просвещения дали о себе знать, его удостоили милостей. 30 -го числа из Бенгалии прибыл Шер бек Тавачибаши и преподнёс 127 слонов и другие дары, полученные раджой Ман Сингхом во время завоевания Бенгалии. Тогда же Накиб-хан доложил, что его дядя Кази Иса вручает Его Величеству свою дочь, и сия благочестивая дева уже давно проводит свои дни в мечтах об исполнении этого желания. Властелин Мира, в эти дни мало думавший о таких вещах, согласился на предложение, и 12 тира [3 июля 1593 г.] посетил дом Накиб-хана и принял благочестивую деву в соответствии с древними традициями. Давнее желание непорочной исполнилось. В тот день Мота раджа получил дозволение отправиться в Сирохи, дабы добиться подчинения местного землевладельца или же наказать его за упрямство.

Тогда же направили Садик-хана в качестве аталика к принцу Султан Мураду. Поскольку Исмаил Кули-хан плохо справился с заданием, 13-го числа эту должность получил Садик-хан. Благодаря его способностям дела наладились. 12 амардада [3 августа 1593 г.] Его Величество посетил дом Рай Раи Сингха и сердечным сочувствием смягчил его горе. Любимая дочь [Рая] вышла замуж за сына29 раджи Рам Чанда. Когда раджа умер, его сына осыпали милостями и направили в ту страну (Паннах или Бандху). В пути гм[1 упал из паланкина. Дабы исцелить его, ему пустили кровь, но из-за неуместного купания тот умер неподалёку от своего дома в Кхоре. Узнав об этом, дочь Раи Сингха захотела совершить самосожжение, но Шахиншах отговорил её от задуманного под предлогом нежного возраста её детей.

Случилось так, что Мирза Джани бек получил назад страну Татта. Хотя дальновидный правитель читал добродетель на челе Мирзы и хотел (восстановить его в правах), всё же откладывал исполнение задуманного по причине возражений со стороны недальновидных людей. В это время стало известно, что племя Аргунов, в количестве 10 000 мужчин и женщин, двигалось в лодках вверх по течению. Вследствие их переезда30 лодочники и слуги находились в плачевном состоянии и рвали себя руками и зубами. Благожелательность Его Величества дала о себе знать, и 17-го числа Мирзу удостоили великой милости. Хотя некоторые придворные заявили в допустимой форме, что не следует его возвращать, всё оказалось напрасно. Бандара Лахари назначили управляющим коронными землями (халиса), а Севистан, который поначалу считался подарком (пешкам), отдали в земельное владение Бахтияр беку и другим. Переселенцы обрели новую жизнь и повернули назад, когда уже приблизились к Бхаккару.

642

20 -го числа Зайн -хан Кока засвидетельствовал своё почтение. Когда же захватили Каншан и близлежащие земли, и всех мятежников привели к повиновению, он подвигнул кафирских вождей обосноваться там и начать обустройство страны. После этого перестал думать об этой территории и вернулся назад. Проехав половину пути, получил известия, что Джалала находился в двух переходах от него. Узнав о победе и захвате Вахдата Али, потому повернул назад и спешил в Тирах. Кока подумывал оставить отряд для охраны лагеря, а самому поспешить вперёд либо же направить туда группу людей. Вследствие невежества его спутников ничего так и не осуществилось. Близ Баджаура стало известно, что Джалала держит путь поблизости. Они перекрыли дороги и стали лагерем, чтобы дождаться его. Из -за невнимательности нескольких человек он прошёл мимо лагеря незамеченным. Кока отправил за ним в погоню нескольких слуг под предводительством Талиб бека Бадахши. Тот нагнал (Джалалу) с несколькими людьми и потерял жизнь. В конце дня, когда негодяй подошёл к горам, прибыл сам Зайн с отрядом воинов, и Джалала спешно бежал в Тирах. Местные жители, выдавшие заложников, не дали им пройти. В столь бедственном положении ему пришлось отправиться в Кангурам (?). Кока приехал в Беграм и стал подумывать о том, чтобы уйти в горы. В это время ему доставили приказ явиться ко Двору. В тот год он обрёл желаемое. Асаф-хан, Ходжа Шамс-ад-дин и остальные сопровождающие его воины получили благо аудиенции, и каждого из них: возвысили [благодатными] царскими милостями.

Скорбным событием стала печаль, обрушившаяся на автора сего благородного манускрипта. В конце дня, 24 (амардада), соответствовавшего 17 зу-ль-каада (15 августа 1593 г.), мой благородный отец, Учитель Века и проводник Разума, ушёл в высший мир31. На его шее образовался карбункул, и через одиннадцать дней он покинул сей бренный [дом]. Мудрость скорбела, а знание пребывало в беспомощности.

Имам науки, почтенный советник, совершенный учитель, 643 Который в мире наставлений был наперсником самого Разума.

Двести Бу Насров и Авиценн32 ушли, чтобы он мог родиться. Судьба в своих девяти лавках33 часто совершает такие сделки.

Пока он с караваном перипатетиков путь

совершал вокруг земли,

Пока он мчался по небу с мудрецами,

Века соревновались за право его рождения

С эпохой Джалал-ад-дин Акбара Гази.

Кто мог предположить, что океан проникнет в землю на два ярда, или что гора вздохом одним будет сдвинута с места? Был бы возможен обмен, много почитателей жизни пожертвовали бы собой! Что уж тут говорить о тех, кто жизнь не любит? Я, не столь одарённый мудростью, сильно опечалился и не хотел жить.

Сердце моё обливалось кровью,

и кровь поднялась до самого горла,

Ибо душа мира исчезла с моего горизонта.

Увы, то был во всех отношениях день сиротства, Ибо сегодня родитель мой и мой святой покинул мир.

Он занимал высокое положение среди знатоков рациональных и традиционных наук, и с языка его слетали идеи философа, оратора, суфия и любой существующей религии. Он получил от Великого Учителя (Бога) знания всех видов. Он сбросил занавес формальной науки с духовной красоты и практиковал уединение в обществе. Образ жизни современников не запятнал даже края его души. Несмотря на свою глубокую проницательность, он не замечал своих способностей и преданности (то есть не осознавал этого)

и потому не выставлял свой товар на продажу. Он не торговал экстазом (халат) и не имел представления о хитрости (хилат). Суматоха мира не занимала его разум. В поисках доказательств он не делал различий между знатным и безродным и благодаря уму даже в минуты досады шёл путём смирения. Он не утаивал истины от сильных мира сего и, давая советы, никогда за себя не боялся. В конце жизни, когда ему оставалось уже совсем немного34, он по желанию некоторых друзей написал великий труд, оставив о себе память в описании каждой области знаний. Проницательные пришли в изумление. В свой35 сотый год жизни он обладал огнём юности, и значительный возраст не мешал активной жизни тела и души. В начале своей болезни он послал