другого поставили. Ничего не поменялось. Надо было вырезать их всех нахрен! И всех популяризаторов этих сучьих развлечений! А еще лучше — собрать их всех вместе и пустить вот на такой ипподром. И стаю голодных волков пустить по следу. Пусть развлекаются!..

— Какое-то дело, может, и сделано, — проговорил Кир, махнув рукой в сторону. — Но какое-то нам еще только предстоит…

Я повернул голову туда, куда он указывал. И увидел группу вооруженных до зубов стражников, вышедших на ипподром.

Направлялись они явно к нам.

— Когда мы это переживем, я дам тебе в морду, — пообещал мне Кир. — Но сначала убью сукина единорога. Хотя на самом деле похрен, в каком порядке.

— Не возражаю, — хмуро отозвался я, все еще сжимая в руке свой меч.

Не потому, что я был согласен. А потому что прямо сейчас на это просто насрать.

Глава 23. Укрощение строптивых

Я смотрел на приближающихся стражников и понимал — надо взять себя в руки.

Да, часть меня просто жаждала выскочить им наперерез, схватить за шиворот и, развернув к трибунам, объяснить, кого из присутствующих на самом деле надо бы призвать к ответу.

Но это было возможно только в мире розовых пони, срущих радугой. Ну а здесь, в реальности, где даже единороги гадят так, что слезу вышибает, подобный номер не пройдет.

В течении пяти секунд взвесив все «за» и «против», я нехотя убрал меч в ножны.

Без вариантов.

Устроить чудеса на ипподроме с быками — это одно. А вот оказать, так сказать, сопротивление местному правоохранительному органу — уже совсем другое. Идти вразрез с законом, не имея рычагов давления на этот самый закон — это как бежать на паровоз и кричать «задавлю».

Давай, Даня. Включай режим дипломата и держи марку!

И тут в мои эпичные мысли вмешался сдавленный, грустный ослиный клич.

От неожиданности я даже вздрогнул. Все еще не до конца веря собственным ушам, я обернулся.

— Буцефал?..

О да. Это был он! Бедный мой четвероногий скакун, весь выпачканный в глине и грязи. Он забился в самый дальний угол загона, и на общем фоне удивительным образом мимикрировал лучше зеленой гусеницы на листьях. Похоже, досталось ему будь здоров — на боку виднелась ссадина, уши печально разъехались в стороны. Видимо, его немного помяли, но то ли из-за дьявольского везения, то ли из-за небольших размеров ему как-то удалось затеряться промеж бычьих и лошадиных копыт.

И какой бы он не был сволочью, мне вдруг стало радостно, что эту кусачую тварь все-таки не затоптали насмерть.

— Буцефал, ах ты сукин сын! — проговорил я, протянув к нему руку. Он вытянул шею и, прихрамывая, пошкандыбал ко мне, будто и правда понял, что я позвал его. Приблизившись, осел не стал даже пытаться откусить мне пальцы, а ткнулся грязной мордой в ладонь и грустно вздохнул, будто жалуясь мне на свою неказистую ослиную жизнь.

От его стона и наши спасенные лошадки вышли из ступора. Сбившись в тесный кружок, они принялись чисто по-девичьи обниматься и всхлипывать. Перепачканные, беспомощно обнаженные, несчастные — и одновременно с этим юные и прекрасные.

— Спасибо!.. — прошептала мне бедняжка, которую я отбил последней. — Спасибо, что пожалел!..

Чуть повернув к ним голову, я кивнул, продолжая поглаживать послушно застывшего под моей рукой Буцефала. Осел все охал и вздыхал — он будто всю свою жизнь мне сейчас пересказывал в минорных тонах.

Я гладил его, пальцы в тонких кожаных перчатках проскальзывали по шерсти, набравшей в себя вонючую жижу, как губка. И злился на себя.

Ведь я знал про все это. Ника рассказывала. Про гладиаторские бои звероморфов, публичные дома и рабство. Я слушал, но никогда не видел воочию, поэтому как-то не особо близко воспринял. И так мало сделал.

Следовало с самого начала догадаться, что устранением одного начальника тут не обойтись. Просто нашинкованного магистра заменили другим, более жизнеспособным экземпляром, и дело продолжилось. А как иначе, если в королевстве звероморфов в принципе не считают за людей?

Но теперь я этот рудник разработаю, как надо. Дайте только время!

Кир тем временем тоже нехотя убрал оружие.

— Ну все, герой. Готовим жопы. — со злом проговорил он, глядя на приближающихся стражников. — Щас они нам покажут пятьдесят оттенков серого. И в фас, и в профиль. Понесло же идиота!.. Хотя чего я ждал? Что вообще можно ожидать от человека, который ничего на свете не может сделать нормально? Ни из донорского мира вывалиться, ни труп откопать на кладбище. Даже на допрос к дознавателю не смог сходить без приключений! Так что, в сущности, мне еще радоваться надо, что ядерная бомба в центре ипподрома не взорвалась или инопланетяне, мать их, не начали захватывать город!..

Я зыркнул на земляка.

— Вообще-то я тебя не звал, — негромко, но жестко прервал я излияния Кира. — Ни в этот загон, ни в Плескавицу в принципе. Так что сделай одолжение — завались! И сделай лицо попроще — нам сейчас предстоит объясняться, так что пусть это будет красиво.

— С каких это радостей им с нами объясняться?!

Я окинул взглядом пылающие клейма заградительных начертаний.

— Ну не попрут же они прямо на защиту! Так что если у парней нет штатного начертателя…

Тут стражники почти вплотную приблизились к загону и… чавкая сапогами, ломанулись прямо по клеймам! Воздух наполнился крепкой вонью паленой кожаной амуниции и честными эмоциональными возгласами типа «с***ка б***дь» и «б***дь п***ец».

Девчонки-кентавры испуганно отпрянули к задней части загона,

а я всем прикладом оказался в глине, смешанной с дерьмом.

— Мужики, вы чего?! — выкрикнул я, выгибаясь дугой и отплевывая попавшую в рот мерзкую жижу. — Я — Даниил из «Парящего грифа»! Мы вообще на турнир в столи…

Тут я получил крепкий пинок по горбу и плюхнулся обратно в грязь. Сверху на меня навалился дюжий молодец, похожий на ходячую антирекламу фастфуда, и хорошенько вдавил в глиняную кашу. Вонючая субстанция залепила мне ухо, забила одну ноздрю и попала в глаз. Рот, к счастью, я вовремя успел закрыть.

Прямо перед собой я видел точно так же распластанного Кира. И хотя губы у него были плотно сжаты, я и через взгляд прекрасно слышал, какими словами он меня сейчас называет.

— Оружие — изъять! Нарушителей — связать! — звучным низким голосом выкрикнул приказ высокий стражник с пушистыми усами и красным плащом