честное обчество — новгородцы: можете ли вы платить мне весь беличий хвост?" Подумали-погадали и опять сказали: "Можем"! — и платить стали. Прошло немного, опять в совет собрались: "А что, честное обчество, можете ли вы платить и всею беличью шкурку?" Порешали платить всю беличью шкуру и платили долго. Видит Юрик, что платят, собрал всех на сходку и говорит: "За беличью шкуру хочу я положить на вас малые деньги, можете ли вы поднять мне?" И малые деньги они подняли — и поныне помнят этого домового хозяина и в Северной Украине, и в Олонецком крае, и в Новгороде. И после Юрика пуще и пуще повышали дань с алтына на четвертинку, а с четвертинки на полтину, а с полтины на рубль и так до Петра I, а после Петра и с живой души, и с мертвой и рубль, и два, и три, и четыре, и пять».

Конечно, можно считать случайным совпадением обыгрывание в древнерусских списках «Повести временных лет» понятий «суд», «право», «закон». Что в этом случае послужило основной причиной призвания после демократического выбора претендентов? Вспомним у Нестора: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву <…> Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет». Или: «Рекоша: поищемъ сами в соби кнъзъ иже бы володълъ нами и ръдилъ по праву» — вариант призвания по Ипатьевскому списку. То есть именно отсутствие единого правового поля и закона становится доминирующей причиной призвания Рюрика как верховного судьи и гаранта основных законов союза, защитника и управляющего (domnei) делами сообщества ильменских насельников.

Не столь уничижительно слышится термин «володеть нами», если принять во внимание, что формула призвания — не столько расхожее клише, сколько традиционная и юридически выверенная формула переговоров. Вспомним: «Земля наша велика и обильна», которое слово в слово (terram latam et spatiosam) повторяется из «Ирландской сказки» 967 года (повесть Видукинда) о кельтских бриттах, отправленных к саксонским воеводам.

Касательно юридической сути понятия «владение» по римскому праву — это «один род владения, а число видов бесконечно».

К приходу Рюрика в Приильменье сложилось протогосударственное образование — Союз ильменских насельников, или civitate, в который входили округа (pagi). Особенностью этого союза было его полиэтничное образование из мелких князьков с уделами и окружных насельников[72]. Проблема заключалась в отсутствии единого правового поля, столь необходимого для региональной экономики, базисом которой были международная транзитная торговля и солевой промысел с местными акцизами, побережными и подорожными податями и прочими нюансами. Рорик Фрисландский с товарищами к этому времени имел в пользовании часть датского полуострова от Северного моря до Балтийского по реке Айдер и прямой контроль над двумя крупными портовыми городами. То есть в Европе в 852 году он контролировал важнейший торговый путь через устье Рейна и по р. Эйдер, по которому на Балтику и далее попадали франкские (мечи, вино, украшения) и фризские (сукно, гребни и пр.) товары. Произошло совпадение интересов обеих сторон.

Лѣто 6372/864 год. Никоновская летопись

«Того же лъта оскорбишася Новгородци, глаголюще: "яко быти намъ рабомъ, и много зла всячески пострадати отъ Рюрика и отъ рода его". Того же лъта уби Рюрикъ Вадима храбраго, и иныхъ многихъ изби Новогородцевъ съвътниковъ его».

Реформы Рюрику давались с трудом. Согласно иоакимовскому летописцу, «чтобы всюду разбирательство справедливое и суд не оскудел, посадил по всем градам князей от варяг и славян…» Как рассказывает Новгородская IV летопись, Рюрик «начаща всюды воевати». Относительно восстания Вадима Храброго и его советников, то, возможно, здесь речь идет не об имени человека, а о его социальном статусе. Еще историк З. Доленга-Ходаковский отметил в новгородских летописях часто употребляемое слово «водимы» — жалобщики. Эти люди собирали по селениям жалобы и разбирательства и вели дела заявителей перед судьей. Но в 863 году, как известно, Рюрик отсутствовал на Руси, где копились проблемы, нерешенные дела и судебные тяжбы, пропадали доход и промысел. Возникла смута в поисках верховного судьи, и, возможно, предпринимались попытки «водимами» сместить Рюрика. Ладога как место межплеменного совещания была сожжена. Этому периоду смуты соответствует слой мощного пожара E2 V яруса[73].

Понимая первичное значение слов «раб» и «род», мы должны воспринимать сообщение «пострадати от Рюрика и от рода его» не как пафосную фразу о погибели новгородцев от Рюрика, но скорее как сообщение о кризисе «порядка» и «свободы» или же власти и института демократического выбора, исторически сложившегося в славяно-ободритском этносе. Но мы помним слова императора Маврикия, писавшего о внутреннем состоянии славян, отметившего болезнь, препятствующую славянским племенам отказаться от их политически обособленной жизни и сплотиться в рамках прочной государственной формы. Болезнь эта — ложное представление о личной свободе.

В сообщениях Ибн Русте и Гардизи мы читаем, что «славяне служат руссам, пока не избавятся от зависимости». Помимо какого-то временного и выкупного фактора, рабство прежде всего подразумевало поражение в правах (виновного в чем-либо) и свободах. В контексте же летописного сообщения — несвободу выбора, права голоса в жизни и права говорить на вече.

Лѣто 6373/865 год. Никоновская летопись

«Преставися Синеусъ и Триворъ. Синеусъ и Триворъ умроша бездътни, и прia власть Рюрикъ обою брату, и нача владвти единъ, и раздаде грады племенемъ своимъ и мужемъ: овому Полтескъ, иному Ростовъ, иному же Бъвлоозеро. Того же лъта родися Рюрику же сынъ, и нарече имя ему Игорь».

«Рюрик по смерти братий облада всею землею, не имея ни с кем войны. В четвертое лето княжение его преселися от старого в Новый град великий ко Ильменю, прилежа о расправе земли и правосудии, яко и дед его. Имел Рюрик неколико жен, но паче всех любляше Ефанду, дочерь князя Урманского, и егда та роди сына Ингоря, даде ей обещанный град с Ижорою в вено» (Иоакимовский летописец).

«Повесть временных лет» написана явно под влиянием мифологемы «о трех братьях-основателях», широко распространенной у множества народов. Известный ряд легендарных братьев: Кий, Щек и Хорив; западнославянские Лех, Чех и Рус; ирландские Амелаус, Ситтаракус и Ивору; скифские Арпоксай, Липоксай и Колоксай; армянские Куар, Мелтей и Хореан, библейские пращуры — Сим, Хам, Иафет. Особняком в этом ряду могли бы находится два германца Хенгест и Хорса, призванные по легенде бриттским вождем Вортигерном (455–473). Уже в позднее Средневековье легенда о призвании «мужей избранных и премудрых» была подхвачена и развита в молдавских хрониках, где молдаване, обосновавшись на вновь выбранном месте, «выбра из своей дружины себе мужа разумна именем Драгоша и назваша его государем и воеводою». Аналогичное избрание описывают и литовские хроники, когда