— И поставил столб на правой стороне, и дал ему имя Иахин, и поставил столб на левой стороне, и дал ему имя Воаз.

Рэй не мог оторвать взгляда от столбов. Его словно загипнотизировали.

— Иахин и Воаз, два столпа масонского храма, — добавил он, дотрагиваясь до резного узора правого столба.

Дневник Никола Фламеля

2 апреля

Вот уже четыре дня идет дождь. Я нашел пристанище в пещере, вырубленной в меловой скале. Сейчас она заброшена, но раньше, несомненно, служила погребом, где выдерживали вино. На склонах еще растет виноград, но лозы не обрезаны и пасынки растут во все стороны. Край пропах нищетой и страхом. По ночам я иногда слышу шум, раздающийся в долине, но не знаю, скачут ли это разбойники, о которых мне говорили, или, что еще хуже, рыщут стаи волков, которые гораздо более опасны.

Я не разжигаю костер из страха, что меня обнаружат. Я живу как отшельник. Сплю на куче старой соломы и ем черствый хлеб, который мне изредка удается раздобыть. К счастью, в пещере есть родник, и я могу вволю пить. Я молю Господа не оставить меня и дать мне силу и мужество, чтобы исполнить свою миссию.

4 апреля

Однообразные дни сменяют друг друга. Дождь не прекращается. У меня закончились припасы. Теперь я живу как крестьяне, у которых нет зерна, чтобы смолоть его, или свиньи, чтобы заколоть ее. Я хожу в лес и занимаюсь собирательством. После моего ухода из дома я часто видел детей, собиравших травы и ягоды, служившие им повседневной пищей. Я смотрел на них с любопытством. Тогда я не знал, что вскоре буду питаться точно так же, как они.

Вынужденное бездействие и одиночество, в котором я оказался, вынудили меня прочитать книгу. Я распорол подкладку и расправил страницы, чтобы затем собрать их. В светлое время суток я размышляю не только над текстом, но и над миниатюрами. После долгих раздумий я начал, как мне кажется, различать основные стадии Великого Дела. Для меня это стало величайшей радостью, но она быстро омрачилась иной уверенностью. Преобразования можно достичь, лишь обладая Камнем, так называемым порошком предначертания, который необходимо добавить к презренному металлу, чтобы получить чистое золото.

Но в книге, к сожалению, ничего не говорится об этом таинственном веществе.

Отныне я знаю, что душа моя не успокоится до тех пор, пока я не раскрою высшую тайну.

Нью-Йорк, наши дни

С незапамятных времен здесь стояли столбы, молчаливые свидетели прошлого, которое отбрасывало густую тень на настоящее. Марка сложил на груди руки. Открытие поразило его, но вместе с тем он не знал, что делать дальше.

— Ну вот мы и продвинулись в наших поисках. Два масонских столба, возведенных по неизвестной причине под Нью-Йорком. Они покрыты надписями, для расшифровки которых понадобится немало времени. Иахин и Воаз. Один символизирует силу, другой — стабильность. Но я не вижу ни малейшей связи с алхимическим золотом.

— А если существует другая интерпретация? — Джоан посмотрела на мужчин горящим взором. — Вы никогда не слышали о Ное?

Рэй, посещавший в молодости протестантскую церковь, рассмеялся. Этот неуместный вопрос поднял ему настроение.

— Разумеется, слышали. Гнев Божий, Всемирный потоп, уничтоживший землю, ковчег, сооруженный Ноем, спасенные животные… Да об этом все знают. Ты хочешь, чтобы мы поверили, будто нашли утраченный ковчег? Супер! Мы перещеголяли Индиану Джонса.

— Уточни, — попросил Антуан, у которого интерес Джоан к религии вызвал замешательство.

— Это старинная традиция, уходящая корнями в Библию. Следы ее можно найти во многих культурах Среднего Востока в виде мифов. Согласно легенде, когда Адам был изгнан из рая, он ушел оттуда не с пустыми руками.

— Только не говори мне, что он унес с собой мешок яблок.

— Рэй, замолчи! Дай ей закончить.

Джоан продолжала:

— Я просто хочу сказать, что Адам знал некоторые тайны рая и передал их своим потомкам. В частности Каину.

— Которого проклял Бог?

— Совершенно верно. Говорят, в этом крылась истинная причина Божьего гнева. Однажды, опасаясь, как бы небеса не наслали на них новые беды, потомки Каина решили увековечить эти тайны, выгравировав их на двух столбах. И правильно сделали, поскольку сразу же после этого на землю обрушился потоп.

Рэй снова посмотрел на столбы, а затем остановил свой взгляд на Джоан. Он, конечно, по-прежнему сомневался, но ирония в его голосе начала исчезать.

— А что стало с этими столбами?

— Опять-таки по легенде, они устояли перед Божьим гневом. Только после потопа никто не знал, где они находятся.

По мере того как Джоан говорила, Антуан смотрел на нее со всевозрастающим интересом. Должно быть, она почувствовала его необычное внимание к себе. Продолжая свой рассказ, она с тревогой перебирала жемчужные пуговицы на блузке. Голос ее звучал взволнованно.

— Впрочем, легенда утверждает, что уже в библейские времена люди начали поиски этих столбов. И почин положили родные сыновья Ноя.

— Да ты это все придумала! — запротестовал Рэй.

— Вовсе нет. Ты можешь об этом прочитать в «Иудейских древностях» Иосифа Флавия. А написана эта книга более двух тысяч лет назад.

Робинсон выглядел изумленным.

— Откуда ты это знаешь?

Адвокатесса отмахнулась от него.

— Один друг рассказал.

— Вероятно, франкмасон? — неожиданно резко вступил в разговор Марка. — А я полагал, что все эти истории тебя не интересуют.

Джоан обернулась, словно ужаленная змеей.

— Зачем ты так говоришь?

— Просто предположение, Джоан. Во время нашей первой встречи ты была менее разговорчивой. И вдруг ты охотно делишься с нами историями о Ное. Странно, не правда ли?

Робинсон, внимательно рассматривавший один из столбов, воскликнул:

— Черт возьми! Не может быть…

— Что?

Чернокожий полицейский знаком попросил их подойти ближе.

— Если вы оба хотите поразить аудиторию культурно-историческими познаниями, то я вам гарантирую: тут есть нечто такое, что положит вас на обе лопатки! Вы знаете, где мы находимся?

— Учитывая пройденный путь, — ответила Джоан, — мы либо повернули к Манхэттену, либо пересекли залив и попали в другое государство.

Робинсон громко рассмеялся.

— Ошибаешься, милашка! Мы вовсе не в Нью-Джерси, а посреди залива.

— Это невозможно! — удивленно воскликнула Джоан.

Рэй ничего не ответил. Он направил фонарь на левый столб, на котором была высечена бронзовая женщина высотой более двух метров. Работа была настолько искусной, что поражала воображение. Детали устраняли малейшие сомнения.