В этот момент к Рибе присоединился ее муж, Боб Стэнтон, и, улыбаясь Шелли, сказал:

– Привет, малыш. Отлично выглядишь. Новый Орлеан пошел тебе на пользу.

– Боб! – воскликнула Шелли, вскакивая на ноги и обнимая его. – Как чудесно тебя видеть! Я слышала, что ты женился на Рибе… Мои поздравления.

Боб Стэнтон всегда был для Шелли одним из любимых друзей. Он был добрым хорошим парнем, всегда готовым прийти на помощь или сочувственно выслушать. Его очень уважали и ценили в округе и молодые, и старые. Если она правильно помнила, ему теперь должно было быть под пятьдесят. Сейчас он был преуспевающий скотовод, но Шелли знала его русым парнем, работавшим на ее отца, а позднее – на Джоша. Он не раз делился с ней в жаркий день баночкой оранжада и не стеснялся безжалостно окатить ее водой из шланга, если она становилась слишком навязчивой в те же жаркие дни. Боб не был красавцем, но лицо у него было приятным, черты правильными, морщинки от смеха в уголках ореховых глаз придавали ему обаяния, как и постоянная улыбка. Годы прибавили несколько фунтов его крепкой фигуре, но он выглядел подтянутым и энергичным.

– Ну-ка, ну-ка, – протянул Боб, отодвигая Шелли от себя, чтобы лучше рассмотреть. – Если б я знал, что голенастая щербатая девчонка, бродившая в те давние годы за мной по пятам, вырастет в такую красавицу, я, может, был бы с ней полюбезнее.

Они все рассмеялись, хотя смех Рибы был несколько натянутым. Впрочем, на это никто не обратил внимания.

Слоан с Бобом обменялись рукопожатием.

– Рад видеть тебя, – сказал Слоан. – Слышал, что ты на последней распродаже в Терлоке получил хорошую цену за нескольких своих быков.

Боб кивнул:

– Точно. Продал. Это оказался приятный сюрприз после того, какие цены были на рынке скота последние годы. А как дела у твоих родных?

Они провели еще какое-то время за беседой о скоте, о планах Шелли по восстановлению грейнджеровскихангусов, удачах Слоана с его пинто, об отсутствии дождей и вообще обменялись новостями. На лице Рибы с каждой минутой отражалось все больше скуки.

– Ну, хватит, – не выдержала она. – Я думала, что мы приехали сюда, чтобы оказаться подальше от Сент-Галена, сена, скота и лошадей.

Боб виновато улыбнулся:

– Так и хотели, дорогая. Прости. Просто наши со Слоаном пути давно не пересекались, а Шелли я не видел после ее возвращения. – Обняв Рибу, он поцеловал ее в щеку и, оглянувшись на других, сказал: – Раз уж я женился на самой красивой девушке долины, надо заботиться, чтобы она была счастлива. – И, махнув Шелли и Слоану рукой, он распрощался. – Еще поговорим. Может, встретимся как-нибудь за ленчем?

Шелли и Слоан кивнули.

– Если хочешь, называй меня вредной кошкой, но, по-моему, он слишком хороший человек для нее, – пробормотала Шелли, едва Боб и Риба отошли подальше.

– От меня здесь возражений не дождешься. Никто, за исключением Рибы и ее родных, не радовался, когда ей удалось его окрутить. Я думал, что Клео хватит удар, когда она услышит эту новость. Она ведь всегда питала к Бобу слабость, а Риба ей никогда не нравилась… И по-моему, в долине так считают все, – ухмыльнулся Слоан. – Но о вкусах не спорят.

Им подали счет, и несколько минут спустя они вышли из ресторана, направляясь к машине Слоана. Вскоре они ехали к Сент-Галену.

Шелли наслаждалась происходящим… больше, чем надеялась. Она сдержанно подумала, что напрасно тревожилась. До сих пор они избегали спорных тем, и секс пока не поднял неумолимую голову… Пока… Слоан вел себя как идеальный джентльмен… разумеется, другого и нельзя было ожидать на публике, но что произойдет, когда они подъедут к ее дому и им придет пора пожелать друг другу доброй ночи? Если Слоан схватит ее в объятия и поцелует… Шелли нервно сглотнула слюну, ее обдало жаром, внизу живота заныло. Она отчаянно старалась думать о другом, оторваться от мыслей о том, каким жарким будет прикосновение его рта к ее губам, как запылает ее тело там, где его руки дотронутся до него. Они провели чудесный вечер, и не хочется, чтобы что-то его испортило. Пока они оба ведут себя хорошо, все будет отлично.

Было еще светло, когда они выехали из долины, но пока ели и разговаривали, день погас и спустилась ночь. Все стало выглядеть иначе. Их автомобиль мчался сквозь мрак, фары пронзали темноту, деревья и кусты принимали фантастические формы, а дорога лентой стелилась под колеса. На обратном пути они почти не разговаривали, но молчание было теплым, уютным. Олень, попавший в свет фар, вызвал краткие комментарии, а потом на обочине они заметили неуклюжего толстого скунса, и оба рассмеялись.

– Так когда ты собираешься встретиться с Ловенталем? – поинтересовался Слоан.

– Не знаю… наверное, не раньше чем через две недели. Мне нужно еще подобрать работы, и я хочу до встречи закончить картину, которую пишу сейчас, – вздохнула Шелли. – С тех пор как я дома, живопись не идет мне на ум.

– Конечно, у тебя было много дел. Имение, даже небольшое, требует уйму времени… Не говоря уже о чувстве потери, которое ты испытала. – Он искоса посмотрел на нее. – У меня не лучшие воспоминания о твоем брате, но я знаю, что для тебя он был всем.

Шелли кивнула:

– Да, так и было… ведь практически он меня воспитал. Я помню его больше, чем отца. – Она вздохнула. – До последних двух месяцев я была бы готова поклясться, что знаю о Джоше все. А теперь иногда думаю о нем как о незнакомце. Джош, которого я знала, и тот Джош, что жил здесь, – это два разных человека. – Она вдруг почувствовала, что ей легко говорить со Слоаном о Джоше. Может, этому способствовала интимность обстановки, темнота ночи, окружавшей их… Они были отделены от остального мира, двое единственно живых людей… И слова лились легко и непринужденно.

– Что ты имеешь в виду?

Удобно устроившись на сиденье, расслабленная выпитым за обедом вином, она рассказала ему о Скотте, о вкладах, об игре в казино, о том, что Джош растратил ее фонд.

Когда она закончила, Слоан лишь тихо присвистнул.

– До меня доходили слухи, что Джош крупно проигрывал в индейских казино, но я и не подозревал размера проигрышей… или того, что Скотт поймал его на крючок. Скотт в основном лишь досадная заноза, но некоторым людям он причинил серьезные неприятности. – Не отрывая глаз от дороги, Слоан как бы небрежно спросил: – Насколько все плохо?

Шелли выпрямилась на сиденье и рассмеялась:

– Не так плохо, как могло бы быть. Мне не грозит опасность продать ранчо или заложить фамильные ценности… пока. У меня еще достаточно денег, которые послужат мне страховочной сеткой, но, между нами говоря, огромное состояние Грейнджеров – это миф. Должна сказать, оно никогда не было таким большим, как ходили слухи, а теперь его и вовсе нет.

– И, будучи ужасным Боллинджером, я должен теперь попытаться использовать этот факт к своей выгоде? Не так ли?

Шелли быстро взглянула на него. Четкие черты лица притушила тень, взгляд был устремлен прямо вперед, руки лежали на руле, без усилий направляя тяжелую машину по трудной дороге.