это судно по наводке. Рейдеры и прочее отребье ни за что не сунутся в море в эти месяцы, только если будет большая нужда. Так что лучше скажи-ка всё начистоту.

Тихон презрительно скривил губы:

— Много ты знаешь. Небось, ишак, а?

Матвей встретил дерзкий ответ парня ухмылкой, но не поддался на провокацию:

— Отвечай на вопрос.

— Задача ишака — тащить вещички с захваченных земель, а не вопросы задавать.

Йован вышел вперёд со сжатыми кулаками и рявкнул:

— Нет, ну ты посмотри на него… сопля зелёная.

Матвей вытянул руку в его сторону, призывая товарища утихомириться, и пристально посмотрел в глаза мальчишке:

— Не хочешь, значит, говорить, да?

— Странное дело, ишак, да ещё и глухой! Как же ты на вылазках щелкачи мерзляков слушаешь, ишак? Сказано тебе, ничего не скажу!

Сержант принялся разминать кулаки:

— Ладно, собиратель, посюсюкался и хватит. Теперь я с ним говорить буду.

— Да, пожалуй, — согласился Матвей, вставая с ящика. — Видимо, по-хорошему ему не хочется. Тогда будет по-плохому.

Хоть и старался Тихон выглядеть храбрым, но по его лицу было видно, что он боится. При виде идущего на него сержанта страх этот стал ещё сильнее.

— Да ничего я не знаю! Ясно⁈ — выкрикнул он. Миша остановился, но не перестал разминать кулаки. — Я младший в Братстве, нас в курс дела почти никогда не вводят. Если кто и знал, откуда наводка, то это Хриплый, он с вами переговоры пытался вести. Вот его и спросите. Только он вам ничего не скажет, и я ничего не скажу.

— Хриплый? — сержант взглянул на Надю, припоминая её первый хороший выстрел в начале потасовки этой ночью. — Ясно.

— Что ясно-то? — парнишка опять начал дерзить.

— Да на дне твой Хриплый, вместе с остальными «братьями», — ответила за сержанта Надя. — А некоторых до сих пор с палубы соскребаем.

Тихон в растерянности посмотрел на всех, а затем рявкнул:

— Врёшь!

— Ну, будь иначе, не стояли бы мы сейчас здесь, перед тобой, верно?

— Ах ты… Ведьма! — у пацана ком застрял в горле, а через секунду он, как заводной, стал осыпать всех проклятиями, каких Матвею, впрочем, как и всем собравшимся, ещё не доводилось слышать.

Было видно, что сказанное задело мальчишку, и он дёрнулся в сторону прогрессистки, напрочь позабыв про трос, не давший ему и шагу ступить.

Для себя собиратель решил, что парень не врёт: он, и правда, выглядел совсем юным. Да и кровь в нём сейчас кипела от злости не на шутку. Лучше было оставить его в покое.

Он подошёл вплотную к сержанту и отвёл его в сторону:

— Без толку, не знает он ничего.

— С чего это ты взял? — спросил тот с неуверенностью.

— Да ты посмотри на него, — Матвей кивнул в сторону пленника. — Молоко на губах не обсохло, откуда ему знать о наводке? Да и на кой чёрт он нам здесь, на судне, сдался?

Миша хмыкнул:

— Говоришь так, будто хочешь его освободить.

Собиратель согласно кивнул:

— Да, я бы так и сделал, но, боюсь, теперь уже поздно. Все ближайшие станции могут быть подконтрольны рейдерам, поэтому причаливать у них рискованно. К тому же в полдень мы выйдем к проливу Дрейка, а повернув назад, только время потеряем.

— Ни за что, — вмешалась в их разговор Надя, всё это время стоявшая рядом в качестве слушателя. — Этот мелкий гадёныш чуть не убил Вадима Георгиевича, а ты его отпустить хочешь?

Тихий протест Нади вызвал у Матвея противоречивое чувство. Уж от кого, а от неё он не ожидал услышать подобного. Только потом припомнил про её отношение к «начальнику», как к отцу, и махнул рукой:

— Решайте сами, я всё сказал. Но, как по мне… — собиратель бросил взгляд на Тихона, который, выбившись из сил, упал на колени и тяжело дышал. Арина стояла к нему ближе всех, скрестив руки на груди и стараясь не смотреть на пленника. — Как по мне, убивать его не стоит, — затем он посмотрел на прогрессистов: — Глупый он ещё, ребёнок.

— Вот что, — предложил сержант, — пускай начальник и решит, что с ним делать. По мне, так будет честно.

— Согласен, — ответил Матвей, сочтя это разумным решением.

— Если начальник, вообще, очнётся, — бросила Надя и направилась к выходу.

Зайдя на мостик, Матвей сразу заметил на полу следы крови, ведущие прямиком к дивану, на который исландец обычно ложился вздремнуть. На столике рядом с ним находились окровавленные тряпки, пинцет и бутылка с прозрачной жидкостью. Всё помещение пропиталось жгучим запахом спирта.

— Через пару часов достигнем пролива Дрейка, — произнёс стоявший за штурвалом капитан и прочистил горло.

Вошедшие следом члены команды настороженно переглянулись. Подойдя ближе к пульту управления, Матвей обратил внимание, что на шерстяной кофте исландца виднеется едва заметный кровавый след, а из рукава выглядывает конец пожелтевшего бинта.

Видимо, не вся кровь на теле Лейгура принадлежала пиратам.

— Ты ранен? — спросил собиратель.

Тот ответил не сразу:

— Был.

Сержант подошёл к столу, взглянул на испачканное кровью тряпьё, а затем на исландца.

— Позвать доктора? — предложил он.

Лейгур едва заметно покачал головой:

— Не стоит.

— Судно вести сможешь?

— Смогу.

— Отлично.

После чего Миша обратился к Матвею:

— Собиратель, ключ от наручников при тебе?

Тот опустил руку в карман и нащупал маленький ключ:

— Да.

— Бросай сюда.

Сержант ловко поймал ключик, взял с навигационной панели наручники, оставленные там Матвеем ещё во время нападения пиратов, и подошёл к Лейгуру.

Исландец покорно убрал руки со штурвала и вытянул их перед собой, однако сержант не спешил заковывать его в «браслеты».

— Со скованными руками управлять неудобно? — Миша кивнул в сторону штурвала.

— Догадайся, — бросил капитан.

Дерзкий ответ сержант встретил ухмылкой.

— Знаешь, ты хорошо управился с этим отребьем, — произнёс он. — Из тебя вышел бы хороший солдат…

На комплимент исландец ответил молчанием.

Вдруг сержант нанёс резкий удар ему в живот, отчего тот согнулся пополам и едва удержался на ногах, издав лишь тихое фырканье.

Все находившиеся на мостике вздрогнули. Надя потянулась к пистолету.

— Только вот с дисциплиной были бы проблемы! — спокойно ответил Миша, встряхнув кулак. — А не дисциплинированный солдат — всё равно, что кусок мяса.