давит — так услужить старается, что аж из шкуры вон лезет. Того и гляди, вовсе вылезет. Но я бы предпочел самостоятельно определить меру наказания.

Я тронул битую челюсть.

— Да я и не собирался никому жаловаться, если вы об этом.

— За это — отдельное человеческое спасибо, — опять улыбнулся Ольшанский. — Подите посмотрите, там довольно воды? Условия, конечно, здесь оставляют желать лучшего, живем скромно и по-солдатски, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ерунда, — махнул я рукой. — Есть вода — и то счастье. Могу я вас попросить об одолжении? Моего соратника и осла ваши люди посадили в отдельную камеру.

— Да уж, соратники бывают разные, — понимающе кивнул Ольшанский.

Я рассмеялся.

— Нет, вы не поняли. Это не соратник-осел. Хотя в данном конкретном случае вы, может быть, в чем-то и правы. Но я имел в виду, что соратник вместе с моим ослом. Вдвоем. В тюремной камере.

Повисла пауза.

Комендант непонимающе моргнул. Потом еще раз.

— В смысле… Прямо вместе? В камере?..

— Да, прямо вместе.

Ольшанский тихо выругался.

— Совсем с ума сошли мои идиоты. Я распоряжусь, чтобы их отпустили и… по всей видимости, тоже привели в порядок.

Так благодаря подарку Альбы меньше чем через час я, Кир и присмиревший Буцефал покинули гостеприимную крепость, которая, как оказалось, носила название «храмовой».

Кир ворчал и чертыхался. Бубнил себе под нос, что только вчера он было решил, что я — нормальный мужик и со мной можно иметь дело. Однако же он ошибся, и я как был черезжопником, так им и остался.

Я не обращал на это внимания. Сверху меня пригревало солнце, изнутри — еретическое тепло северной рябиновки, которой меня щедро угостил Ольшанский. Так что я молча тащил за повод Буцефала и внимательно глазел по сторонам, пытаясь соотнести расположение улиц с той схемой, что мне показал комендант в своем кабинете.

А искал я площадь Великого Диониса, но пока что у меня как-то не складывалось: обилие мелких магазинчиков и торговых шатров, разбитых прямо посреди булыжной мостовой, скрадывало изначальный рисунок улиц, превращая перекрестки в площади и перегораживая переулки.

— Эй, и долго мы будем так идти? — не выдержал Кир.

— Сейчас впереди должна быть часовня всех святых, — пробормотал я, озираясь по сторонам.

— Ну и где она, по-твоему?

— Видимо, впереди, — развел я руками.

— Отцу надо было тебя Ваней назвать, — пробурчал Кир. — А матери выйти замуж за парня по фамилии «Сусанин»!

И, остановившись возле очередного шатра, без труда нашел глазами торговца среди снующего туда-сюда потока людей — он был в ярком расписном халате с цветочной гирляндой на шее. И обратился к нему:

— Любезный, а ты не подскажешь, как пройти к площади Великого Диониса?

Торговец расплылся в счастливой улыбке и поспешил к нам.

— Конечно! Конечно расскажу, и даже покажу! Здесь совсем недалеко! Давайте отойдем с дороги, на минуточку! — затараторил он, с поклонами предлагая нам войти в шатер.

— Да не хочу я в твою лавку, мне бы дорогу найти! — попытался запротестовать Кир, но не тут-то было.

— Я вижу господин серьезный, и при оружии, — масляно запел торговец, продолжая кланяться, как китайский болванчик. — Наверное, на турнир прибыли, да? О, тогда мой товар — как раз для вас! Особое предложение для любителей и ценителей турниров!..

— Ты дорогу подскажешь, или я дальше пошел? — разозлился Кир.

— Зачем сердишься, уважаемый? — обиделся торговец. — Я же сказал — и расскажу, и покажу. Но я же на тебя свое время потрачу, да? А что для торговца время? Для торговца время — это покупатели, которые что-нибудь у него, да и купят. Ты хочешь мое время, так? Будь тогда щедрым, потрать и ты немного минут на мой товар! Захочешь — купишь, не захочешь — воля твоя, но окажи уважение!..

Тут мой взгляд упал на внутреннее убранство шатра.

Внутри висели небольшие вышитые картины со сценами боя, маленькие флажки с гербами и символами. А еще в самом центре стояли три длинных стола, на которых рядами поблескивали крошечным оружием статуэтки высотой с ладонь.

— Погоди, это что за гербы? — спросил я.

— Ну как же? Флажки с гербами всех известных школ боевых искусств! — оживился торговец. — Вот, посмотрите — флажок ассасинов! Не нужен? А вот герб огненного клана! Сцена из прошлого турнира — битва Хельга из Ледяного дома против Даны из Водяной лилии, посмотрите какая вышивка, какая работа! Всего два золотых — не желаете ли приобрести? Моя дочь собственными руками картину делала! Из чистого шелка!

— С Даной? Бабой, что ли? — недоверчиво переспросил Кир, шагнув в шатер.

— О, вы не знаете историю этого боя? Да, противником Хельга была женщина, хотя по вышивке этого и не скажешь. Но в том нет вины моей дочери — она прекрасная мастерица! Просто сама Дана облачилась в доспехи своего соратника, который должен был принять этот бой согласно жребию. Но бедняге не повезло, и он очень сильно отравился накануне — в общем, с ним случилась болезнь, о которой не говорят за едой. Он не мог выйти на ристалище, и его заменила женщина-воин!

— И чем закончился бой? — спросил я, переводя свой взгляд на статуэтки.

— Она победила, но результат аннулировали из-за нарушения правил жеребьевки… О, вы совершенно верно смотрите, господин, мои фигурки — лучшие во всей Шутихе. А может, и во всей столице! Посмотрите, здесь самые видные фигуры нынешних школ! — Он поднял со стола одну из фигурок и подал мне. — Вот Леонид Кровавый — видите, какая аккуратная работа? Сколько деталей! И это все — молочный мрамор, честное слово! А вот школа танцующих — магистр и трое его лучших учеников…

От любопытства у меня загорелись глаза.

— Так, а ну-ка покажи мне тогда, где у тебя фигурки школы «Парящего грифа»?

— Э-эээммм… — протянул торговец, оборачиваясь на свои сокровища. Дежурная улыбка все еще держалась на его лице, но уже не так крепко, как раньше. Она буквально на глазах отклеивалась, будто фальшивый ус. — хммм… А зачем такому хорошему, уважаемому господину фигурки «Парящего грифа»?

— Что значит «зачем»? — вскипела во мне школьная гордость. Ну и рябиновка тоже. — Я люблю эту школу!

— О, как внезапно! — озадаченно проговорил торговец.