– Что? Что это? – испуганно закричала Жанна.

– Не знаю! – закричал в ответ Стрельцов. Он бросил взгляд на жену, потом на окно и увидел отблески огня.

– Газовый баллон! – закричала Жанна.

– Дура! Какой, нах… газовый баллон?! Какой, в ПИ…ДУ, баллон?

Стрельцов бросился к окну. Внизу залаял Кляйн.

Во флигеле проснулись обе горничных – Люся и Марина.

– Что это? – спросила Марина, бессмысленно тараща глаза.

– Гром, наверно, – испуганно ответила Люся и втянула в плечи голову в бигудях. Марина быстро перекрестилась.

В дежурке Смирнов цыкнул на Кляйна, положил руку на телефон и сказал: шпана, говоришь, Коля? Ну-ну шпана… Он снял трубку и стал звонить на пост, ментам.

Николай и Ашот быстро переглянулись. Николай был уже одет, Ашот еще надевал адидасовскую куртку. Водитель сидел на диване в одних трусах.

– Шевелись, – сказал ему Николай.

– Чего?

– Болт через плечо. Одевайся. – Николай передернул затвор табельного ИЖа. Ашот надел куртку и вытащил из оперативной сбруи, висевшей на спинке стула, свой пистолет… Водила все еще сидел на диване. Николай сказал ему: – Мигом одевайся, бери «помпу» и двигай к дому.

– А вы?

– А мы прочешем территорию.

Ашот шагнул к двери, но Николай сказал:

– Не сюда, Ашот, в окно. Рацию возьми. Охранники с пистолетами и рациями в руках бесшумно выбрались в окно.

Таранов держал в прицеле дверь и материл нерасторопных охранников. Прошло уже секунд двадцать пять – тридцать, как он проник на территорию и явно был обнаружен – пора бы им проявить себя… Он материл себя за то, что неправильно спрогнозировал развитие событий и впустую израсходовал «танк». Он материл третьего добермана, который – сволочь – неизвестно где, и это создает дополнительный фактор нервозности.

Скрипнула дверь флигеля, и из нее вышел человек в трусах и с ружьем.

– Алле! – закричал в трубку Смирнов. – Нападение на объект № 4!

– Нападение? – тупо переспросил голос в трубке.

– Нападение, блядь… высылай людей! Срочно!

– Понял, – неуверенно произнес голос. – Щас приедем.

Человек на крыльце растерянно крутил головой по сторонам и ружье держал неловко. Ему было страшно, и каратель ощутил этот страх… Он мог бы запросто снять человека, но не спешил, ждал, когда появится второй охранник.

Николай и Ашот быстро разошлись в разные стороны, они не собирались прочесывать территорию – хрен ты ее прочешешь. Они рассчитывали на собак, но собаки никак себя не проявляли. Взрыва, что ли, испугались? Еще они рассчитывали на то, что террорист «клюнет» на водителя и обнаружит себя. Прошло полминуты. Террорист или террористы никак себя не проявляли. Было тихо, и только в доме повизгивал Кляйн. Полыхала калитка…

Время шло, время играло против Таранова, и он решил обострить ситуацию. Используя затененный участок, он встал, левой рукой поднял пульт как можно выше и активировал второй танк. Он не знал, что охранники уже покинули флигель, уже работают на территории, а глазастый Ашот засек короткий проблеск никелированной антенны пульта.

– Вижу, – шепнул Ашот в радиостанцию. – Он возле беседки… берем?

– Подожди, – ответил Николай, – возможно, он не один.

Опытный Николай рассчитывал, что террористы «клюнут» на водителя, но они не клюнули… значит, тоже опытные. Николай вызвал Смирнова, сказал: Пашка, выпускай Кляйна… он как – работать может? Смирнов ответил: кажется, может. – Тогда выпускай.

Смирнов погладил Кляйна по голове, посмотрел на экран монитора, контролирующего вход в дом: пусто, никого – оттянул язык засова и выпустил пса. Кляйн сразу рванулся вперед.

Иван отсчитывал секунды, ожидал взрыва – сразу после взрыва он снимет выстрелом дурного мужика в трусах, положит гранату в окно флигеля и возьмется за дом… но все случилось иначе.

Илья Семенович Стрельцов оторвался от зрелища пожара и повернулся к жене.

– Что там, Илюша? – спросила Жанна. Стрельцов сказал: дура, – подобрал с пола презерватив и швырнул супруге в лицо.

– Ах, – сказала она. Стрельцов надел халат и пошел вниз.

Садовник и повар выскочили на крыльцо флигеля. Оба кричали: пожар!

Крупными прыжками бежал в сторону Ивана Кляйн. За стеной катил к калитке танк.

Ручеек огня добрался до лежащей на боку канистры – канистра вспыхнула огненным шаром, осветила все ярким светом.

Таранов не вовремя рванулся вперед. В ярком свете он был как на ладони. Ашот, не дожидаясь команды, трижды выстрелил… промазал. Таранов нырнул на землю, ответил тремя выстрелами на звук и тоже промазал.

Леска выдернула чеку гранаты на «броне» атакующего «танка». Таранов перекатился в сторону, спрятался в тени.

Три мужика на крыльце испуганно присели. Водитель выставил ствол «моссберга», зажмурился и выстрелил в никуда.

«Танк» вкатился в огненный круг у калитки – ахнула граната. Просвистели осколки, взрывная волна погасила огонь на внешней стороне стены, разбросала пучки горящей травы.

Взрыв на одну-две секунды отвлек обороняющуюся сторону, напугал Кляйна. Таранов «под шумок» выстрелил в застывшую собаку и нырнул за каменный фундамент беседки… Прикрываясь фундаментом, перекатился вправо, выстрелил в сторону Ашота и снова откатился влево. Две ответные пули хлестанули по камню, и теперь Иван гарантированно засек, откуда стреляет охранник… Он прицелился, сделал выстрел.

Николай увидел, как Ашот ткнулся лицом в клумбу, матюгнулся сквозь зубы. Он предположил, что террорист, скорее всего, работает в одиночку, но даже один, без сообщников, он чертовски опасен: за минуту он сумел каким-то образом нейтрализовать обученных псов, сумел выстрелом с сорока – сорока пяти метров убить Ашота… Ловкий бес! Профессионал.

Николай Прошкин тоже был профессионал, прошел школу 9-го управления КГБ СССР. За те восемь лет, что прошли с тех пор, как Николай оставил государеву службу, он, конечно, подрастерял часть навыков, но даже сейчас он был на голову, а тонна две, выше тех «секюрити», которых как блины пекут бесчисленные «школы телохранителей». Он умел быстро анализировать ситуацию, быстро принимать решения, а главное, он на всю жизнь усвоил: высшая ценность – безопасность ОП. «Персона», которую Николай охранял нынче, не вызывала у него ни малейшего уважения – сволочь! Обычная зажравшаяся скотина! – но рефлекс охранника у сотрудника «девятки» был заложен глубоко. Глубже, чем у доберманов.

Николай быстро прокачал ситуацию и принял единственно верное решение: в бой с террористом не вступать. Прорываться в дом и держать там оборону до прибытия наряда ментов из Чигасова… вдвоем со Смирновым они смогут продержаться в доме столько, сколько надо.

Прошкин сообщил Смирнову по рации: иду к тебе… Он вскочил и зигзагом побежал к дому. Из глубины участка ударил выстрел. Пуля пробила ляжку левой ноги, Николай Прошкин упал, как будто налетел на невидимую преграду. Пистолет выскочил из руки, заскользил по траве.