— Сообщение пришло, — сказал Григорий и поймал на себе недоверчивый взгляд Солевого, шедшего немного впереди.

— От кого? — сморщил лоб Кудесник.

— Не знаю. Может, ты мне скажешь? — Он расстегнул стягивающие предплечье ремешки и стянул с руки КИП. — Посмотри сам. Кое-кто просто думает, что это лажа такая.

Бродяга взял прибор и, сведя брови к переносице, взглянул на экран. В самом верху списка было сообщение от человека, вместо имени которого значилась эмблема звезды. Ничего не понимая, Кудесник нажал на сообщение и перечитал его раз десять, прежде чем уловил связь между тремя короткими предложениями: «Твой друг нуждается в помощи. Он в двести восемьдесят шестом квадрате. Убей секалана».

— Знаешь, кто писал? — спросил Грэг, убедившись, что Егор уловил смысл нехитрого сообщения.

Кудесник растерялся:

— Звездочет?..

— Звездочет? Это еще кто?

Но Звягинцев больше не проронил ни слова. Шел угрюмо, весь залитый волчьей кровью, в изодранной одежде, исцарапанный, с ноющими от множественных укусов предплечьями. Он даже не задумывался: как подобное могло произойти? Как Звездочет мог скинуть CMC, пребывая внутри аномалии? Он не испытывал чувства благодарности, думал лишь об одном: он не чертов герой. И никогда им не был.

Но вот спустя еще несколько минут до его слуха донеслась мелодия старой, послевоенной песни, а вскоре в сизой дымке, затянувшей давно вырубленную поляну, стали отчетливо видны две темные каланчи. Это значило, что до Краснозвездного совсем близко.

Не в силах более смотреть, как лениво и неспешно перебирают копытами лошади, Кудесник схватил Лену на руки и, плечами расталкивая конвоиров, побежал по направлению к деревне. Не слышал он ни криков Григория, бросившегося вслед за ним, ни предупреждающих возгласлв стоявших на вышках дозорных.

— Стой, говорю тебе! — закричал с вышки грузный мужчина в черной фуфайке и направил на него ствол винтовки. — Считаю до одного!

— Не стреляй!!! — Грэг, видя, что тот намерен выстрелить, сбил Егора с ног.

— Ты что творишь, идиот?! — прикрыв Кудесника своим телом, процедил он сквозь зубы: — Себя угробить надумал — валяй, лезь под пули! Ее-то зачем за собой тащишь?!

Лена лежала, отброшенная в сторону, повязка на шее начала напитываться бурой кровью.

— Не стреляй! — подняв руку, крикнул Грэг дозорному, недоверчиво глядевшему на происходящее сверху вниз.

Обычно в таких случаях, когда к поселковым воротам приближался, не реагируя на команды дозорных, неизвестный, дозорные были обязаны открывать огонь на поражение. Мало ли, что это за безумец? Быть может, это обвешанный взрывчаткой смертник, имеющий целью проделать брешь в заборе для наступления основных сил? Так что Егору еще повезло, что дозорные оказались не такими расторопными, как, скажем, бойцы из «Братства чертей» или «Таежных теней», и он все еще был жив.

— Нам нужен врач! — закричал Кудесник. — Я заплачу! Слышишь, доложи своим!

Грузный дозорный отпрянул от бортика, снял с прикрепленного к столбу телефона трубку и что-то в нее пробубнил. Минуту спустя к ним, проскользнув через приоткрытую створку высоких бревенчатых, как и остальной забор, ворот, подъехал всадник на черном породистом рысаке. С шикарными усами, в каракулевой папахе и военном мундире донского казака времен Второй мировой, с обшитыми серебристой бахромой погонами, по диагонали перечеркнутыми красной лентой, с саблей на поясе и «мосинкой» за плечом, он, казалось, был перенесен из прошлой эпохи. Быть может, поэтому, вместо того чтобы воспринимать его как слегка свихнутого, конвоиры, не исключая бывавшего здесь ранее Кудесника, испытали некий конфуз. Так, словно оказались пришельцами из будущего, для которых все эти атрибуты были столь же примитивными и непонятными, как «Нортон Коммандер» для теперешних пользователей «ХР». Впрочем, его суровый вид и цепкий, пытливый взгляд из-под нахмуренных бровей никак не позволяли относиться к нему с насмешкой.

— Мы окажем раненой помощь, — командирским тоном сказал кавалерист, не обращаясь ни к кому конкретно, — но вас всех в поселок пустить не можем. Мы не принимаем караваны. Пусть пройдет только кто-то из старших, остальные ждите здесь.

Кудесник начал было подниматься, но Грэг остановил его, положив тяжелую руку на плечо.

— Я пойду, — встретившись с Егором взглядом и незаметно подмигнув ему, сказала Мать.

Кавалерист оценивающе посмотрел на нее, на внушающие уважение СВД и «Вепрь» за ее спиной, и кивнул на ворота. Затем указал подоспевшим в шинелях и буденновках бойцам с носилками на Лену, лежавшую у Кудесника на коленях, и, несильно ударив коня в бока ногами, продвинулся вперед. Внимательно осмотрел груз.

— По центнеру пшеницы и ячменя за услуги доктора, — заявил он.

— Эй, — сделал шаг вперед Солевой, — а не многовато ли?!

— Вы можете отказаться, — сказал он, и бойцы, погрузившие Лену на носилки, вопросительно на него уставились: мол, так что, выгружать ее обратно?

— Нет, пожалуйста, — умоляюще обратился Кудесник к Солевому. — Я возмещу все до копейки.

После того как носилки с Леной скрылись за воротами с большими красными звездами на створках, прошло больше часа. Караван, как нежеланный гость, ожидал в нескольких десятках метров от главного входа в поселок, на большой, вытоптанной площадке между четырьмя вышками. Сам «атаман» распорядился так, чтобы их было видно как на ладони. Дозорные, не спускавшие с них глаз, обменивались непонятными жестами.

Кудесник сидел на земле под самой вышкой. Он знал, что большинство наемников не приветствовали этой затеи — ждать, когда доктор подлечит Лену. Для них, как и для тысяч других наемников, подрядившихся конвоировать грузы, важнее всего было выполнить порученное как можно быстрее. Это их приоритетная задача. Иначе страдает не только пополнение их личных счетов, но и, что куда важнее, репутация. Если выйдет осечка, в следующий раз им вряд ли доверят сопровождение ценных грузов. Охранение перевозки кирпичей или досок — вот их удел.

Созвездия не всегда были благосклонны к здешним чумакам. И если наемники до сих пор еще не потратили ни одного патрона, то это не значило, что, ступи они за пределы Краснозвездного, им не придется сражаться не на жизнь, а на смерть. А потому к задержкам относились с понятным раздражением. Кудесника они видели впервые, и его отрешенность и нежелание ответить хоть на какие-нибудь вопросы не способствовали возникновению симпатии или сострадания.

В свою очередь и он с удовольствием крикнул бы им что-нибудь вроде: «Ну так какого черта? Валите, вас никто не задерживает!» — но понимал, что, если с Леной будет плохо, ее лучше везти, чем нести на руках. А потому помалкивал. К тому же Мать, вызвавшаяся добровольцем, оставалась козырным тузом в его рукаве. Без нее в караване ничего не решалось.

— Ну, ты долго молчать-то будешь?