три года подряд проливалась русская кровь, чтобы в решительную минуту забыть об этих потоках крови и, следуя большевистской программе, «протянуть противнику руку». И если всякое соглашательство с большевиками и есть измена отечеству, то измена отечеству есть и всякое соглашение с немцами. Об этом надлежит помнить. Надлежит помнить, что русский народ погибнуть не может и что рано или поздно русские люди уразумеют наконец, что значит моя Россия и что измена никогда и никому не простится. И ошибочно думать, что ныне можно вернуться к Николаю II. Тем, которые мечтают о реставрации, следует не забыть, что Николай II означает новые «великие потрясения». Когда же кончатся российские «потрясения»? Когда же моя Россия будет свободной и сильной?

В вагоне красноармейцы, и стук безрессорных колес, чад, и семечки, и косноязычие. Позади — опозоренная Москва, опозоренная Россия, впереди… Но я не хочу, я не смею думать о том, что ожидает нас впереди. Я знаю одно, то, что я усвоив в юные годы: «В борьбе обретешь ты право свое». Надо бороться, бороться с немцами и бороться с большевиками.

Б. Савинков

Из статьи видно, что Савинков выступил против Брест-Литовского мира, против расчленения России на части, распродажи ее территории чужеземцам. Это противоречило политике большевиков «на данном этапе», к тому же они были оскорблены призывом знаменитого террориста-конспиратора бороться против них. За неимением под рукой Савинкова, гнев «правосудия» 4 апреля 1918 года обрушился на редактора «Русских ведомостей» Петра Валентиновича Егорова.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Обвиняемый Егоров, что вы можете сказать по этому делу?

ЕГОРОВ. Член следственной комиссии предложил мне вопрос относительно нашего отношения к статье Савинкова: разделяем ли мы все, что здесь написано? Дело в том, что Савинков — это фигура в достаточной степени яркая. Савинков — известный революционер, организатор целого ряда террористических актов, человек, несколько раз жертвовавший своей жизнью, чтобы низвергнуть старый режим. Ныне такой человек, как Савинков, представляет огромный интерес для широких кругов, и представляет интерес не только для его политических единомышленников, но и для его политических противников. В силу этого мы и представляли, что всякая статья, трактующая об известном политическом моменте, имеет большое политическое значение, она должна быть помещена в целях всестороннего освещения того или другого вопроса. Савинков, в силу сложившихся обстоятельств, в силу того, что он вышел из партии, не может помещать свои статьи в своих партийных органах, и мы предоставили ему возможность поместить свою статью в нашей беспартийной газете. Мы считали возможным помещать его статьи даже тогда, когда не разделяли его мнений. Мы требовали выполнения только двух условий. Это прежде всего, чтобы статья не противоречила тем основным принципам, которые защищают «Русские ведомости» в течение пятидесяти лет, и чтобы она не нарушала требований цензурных данного момента. Что касается требований цензурных, то, по нашему убеждению, статья эта цензурных условий не нарушает совершенно. Нам Советской властью поставлены два условия: чтобы мы, во-первых, не призывали к борьбе с Советской властью и не распространяли ложных сведений об органах этой власти, которые вызывали бы враждебное отношение к этой власти. В этой статье совершенно не говорится о борьбе с Советской властью, здесь не критикуются действия этой власти, здесь ведется борьба с политическими партиями на широком фронте, на левом фланге большевики и на правом фланге те, которые мечтают о реставрации. Это будет совершенно ясно, если будут взяты не отдельные места статьи, а все…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Скажите, гражданин Егоров, как вы понимаете фразу: «Даром ничего не дается»?

ЕГОРОВ. Это риторическая фраза, которая очень часто употребляется. Здесь сопоставляется, что за право проезда через Германию можно заплатить миром, который подписали мы с Германией. И тут говорить о предумышленности было неизбежно. Мы были поставлены в такие условия, и большевистская власть была поставлена в такие условия, что она должна была принять этот мир. Это, конечно, не есть обмен заранее предусмотренными услугами, это величины совершенно неизмеримые.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Так что вы полагаете, что это просто риторическая фраза?

ЕГОРОВ. Да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Но в статье имеется другое место: «Ведь надо быть фанатиком или подкупленным человеком…» и т. д. Что это значит?

ЕГОРОВ. Кто читает «Русские ведомости», тот знает наш взгляд на гражданина Ленина, знает, что мы его считаем фанатиком своих идей, и, конечно, говорить, что мы на столбцах нашей газеты подозреваем его в подкупе, совершенно не приходится.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Известно ли вам, что при правительстве Керенского было возбуждено против товарища Ленина следствие по обвинению в продажности германским империалистам?

ЕГОРОВ. Да, известно.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Когда здесь Савинков говорит о продажности, не думаете ли вы, что гражданин Савинков разумеет как раз не риторическую фразу, а обвинение, предъявленное правительством Керенского товарищу Ленину и другим?

ЕГОРОВ. Я не знаю, что имел в виду Савинков, когда писал эту статью, мы не нашли в ней таких указаний.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вы не поняли, может быть?

ЕГОРОВ. Я думаю, что это и не так было.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Что вы подразумеваете под борьбой с немцами? Что вы имели в виду: военную организацию против немцев или еще что-нибудь?

ЕГОРОВ. Конечно, должна быть военная организация.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Теперь скажите дальше. Если сопоставляются две вещи одновременно — бороться с немцами и бороться с большевиками — не ясно ли из этого сопоставления, что здесь по отношению к большевикам предполагается то же самое, ибо две вещи одинаково противопоставляются — бороться с немцами и бороться с большевиками?

ЕГОРОВ. Это наше внутреннее дело, наш внутренний процесс — борьба с большевиками. А мы всегда стояли за разрешение наших внутренних болезней безболезненными путями, без всяких актов насилия. Мы всегда были против насилия. Так что наша позиция всегда в этом вопросе ясна, и кто бы что бы ни говорил, но мы никогда не призываем к насилию.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Значит, вы поняли статью Савинкова, что это борьба внутренняя, идейная борьба?

ЕГОРОВ. Да.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Хорошо. Но как вы объясните это место: «Нашей ненависти хватает лишь на шептание по углам, нашего ума хватает лишь на словесное сочувствие Дону»? Здесь как будто выражаются определенные тенденции?

ЕГОРОВ. Эти слова выражают недовольство русской интеллигенцией, которая малоактивна, она выражает только словесное сочувствие Дону, надеется только на какую-то внешнюю силу. Он выражает тут отрицательное отношение к той психологии русского обывателя, который надеется на что-то другое, на что-то внешнее, то на штыки немецкие, то на штыки казацкие.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Но