили слухи, что он не совсем нормален. Но что там точно — не знал никто. А кто знал, тот молчал.

Раиса подошла ко мне к концу рабочего дня. В торговом зале было почти пусто — воскресный вечер, торговля притихла.

— Зайди ко мне после смены! — повелительным тоном сказала она.

Я кивнула. Грехов за мной не числилось, недостач не было, жалоб тоже. Я удивилась, но не испугалась.

В десять вечера постучалась к ней в кабинет.

— Заходи, — устало сказала она.

Раиса сидела за столом — поникшая, уставшая и постаревшая.

— Слушай, Лидия Андреевна, — начала она, — ты живешь там же, у этой бабки Краснопевцевой? Кажется, ты ее дальняя родственница? Или просто знакомая?

Я хотела возразить, но Раиса махнула рукой:

— Да не важно! Дело у меня к тебе. Важное дело! И… между нами! Ты поняла?

Я кивнула.

Раиса вздохнула. И вместе с этим тяжелым вздохом на меня повеяло какой-то безнадежной тоской.

— Я болею, Лида! — тихо, но твердо сказала директриса. — Болею давно. Болезнь тяжелая и опасная. Я к ней привыкла и решила, что она ко мне тоже, — Раиса горестно усмехнулась и посмотрела в окно. — На время болезнь затаилась, — продолжила она. — А теперь… снова «здравствуйте»! — и Раиса вновь вздохнула. — Возврат. Такое бывает… Но все, конечно, надеются. А вот везет далеко не всем!..

И снова в кабинете повисло молчание. Я опустила глаза. Смотреть в этот момент на Раису мне было неловко. И еще, я ничего не понимала: при чем тут я и ее проблемы?

Наконец Раиса продолжила:

— Врачи говорят, что осталось… немного. Оперировать не берутся. Вот так…

Я кивнула и тоже вздохнула:

— А может, за границу? В Германию, например?

Она махнула рукой:

— Списывались!.. Все то же… И они не берутся. Ладно, я не об этом! И так повезло — прожила столько лет! А могло бы и не повезти. Так вот, не в этом дело! Точнее, в этом, но… я о другом.

Раиса громко сглотнула и в упор посмотрела на меня:

— У меня есть сын…

Я снова кивнула.

— Единственный сын! — повторила она. — Но… он… не очень здоров! Проблемы из детства, еще с моих родов. Он… всегда отставал. Обучали мы его на дому — даже аттестат есть. В интернат я его не сдала. Муж тут же сбежал, как это обычно бывает… — Раиса усмехнулась. — Ну а мне надо было тянуть! Тянуть своего Вовку изо всех сил, понимаешь?