– Не знаю, – я покачал головой, отметив, как пальцы Ниры медленно скользят по грифу, тихонько задевая струны. – Просто я подумал, ей это может быть интересно. Она мало что помнит из прошлого. Что, в самом деле неплохо? – понизив голос, уточнил я, не забывая поглядывать на Финиру – она казалась полностью поглощённой разглядыванием гитары.

– Если ты не против, я бы с удовольствием дал ей несколько уроков, – подтвердил Ирбет, чем несказанно меня обрадовал.

– Если она сама захочет, – оговорил я, широко улыбнувшись.

– Договорились, – мой друг взялся за кисть, и я отошёл в угол, чтобы не мешать ему, присел на свободный стул.

Лессель между тем остановилась у большой картины, изображавшей лесное озеро с небольшим водопадом, пейзаж буквально дышал умиротворением, был пронизан солнечными лучами и казалось, даже доносятся ароматы леса. Создавалось ощущение, что это просто окно в природу, и легко можно шагнуть через рамку, оказаться там среди кружевной зелени и щебета птиц… Неожиданно в мои мысли ворвался тихий звук, очень похожий на гитарный перебор, и я с изумлением вскинул голову, уставившись на Финиру. Она присела на край стола, обнимая гитару, лицо девушки стало отсутствующим, глаза смотрели в никуда, а пальцы уверенно перебирали струны, наполняя мастерскую музыкой. Я замер, не смея пошевелиться и нарушить волшебный момент, краем взгляда подметив, что Ирбет с вдохновенным и отрешённым лицом быстро работает кистью. А Финира играла, склонив голову, прикрыв глаза и, похоже, глубоко уйдя в себя. Играла уверенно и красиво, я заслушался, чувствуя, как в груди что-то сладко защемило от этой картины. Поэтому, когда к музыке присоединился неуверенный, тихий, но очень красивый голос, гармонично вплетавшийся в перезвон гитарных струн, я не сразу осознал, что это поёт Лессель.

Бездушная смотрела в никуда, точно так же погрузившись в мысли, отрешившись от окружающего, её рука лежала на раме той самой картины с водопадом. Она пела на незнакомом наречии, видимо, родном, легко подстраиваясь под импровизацию Финиры – вряд ли они росли в одной местности, это было бы слишком уж невероятным совпадением. Голос постепенно становился громче, чистый, переливчатый, он завораживал, как пение лесного ручейка, и лицо Лессель неуловимо менялось. На нём проступила задумчивость, оно словно засветилось изнутри, и я готов был поспорить, на что угодно – она что-то вспомнила. Узнать бы ещё, что именно…

Заслушался не только я: чуть повернув голову, заметил, как Ирбет, отложив кисть, уже делает наброски в альбоме, стремительно двигая карандаш, и на его лице, пожалуй, не менее вдохновенное выражение, чем у Лессель. Я тихо усмехнулся и покачал головой – Ирбет в своём репертуаре. Музыка и песня закончились неожиданно, Финира обняла гитару, прижавшись к ней щекой, и я заметил влажную дорожку на её щеке. Тут же позабыл про всё, поспешно подошёл к ней и осторожно вытер, погладив склонённую светловолосую голову.

– Нира? – тихонько позвал.

Она посмотрела на меня и так же тихо ответила:

– Брат любил, когда я играла ему. Когда всё было хорошо…

Я молча вынул гитару из её рук и обнял девушку, прижав к себе, сердце кольнуло от жалости.

– Всё ещё будет хорошо, Нира, обязательно, – прошептал, коснувшись губами макушки.

Позади раздались медленные хлопки и восторженный голос Ирбета:

– Это было чудесно! Лессель, вы прекрасно поёте!

– Сестре нравилось, – ответила коротко Бездушная, и я оглянулся на девушку.

У Ниры – брат, у Лессель – сестра. Интересно, а у всех остальных в семьях тоже был ещё кто-то кроме них? Мельком посмотрел в окно, отметил, что уже вечер и солнце садится, и мягко отстранил Финиру. Пора возвращаться, чтобы не совсем по темноте идти.

– Ир, мы, наверное, пойдём уже, – обратился я к художнику, взяв Ниру за руку. – Тебе как, хватит на сегодня?

– Да, вполне, – Ирбет очнулся от созерцания Лессель – та выглядела рассеянной, взгляд девушки блуждал по мастерской, ни на чём не задерживаясь. – Думаю, больше позировать не понадобится, но поучить Финиру я всегда не против, – Ир покосился на молчаливую Лессель. – Простите… А вы бы смогли прийти завтра? Или если хотите, я приду во Дворец… – обратился он к Бездушной, чем несказанно удивил меня.

Она встрепенулась, моргнула пару раз, посмотрела на Ирбета.

– Вы хотите нарисовать меня? – прямо спросила Лессель.

– Ну, я уже сделал несколько набросков, – улыбка художника вышла чуть смущённой, и вообще, он вёл себя не так, как обычно с девушками. – Если не возражаете, мне бы хотелось закончить работу.

С той истории с его неудачной любовью за Ирбетом длительных романов не водилось, он предпочитал лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения, и я не раз подмечал, что о своих подружках он отзывался по большей части равнодушно, хотя и без пренебрежения. Да и не рисовал никого из них, сам признавался. А тут, я сразу подметил, как блестели глаза Ира, когда он смотрел на Лессель, и уж чего, а равнодушия в его взгляде точно не было. Признаться, меня кольнуло беспокойство: не получилось бы, как в прошлый раз… Но пока решил не вмешиваться.

– Так вы разрешите завтра прийти…

– Я сама к вам приду, – перебила его Лессель, и я снова удивился такому ответу девушки.

Нет, ну вряд ли, конечно, Корхилл запретил ей из Дворца выходить, но она же первый раз вообще покинула его сегодня, неужели не страшно одной идти, не зная города?

– Буду ждать, – просветлел Ирбет и повернулся к нам. – Нира, можешь приходить на урок в любой день, я обычно здесь, у себя.

– Спасибо, – вежливо ответила она. – Я приду.

Мы распрощались с художником и отправились обратно во Дворец, Лессель оставалась такой же отстранённой, как в мастерской, и меня почему-то это немного беспокоило. С одной стороны, эмоции у девушки появились, с другой – она почему-то их старалась сдержать. Хотя, может, просто не привыкла ещё к тому, что они у неё есть.

– Хочешь, я завтра тебя провожу? – заговорила вдруг Финира, покосившись на Лессель – она шла с другой стороны от меня.

Та едва заметно вздрогнула, подумала и покачала головой.

– Я запомнила дорогу, спасибо.

Хм. Что это, осторожность или просто желание остаться с Ирбетом наедине?.. И хотя последнее казалось невероятным, я спрятал улыбку, глядя под ноги. Любопытно, что скажет Кор, если узнает, что его Бездушная заинтересовалась другим мужчиной? Полагаю, особо злиться не будет – за ним не водилось склонности к ревности. С другой стороны, он никогда не знал от женщин отказа… Я тряхнул головой и решительно отодвинул мысли о личной жизни друга. Это его затруднения, в конце концов, если девушка ему в самом деле нравится, пусть учится завоёвывать не только соблазнением. А Ирбет вряд ли с ходу потащит Лессель в постель.

Во Дворце мы с Бездушной распрощались – она отправилась к себе, полагаю, а я, повернувшись к Финире, предложил: