– Только не говори, что у тебя с собой механизм есть, который сам те бревна поднимать станет, – фыркнул в ответ Савва.

– Механизма нет, а вот пара блоков, чтобы одной веревкой большой вес поднять, есть.

– Умно, – одобрительно кивнул грек, снимая с костра котелок с ухой.

Сеть регулярно обеспечивала их свежей рыбой, и у Мишки уже было развешано промеж деревьев несколько веревок, на которых вялилась некрупная добыча. Похлебав горячего, напарники запили ужин свежим чаем, до которого оба были большими охотниками, и принялись устраиваться на ночь. Зверья они оба не боялись. Дичи в тайге много, и любой хищник не станет нападать на бивак, учуяв людей. Запахов огня и железа звери старались избегать.

Проснулся Мишка от того, что почувствовал чей-то взгляд. Сам не понимая, как это получилось, парень осторожно приподнял голову, перемещая ладонь на рукоять револьвера. Окинув всю территорию стоянки внимательным взглядом, Мишка убедился, что смотрящий на него прячется где-то за деревьями. Откуда-то взялось понимание, что это не зверь. Уж очень осмысленным было это внимание. Неторопливо поднявшись, Мишка потянулся и, повернувшись примерно туда, откуда чувствовал взгляд, громко окликнул:

– Хватит прятаться. Выходи, стрелять не стану.

– Все одно не успел бы, – раздалось в ответ, и на поляну вышел невысокий жилистый хант.

– Здравствуй, Мишка, – кивнул он, усаживаясь у потухшего костра. – Смотрел, ты пришел, или другой кто. Не позвал бы. Точно бы убил.

– Здравствуй, Торгат, – улыбнулся в ответ парень. – Сам видишь, я это. Да и не знает больше никто про это место.

– Слух был, что ты вдруг забыл все. Правда ли?

– Было такое, – скривился Мишка. – Потому и не приходил. Не помнил, куда.

– А теперь как?

– Кое-что вспомнил, но не все, – вздохнул парень.

– Доброе место выбрал, – помолчав, одобрил хант. – Только тыном обносить надо.

– Зачем? – удивился Мишка.

– У каменного языка аю поселился. Молодой, любопытный. Разорит заимку, если съестное учует.

– Аю, значит, – задумчиво протянул Мишка. – Ладно. Посмотрим, может, и договоримся.

– Миша, а что это такое, аю? – спросил Савва, усаживаясь на своей лежанке.

– Медведь на их языке.

– И что, станешь с таким соседом жить?

– Медведь, Савва, зверь умный, осторожный. Если его не беспокоить, сам не тронет. Если только голодный или ранен. Ему и без меня добычи хватит. А нет, так я своей поделюсь. Не жалко.

– Неужто не тронешь? – не поверил грек.

– Лишнее это, – отмахнулся Мишка. – Торгат, отведешь нас туда, где золота больше? – повернулся он к гостю.

Пока говорили, парень успел раздуть костер и подвесить над ним котелок с водой, набранной еще с вечера. Вместо ответа хант достал из кисета костяную трубку и принялся не спеша набивать ее табаком. Мишка, пользуясь его раздумьями, сбегал в кусты и, умывшись, вернулся обратно. Хант, раскурив трубку, несколько раз пыхнул ядреным самосадом и, покосившись на Савву, тихо спросил:

– Ты охотник, Мишка. Зачем тебе золото?

– Сейчас не мне. Ему, – коротко ответил парень, кивнув на грека. – Он домой уйти хочет. Денег нет. Дома золото продаст, деньги будут.

– А потом что? – не уступил хант.

– А потом это моя земля будет. Всем скажу, что заимку тут поставил. Чужие не пойдут. А пойдут, им же хуже. Знаю, чего опасаешься. В сторону каменного лося ходить не стану. Мне и тут добычи хватит.

– Значит, помнишь уговор наш? – задумчиво уточнил хант.

– Потому и пришел, – пожал Мишка плечами.

– Добро, Мишка. Отведу, – пыхнув трубкой, кивнул охотник.

– Спасибо, Торгат, – улыбнулся парень. – Где сыновья твои?

– В стойбище, – махнул хант трубкой. – Сам знаешь, весна. Охоты нет. А в поселок идти рано. Сидят пока. А тебе зачем они?

– Подарки я вам привез, – усмехнулся Мишка и, поднявшись, отправился к куче пожитков.

Скинув брезентовый полог с кучи узлов и ящиков, он принялся раскрывать их и отбирать нужные. Гость, не удержавшись, поднялся и, подойдя поближе, заинтересованно уставился на роющегося в вещах парня.

– Вот, держи. Специально тебе привез, – сказал Мишка, выставляя на пирамиду ящиков мешок и развязывая горловину. – Здесь патроны. Сразу скажу, крутил не я, но вроде все рабочие. Если что, сам перекрутишь. Это сыновьям твоим ножи, – продолжил парень, выкладывая на мешок четыре ножа, снятых с бандитов. – А здесь табак и чай. Сам знаешь, денег у меня немного, так что не обессудь, что смог. Там еще бисер, жене с дочкой.

– Спасибо, Мишка, – заметно растерявшись, кивнул хант. – Хороший подарок. Не ждал.

Не удержавшись, он достал из узелка пачку табака и, осторожно надорвав уголок пачки, принялся набивать трубку по новой. Раскурив ее, он сделал глубокую затяжку и, прикрыв глаза, одобрительно кивнул:

– Добрый табак. Свежий. Спасибо, Мишка. Один работать станешь? – вдруг спросил он, кивая на приготовленные бревна.

– Один. Савве нужно самородков набрать и домой идти. А путь долгий. Так что придется самому, – вздохнул Мишка.

– Сыновей пришлю. Пусть помогают. Все равно пока им делать нечего, – неожиданно пообещал Торгат.

– Садись с нами чай пить, – пригласил Савва, решив проявить вежливость.

Хант поблагодарил его молчаливым кивком и вернулся к костру, прихватив мешок с подарками. Позавтракав, мужчины принялись собираться. Вооружившись и прихватив свою машинерию, Мишка решительно зашагал следом за своим знакомым. Торгат легко сбежал на берег ручья и, не заходя в воду, пружинистой походкой двинулся вверх по течению. Спустя десять минут хант резко свернул в какой-то тупик и, остановившись, ткнул рукой в стену.

– Здесь копать надо, – решительно заявил он, поворачиваясь к попутчикам.

– Одного понять не могу, чего сами-то не добываете? – не сдержался Савва. – Давно бы уже богатыми были.

– Нам денег много не надо, – помолчав, вздохнул Торгат. – Нам что надо, тайга дает.

– Но ведь и патроны, и ножи железные, и чай, и табак все равно покупаете, – не унимался грек.

– За пушнину, – коротко ответил Торгат, чуть усмехнувшись. – Русский купец хитрый. Узнает, что золото есть, все сделает, чтобы узнать, где есть, а потом нас прогонит. А здесь наши места. Думаешь, почему Мишке позволили тут заимку ставить?

– И почему же? – насторожился Савва.

– Он с нами дружит. Много раз к нам приходил, с нами хлеб, мясо ел. Охотился. Всякие товары приносил. Помогал. Если он тут охотиться станет, другие не придут. Это его место будет. А придут, тут и останутся.

– Неужто убивать станешь? – повернулся грек к парню.